— Я позвоню ему, пока буду в дороге, и все объясню. Он читал статью в блоге. Я уверена, что он все поймет. Лефковиц пришлет тебе другого помощника.
— Которому будет платить в четыре раза больше, — невнятно произнес Алекс. Внезапно он округлил измученные глаза: — Но твой долг! Ты рассчитывала на то, что получишь деньги…
— Я что-нибудь придумаю. Я умею справляться со сложными ситуациями.
— Тем не менее несправедливо, что ты должна страдать. — Его веки снова отяжелели. Он был измотан, начинало действовать лекарство.
Келси с трудом поборола желание прикоснуться к его щеке:
— Как я уже сказала, я что-нибудь придумаю.
— Я могу погасить долг за тебя.
Он решил заняться благотворительностью? Келси прикусила губу. Она желает обладать его сердцем, а он предлагает ей деньги!
— Нет, мне не нужны твои деньги.
— Но…
— Ты не несешь ответственности за мои проблемы, Алекс.
— Разве?
— Ты устал, Алекс. Прекрати спорить и постарайся заснуть.
— Одну минуту. А Толстячок? Как же он без тебя?
— Он очень живучий, — ответила она. — Утром дашь ему миску с едой, и он забудет обо мне.
— Тебя нелегко забыть…
«Разве? А мне кажется, что легко…»
— Засыпай, Алекс.
— Келси, я не… — Он не договорил.
Келси так и не узнала, что он хотел сказать. Не в силах сдержаться, она в последний раз поцеловала его в губы и направилась к двери.
Эмоциональные прощания всегда очень утомительны. Келси едва успела добраться до подножия холма, как у нее тоже разболелась голова. К тому же ей хотелось спать. Утром она так и не выпила обычную порцию кофе. Кроме того, она испытывала чувство вины за то, что оставила больного Алекса одного в доме.
Однако у нее не было выбора. Он проспит несколько часов. Если бы она осталась, то не добралась бы в Нью-Йорк засветло, а ведь ей по-прежнему нужно найти место для ночлега. Но самое главное состояло в том, что она не хотела откладывать отъезд до завтра.
«Вот основная причина твоего отъезда. Ты не желала проводить еще одну ночь в доме Алекса и вспоминать о том, как он отверг тебя».
Неужели она никогда ни для кого не будет желанной?
Испытывая невыносимое желание выпить кофе, Келси свернула на Мейн-стрит. Она решила заехать в магазин «Кустовая фасоль» и купить порцию кофе, прежде чем покинет город и упрямого, замкнутого мужчину, в которого безнадежно влюбилась.
В магазине Фарли носился от прилавка к полкам, выставляя на них полученный товар. Увидев его у контейнера с консервированными фруктами, Келси быстро махнула ему рукой, а потом отправилась наливать себе кофе. К счастью, Фарли не стал спрашивать, почему у нее красные глаза.
— Как сегодня дела?
— Как и всегда, — проворчал он. — Полно заказов. У каждого туриста свои пристрастия. Одному подавай кофе с ароматом лесных орехов, другому — с ароматом карамели, орехов и ванили. Еще одному подавай итальянское жаркое. С каждым днем заказы все причудливее.
— Это самый большой порционный контейнер для кофе, который у вас имеется, Фарли?
— Вы видите где-нибудь контейнер больших размеров?
— Спасибо. — Несмотря на усталость и душевные страдания, Келси улыбнулась. Старик был не только скрягой и ворчуном, но и обладал чувством юмора. — Я буду скучать по вас, Фарли.
Он отвлекся от банок с консервированными персиками и удивленно уставился на Келси. На миг ей показалось — она могла поклясться, что это видела! — как в глазах Фарли промелькнуло что-то похожее на признательность и даже симпатию.
— Вы не будете по мне скучать, раз уезжаете, — ответил он в привычной для себя манере.
Зазвенел колокольчик над дверью, и послышался женский голос:
— Доброе утро, Фарли!
— В нем нет ничего доброго, — резко отозвался он, потом пробурчал себе под нос: — Дурацкие посетители. Как я могу в одиночку справиться с работой вовремя, если меня все время отвлекают?
Да, безусловно, Келси будет скучать по Фарли. Она повернулась, чтобы налить себе кофе, думая о том, что в городе, который оставляет, есть много того, чего ей будет не хватать. Она почувствовала, как к горлу подступает ком.
«Ты сама создала себе проблему, Келси, привязавшись к этому городу. И не только к городу». Она действительно нарушила все свои принципы этим летом, не так ли?
Вздохнув про себя, она прибавила к кофе большую порцию сливок. Алекс любит кофе со сливками, как и она…
«Перестань думать о нем! Алекс остается в прошлом. Так должно быть». Ради самосохранения Келси обязана перестать вспоминать о нем. Прежде чем уйти, она попросит Фарли заглянуть к Алексу, а потом навсегда выбросит имя Алекса Маркоффа из своей головы.
Стоящие позади Келси покупатели принялись обсуждать продаваемые продукты. Келси закрывала контейнер с кофе крышкой, когда услышала в магазине знакомый громкий женский голос:
— Том, как ты думаешь, два фунта картофельного салата будет достаточно?
Том Форбс. Ее рука замерла на крышке. Сукин сын! На смену ее переживаниям пришел гнев, который был подобен летней буре.
— Ты! — Она подскочила к группе туристов и встала напротив мужчины в рубашке яркой тропической расцветки.
О, как ей хотелось схватить его за грудки! А еще больше ей хотелось залепить пощечину этому самодовольному типу. Ведь он улыбался ей, как будто ничего не случилось.
— Здравствуй, Келси. Ты читала блог, который я веду?
— Как ты мог?!
— Что ты имеешь в виду? Мою сенсационную новость?
Он говорил так, словно был репортером. Том был обыкновенным отвратительным типом, который любил совать нос в чужие дела.
— Алекс и я не являемся сенсационной новостью!
— Тогда кто же вы?
— Мы…
Краем глаза она увидела, как спутники Тома с интересом за ней наблюдают. Стоявший позади них Фарли, несомненно, делал то же самое. Что бы она ни сказала, безусловно, пойдут сплетни…
Ну и черт с ними и их сплетнями! Том уже сумел уничтожить все, что было у нее с Алексом. Почему ее волнует, если о них станут говорить еще больше?
— Не твое дело, кто мы такие!
Как и ожидалось, он отмахнулся от ее комментария:
— Да брось ты, мне действительно есть до вас дело. Алекс Маркофф — один из самых влиятельных писателей этого столетия. Людям интересно знать, как он живет.
— Это не дает тебе права выкладывать в Интернете подробности его личной жизни!
— Эй, если вы хотели конфиденциальности, вам не следовало вести себя так в общественных местах у всех на виду. — Он ухмыльнулся. — А может быть, вы искали внимания общественности? В конце концов, ты же взяла билеты, которые я тебе предлагал.