Впрочем, через мгновение, заморгав, она словно отгородилась от него невидимой стеной. Теперь ее взгляд не выражал ничего, кроме откровенного упрямства.
Алексей знал женщин. Он создавал ювелирные украшения, заставлял их чувствовать себя красивыми и счастливыми. Но иногда у него возникало ощущение, что он не понимает мыслей женщины…
Маделин продолжала смотреть на него, и лицо ее теперь было холодным. Она будто пыталась доказать ему – он ошибался насчет того огня, который якобы в ней зажег.
Итак, Маделин не собирается его завлекать.
– Когда ты будешь готова, – сказал он, – мы сможем обсудить с тобой твои вопросы.
Глаза ее расширились, щеки порозовели.
– Насчет работы?
Алексей не смог подавить в себе ощущение удовольствия, которое наполнило его.
– Конечно. Она кивнула:
– Да… замечательно. Сердце его забилось быстрее, адреналин наполнил кровь. Она стала более горячей и потекла быстрее. Как волнующе, чувственно… Шесть лет Алексей не испытывал ничего, кроме примитивной сексуальной потребности, и чувство было ново для него. Он очень хотел Маделин Форрестер.
* * *
– О, пожалуйста, распрямись, – пробормотала Маделин себе под нос, пришпиливая последней кнопкой большой кусок шелковой ткани.
Она пыталась задекорировать пространство между стенами и потолком банкетного зала, надеясь скрыть, как ей казалось, очень неприглядный вид. Вся обстановка – столовые приборы, белье, светильники были белыми, и ей пришло в голову зрительно увеличить размер зала, украсив его шелковым полотном.
Именно поэтому сейчас Маделин стояла, пошатываясь, на высокой стремянке, держась за нее одной рукой, а другой пытаясь расправить ткань.
– Какого черта ты там делаешь? – В пустом зале гулко разнесся низкий голос Алексея.
Покачнувшись, Маделин воткнула последнюю кнопку на место, тщательно замаскировав ее складкой ткани, а затем взглянула вниз.
– Работаю, – отрывисто произнесла она. – А ты не можешь не пугать меня, когда я стою на такой высоте?
Она опустила ногу, стараясь твердо встать на ступеньку и не поскользнуться на высоких каблуках, и стала спускаться вниз. И все-таки ее туфля не удержалась на последней ступеньке, и Маделин, крепко вцепившись двумя руками в лестницу, совершенно неизящно спрыгнула с нее, приземлившись на мраморный пол.
Сердце ее тяжело стучало, и не столько от прыжка, сколько от присутствия Алексея. Ей удавалось избегать босса два дня.
Повернувшись, она отступила назад и чуть не врезалась в широкое мускулистое тело Алексея. Вытянув руку, он поддержал ее, а другой рукой схватил покачнувшуюся лестницу.
– Что ты делаешь? – спросил он, и голос его был угрожающе тихим и мрачным.
– Я выполняю свою работу, – сдавленно произнесла она, стараясь подавить в себе вспышку желания, которое пронзило ее.
– Ты стояла на самом верху лестницы в обуви на высоких каблуках. Разве ты не понимаешь, насколько это опасно?
– Нет. То есть, наверное, немного опасно, но я постоянно хожу на каблуках и по лестницам иногда взбираюсь.
– Ведь я плачу деньги целой рабочей бригаде, которая предназначена для того, чтобы выполнять всю физическую работу! – Он практически рычал.
– Да, знаю, но я хотела посмотреть, каков будет эффект. Иногда лучше воплотить идею в жизнь самой. Я не всегда уверена, хорошо ли это будет выглядеть, и…
– Это очень глупо!
Алексей стоял от нее так близко. И он злился, но не страшил ее. Он беспокоился о ней. И это было… так возбуждающе!
Маделин откинула голову назад, потому что если бы она не сделала этого, то сделала бы прямо противоположное.
Но Алексей, приподняв руку, уже положил ее на спину Маделин. Его большая теплая ладонь легла на ее лопатки, и она почувствовала тепло сквозь тонкую ткань блузки. Алексей слегка погладил ее большим пальцем, и в пустом тихом пространстве зала раздался тихий шорох шелка под твердой подушечкой его пальца.
Маделин потеряла дар речи и способность двигаться. Она могла только стоять и смотреть на него. Какая-то часть ее хотела убежать – как можно быстрее. Убежать от этой работы, от этого мужчины. От этого соблазна…
Но другая часть ее хотела остаться. Наслаждаться этим прикосновением. Женщина, жившая в ней, жаждала этого…
Конечно, ненормально так долго жить без мужчины, так долго воздерживаться от секса. И действительно, разве это не естественно – хотеть мужчину в ответ на его желание? К тому же когда-то пресса приклеила к ней ярлык распутницы, разрушившей чужую семью. И с тех пор Маделин было трудно смотреть на себя иными глазами. Именно поэтому в течение пяти лет у нее никого не было. Ни любовника, ни даже ухажера. Никаких поцелуев, никаких ласк…
Была одна работа. И все.
Она отодвинулась от Алексея, и он отпустил ее.
– Со мной все в порядке, – твердо сказала Маделин. – Я не оступилась бы на лестнице, если бы ты не вошел и не накричал на меня. В следующий раз не входи, пока я не спущусь.
Он шагнул к ней, лицо его было яростным.
– Ты насмехаешься надо мной? Разве ты не знаешь, как внезапно может произойти несчастье? Разве не понимаешь?
Отчаянный голос Алексея поразил ее. Какая глубина чувств… Честно говоря, Маделин не хотела знать их истоков. Она не справилась бы с этим…
– Прости, – сказала она, желая разрядить ситуацию. – В следующий раз буду более осторожной. Надену подходящую обувь.
– Лучше поручи кому-нибудь еще сделать это.
– Почему? Этот кто-то может так же упасть, как и я.
Его темные глаза были твердыми, бескомпромиссными.
– Поручи кому-нибудь еще сделать это!
Он был ее начальником.
– Хорошо, в следующий раз я попрошу кого-нибудь из персонала. Это удовлетворяет тебя?
На скулах его заиграли желваки.
– Удовлетворяет настолько, насколько я желаю, – сдержанно произнес Алексей, повернулся и вышел из зала.
Маделин приложила руку к сердцу, пытаясь сдержать его быстрые скачки. Она не понимала, что сейчас случилось.
Что произошло между ними? Что изменилось? Но что-то изменилось – это точно.
И она понимала – обратной дороги нет.
Идеально. Все было сделано идеально. От белых матовых полов до белоснежных шелковых драпировок на потолке. Маделин украсила банкетный зал стильно и изящно. Это был классический дизайн, с оттенком модернизма.
Конечно, Маделин чуть не сломала свою шею, добиваясь этого эффекта…
Возможно, он среагировал слишком бурно. Но когда Алексей вошел в банкетный зал и увидел ее – на высоте почти пяти метров над мраморным полом, стоявшую на лестнице в туфлях на высоких каблуках, – он вспыхнул от злости. Адреналин мгновенно наполнил его кровь.