– Нет, я считала, что у нас счастливая семья. Родители устраивали званые обеды и вечеринки, и все вокруг говорили, какая они прекрасная пара. Но, как выяснилось позже, это была всего лишь видимость. Отец годами изменял маме, у него были десятки любовных связей. Мама мирилась с его неверностью, так как была уверена, что, начни она предъявлять претензии, отец разведется с ней. Она потеряет дом. Ей придется отказаться от достатка, к которому она привыкла. Но в конце концов так и получилось. Без ведома мамы отец перезаложил дом, снял все деньги с их общего счета и упорхнул вместе со стриптизершей в Южную Америку.
– Должно быть, твоей матери трудно было одной воспитывать дочь-подростка. Как она справлялась?
– Никак, – вздохнула Лорен. – Для мамы это был крах. Она никогда не работала. Ее родители были состоятельными людьми, а замуж она вышла сразу после школы… Дом пришлось продать, а я перевелась из элитной частной школы в государственную.
Мамины друзья не хотели больше с ней знаться, и она топила горе в джине с тоником.
– Dios! – нахмурился Рамон. Он почему-то считал, что Лорен получила хорошее образование. – Что случилось с тобой? Ты же была совсем юной.
– Я пошла работать. Деньги шли на оплату квартиры и покупку еды. К счастью, я хорошо училась и смогла поступить в университет. Ты удивляешься, почему я так ценю независимость? – горько спросила она. – Я поклялась себе, что никогда не буду зависеть от кого бы то ни было, как моя мать зависела от отца. После его ухода мне пришлось очень быстро повзрослеть. С тех пор, если возникает проблема, я предпочитаю справляться с ней самостоятельно, не ища чьей-либо помощи.
– Значит, поэтому ты предпочла растить Матео сама, – медленно проговорил Рамон. – Поэтому ты не сказала мне, что беременна?
Лорен кивнула.
– Ты относился ко мне как к любовнице, и я не была уверена, что ты обрадуешься малышу. Меня пугала перспектива стать матерью-одиночкой, – призналась она. – Но я знала, что справлюсь.
– Ты не должна была справляться одна!
Рамон злился, но не на Лорен, а на себя.
Если бы он вел себя по-другому, она непременно обратилась бы к нему за помощью. Тогда он был бы рядом с сыном с момента рождения.
«Очевидно, Рамон никогда не сможет меня простить», – с грустью подумала Лорен. Но изменить прошлое она была не в силах. Оно всегда будет стоять между ними.
– Я думаю, если бы ты не узнал о Мэтти, то выбрал бы невесту, больше подходящую на роль герцогини де Велакес, – предположила она. – Кого-нибудь типа Пилар. Джанита говорила мне, что все считали вас подходящей парой.
– Моя сестра часто позволяет себе трепать языком, – недовольно бросил он.
Лорен не собиралась менять тему:
– Ты не можешь отрицать, что Пилар, с ее происхождением и воспитанием, стала бы идеальной герцогиней.
Рамон пожал плечами:
– Возможно. Но я женился не на Пилар, а на тебе. – Он поднял чемодан и направился к двери. – Я вернусь через пару дней.
Рамон ушел, даже не оглянувшись.
Он звонил Лорен несколько раз, но их разговоры целиком были посвящены Матео.
– Он бесстрашный, – рассмеялся Рамон, когда Лорен рассказала, что поймала сынишку, пытавшегося выбраться из детской кроватки.
Смесь гордости и любви в голосе Рамона затронула ее сердце, и она ощутила мучительное желание, чтобы он любил ее хоть немного.
Рамон предупредил, что приедет домой на следующий день, однако не вернулся и даже не позвонил. Лорен легла в постель, попыталась читать, но в конце концов заплакала. Это ей не понравилось. «Видимо, я недооценила силу любви», – осознала Лорен. Она не хотела любить Рамона, но сердцу не прикажешь.
Женщина уже собиралась выключить лампу, когда дверь внезапно отворилась и вошел Рамон. В руке он держал букет красных роз.
– Спасибо, – пробормотала Лорен, когда он протянул ей цветы. Она погрузила лицо в бархатистые бутоны и вдохнула изумительный аромат. – Они очень красивые.
Как только Рамон заговорил, она похолодела от неожиданности.
– Мне нужно кое-что с тобой обсудить, – решительно заявил он.
– Я вижу. – Она надеялась, что розы – предложение мира.
Он присел на кровать:
– Я был в Бильбао.
– Ты же говорил, что поехал в Мадрид? – удивилась Лорен.
– Я был там, но вчера после обеда вылетел в Бильбао. – Рамон улыбнулся, и Лорен немного успокоилась. – Я нашел информацию, которая будет тебе интересна. – Он вынул из дипломата буклет. – Это проспект университета в Бильбао. Как я понял, ты не разбираешься в испанской юриспруденции.
Она кивнула, не понимая, к чему он ведет.
– В Англии действует прецедентное право, а в Испании, как и в большинстве стран Европы, используют другую систему.
– Но ты можешь изучить все это в университете. Будешь учиться заочно, пока Матео маленький. А когда ты получишь диплом, а он пойдет в школу, ты начнешь работать в юридическом отделе «Велакес корпорейшн».
Лорен изумленно посмотрела на мужа:
– Я не понимаю. Ты же был против того, чтобы я возвращалась на работу.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Лорен кусала губы:
– Это прекрасная идея. Когда Мэтти немного подрастет, я обязательно так и поступлю. Но учебу придется отложить. Я вынуждена буду уезжать два-три дня в неделю, и хотя Кэти отличная няня…
Рамон перебил ее:
– Я сам присмотрю за нашим сыном в те дни, когда ты будешь в университете. Я решил на время сложить с себя полномочия генерального директора компании, пока Матео маленький. Буду заниматься поместьем, виноградниками и спланирую работу так, чтобы ты могла учиться. – Он заметил, что на глазах Лорен мерцают слезы. – Что случилось, querida? Мне казалось, что современной эмансипированной женщине понравится мое предложение равномерно распределить обязанности по воспитанию ребенка.
– Мне нравится, – заверила она его. – Это от неожиданности. Я не рассчитывала, что ты поймешь меня.
Ее улыбка тронула Рамона до глубины души.
– Напрасно, – сказал он. – Ты – моя жена, и мой долг сделать тебя счастливой.
Сердце Лорен дрогнуло при слове «долг». Лучше бы Рамон захотел сделать ее счастливой из-за того, что она дорога ему.
Рамон принялся расстегивать пуговицы рубашки, обнажая мускулистую грудь и бронзовую кожу, покрытую массой черных волосков. Пульс Лорен участился, когда он подвинулся ближе и взял ее за подбородок.
– Я мечтаю, чтобы у нас была настоящая семья, querida. – Он помолчал. – Не только ради Матео.
И для этого я готов на многое.
Первое прикосновение его губ – после двух дней разлуки – показалось Лорен нектаром, и она с жадностью ответила на поцелуй. Рамон усмехнулся и с похвальной скоростью снял одежду.