— Интересно, верите ли вы сами в то, что говорите? — спросил Майкл, внимательно изучая собеседника. — Вовсе не все семьи, в которых росли дети, состояли из сенильных типов, не все «путешественники» работают на любительском уровне.
— Возможно, «памятливые» и предпринимают или предпринимали в недавнем прошлом какие-то действия, но мне об этом ничего не известно, — твердо заявил Ростов.
— Допустим, так оно и есть. Как прореагируют на это в Москве?
Русский довольно долго молчал, оставаясь неподвижным. А когда заговорил, голос его звучал глухо.
— Военная — чудовищно секретное учреждение, — произнес он в раздумье. — Но если вы правы, как-то все же прореагируют.
— Тогда, если желаете, я дам вам информацию к размышлению. Считайте ее прощальным подарком отставного противника.
— Мне не нужны дары такого рода, — холодно сказал Ростов. — В них будет доброй воли не больше, чем в вашем пребывании в Афинах.
— Коль скоро вы отказываетесь от помощи, отправляйтесь в Москву и ведите битву самостоятельно. Инфраструктура вашей организации меня больше не интересует. Я полагаю, пора расстаться, если, конечно, вы не извлечете из рукава еще одну разновидность оружия, которое годится скорее для комиксов.
— Все мы в Москве пешки в одной игре... Как вы сказали? Инфраструктура? Раздельные службы, слитые в единое целое, именуемое КГБ. Все остальное производное. Если даже сотрудник — будь то мужчина или женщина, безразлично — тяготеет к Военной или успел блестяще зарекомендовать себя в ней, он все равно принадлежит КГБ. Как минимум на него где-то в недрах площади Дзержинского заведено досье. С завербованными иностранцами, как вам должно быть известно, это тем более необходимо. В целях внутренней безопасности, разумеется.
Хейвелок переместился на край кровати. Теперь в глазах его был не только гнев, но и недоумение.
— Если хотите что-то сказать, выкладывайте быстрее! От вас, дружище, что-то дурно запахло.
— Это наше общее свойство, Михаил Гавличек. Обоняние не адаптируется к вони, не так ли? Напротив, становится особо чувствительным ко всему смердящему — как у животных.
— Да говорите же!
— В документах КГБ Дженна Каррас не значится.
Хейвелок бросил взгляд на русского, неожиданно вскочил с постели и швырнул вверх простыню, чтобы закрыть тому поле зрения. Затем кинулся вперед и буквально вдавил противника в стену рядом с балконной дверью. Повернув его кисть по часовой стрелке и захватив левой рукой шею, Майкл ткнул Ростова головой в дешевую картину.
— Я могу вас убить, — просипел он, задыхаясь, прижав подбородок к лысому черепу русского. — Вы сказали, что я способен свернуть вам шею. Так вот, я готов это сделать.
— Способны, конечно, — давясь, согласился Ростов. — Но тогда и вам крышка. Либо здесь, в номере, либо на улице.
— Но как я понял, с вами никого нет!
— Чушь. В отеле трое. Двое, переодетых официантами, в зале у лифтов и один на лестничной площадке. В Афинах вас ничто и никто не спасет, Хейвелок. Мои люди снаружи заблокировали все выходы. Они получили четкие инструкции. Я должен появиться из определенной двери в указанное время. Любое отклонение повлечет за собой вашу смерть. Номер будет взят штурмом. Кордон вокруг гостиницы непроницаем. Я не идиот.
— Может быть, не идиот, но животное, как вы сами сказали. — Ослабив захват, Майкл провел русского через комнату к дверям. — Отправляйтесь в Москву и скажите, что крючок заметен, а наживка давно протухла. Я не заглотну ее, дружище. Прочь отсюда!
— Никакой наживки, — запротестовал Ростов, стараясь восстановить равновесие и растирая горло. — Вы сами привели аргумент — вы не можете рассказать нам ничего такого, что оправдывало бы риск и возможные репрессии. Разве не вы говорили, что ни в чем нельзя быть уверенным? Вы действительно вышли из игры. Я возвращаю вам все ваши доводы. Вы можете заманить нас в десятки ловушек, кстати, о такой возможности мы и сами догадывались. Вы сообщите нам давно устаревшую информацию, а мы, дураки, начнем действовать на ее основании. Узнаем о жизненно важных стратегических планах, которые Вашингтон изменил, не сообщив вам. В ходе работы расшифруем своих людей. Да подавитесь вы своими блестящими рассуждениями о логике!
Хейвелок, тяжело дыша, смотрел на советского офицера. Гнев, смешанный с изумлением, многократно усиливал эмоциональное напряжение, в котором так долго пребывал Майкл. Нет, он не вынесет, если на Коста-Брава была совершена ошибка! Перебежчик из группы Баадера-Майнхоф привел неопровержимые доказательства. Вся информация пошла в Мадрид, ее просмотрели, пронюхали со всех сторон. Сомнению подвергалась каждая запятая. Ничего не было обнаружено, в то же время там было все. Даже Энтони Мэттиас, друг, ментор, человек, заменивший ему отца, и тот потребовал детальной перепроверки. Он ее получил. Все подтвердилось.
— Я видел ее там собственными глазами! Они разрешили мне присутствовать при расстреле.
— Они? Кто такие эти таинственные «они»?
— Вам это известно не хуже, чем мне. Люди, подобные вам! Разработчики стратегии. Вы плохо рылись в досье КГБ!
Русский медленно вращал головой, массируя горло. Потом наконец тихо произнес:
— Я не исключаю такой возможности. ВКР с маниакальным упорством пытается хранить свои секреты. Однако прямо скажу, вероятность ошибки чрезвычайно мала. Мы сами были потрясены. Опытного агента подставляют под пули террористов свои же люди, которые тут же начинают обвинять в этом КГБ, заявляя, что агент работал на него. В результате всех манипуляций нейтрализован постоянный спутник женщины, ее любовник — человек большого таланта, владеющий многими языками, к тому же прекрасно законспирированный. Не в силах справиться с разочарованием и чувством отвращения, он подает в отставку. Мы изумлены и начинаем рыться во всех досье, включая сверхсекретные. Ни в одном из них она не упоминается. Дженна Каррас никогда не была связана с нашей организацией.
Ростов замолчал, выжидая. Взгляд его был напряжен. Майкл Хейвелок таил в себе опасность, как готовая к прыжку пантера. После паузы русский продолжал:
— Конечно, нас очень устраивает ваше самоустранение. Но мы продолжаем задаваться вопросом: почему так случилось? В чем здесь хитрость? Кто оказался в выигрыше? На первый взгляд мы. Но опять-таки почему?
— Спросите в ВКР, — выкрикнул Хейвелок. — Возможно, они на это не рассчитывали, но я вышел в отставку. Получите меня в качестве бесплатного приложения! Поинтересуйтесь у них!
— Мы сделали это, — ответил русский. — Начальник отдела, не такой безумец, как все остальные, и потому способный сотрудничать с людьми более высокими по званию, сказал нам, что впервые слышит о женщине по фамилии Каррас и ему не известны подробности событий на Коста-Брава. Поскольку оперативные сотрудники на местах не задавали вопросов, он пришел к выводу — вопросы вообще не следует задавать. Он был удовлетворен благоприятным для нас исходом операции: два противника ликвидированы — один застрелен, второй выведен из игры. Военная решила присвоить лавры себе.