Погибнут! Этого ребенка убили! Парень выполнил поручение, но поплатился жизнью. О, Боже, что я наделал?.. Что мне теперь делать?

По его лицу стекал пот, перед глазами все плыло. Борн выхватил из кармана пиропатрон, щелкнул зажигалкой и трясущейся рукой поднес ее к красному кончику. Патрон тут же вспыхнул, разбрасывая белые искры и пламя, шипя словно сотня рассерженных змей. Джейсон бросил его в дальний конец часовни, проскользнул в дверной проем, повернулся и захлопнул за собой тяжелую дверь. Он прижался к полу под последним рядом скамеек, вытащил из кармана рацию и нажал кнопку «вызов».

— Джонни, церковь. Окружай ее!

Он не стал дожидаться ответа Сен-Жака; того, что он сказал, было достаточно. Шипящая сигнальная шашка продолжала извергать снопы искр, отражавшиеся в витражах, а Борн с пистолетом в руке полз к дальнему приделу часовни, его глаза перебегали с предмета на предмет, обшаривая уже незнакомые углы церкви «Транквилити Инн». Единственным местом, куда он больше не мог смотреть, был аналой с распростертым телом мальчишки, которого он убил… По обеим сторонам возвышения располагались скрытые занавесями проходы, похожие на сценические двери, ведущие в крошечный придел, куда можно было попасть и справа и слева. Несмотря на тоску, в Борне росло чувство глубокого удовлетворения, даже какого-то нездорового восторга. Он победит в этой смертельной игре. Карлос подготовил тщательно спланированную западню, а Хамелеон сумел все изменить. Дельта из отряда «Медуза» все развернул на сто восемьдесят градусов. За одним из этих занавешенных проходов находится убийца из Парижа.

Борн поднялся, прислонился спиной к правой стене и поднял пистолет. Он дважды выстрелил в правый проход, с каждым выстрелом занавес колыхался, а он бросился вдоль последнего ряда, дополз до конца, встал на колени и еще дважды выстрелил в правый проход.

Какая-то фигура в панике пробиралась через занавеси, начала падать вперед, вцепилась в материю, но темно-красный занавес сорвался с крючков и упал на плечи человека, и тот упал на пол. Борн бросился вперед, выкрикивая имя Карлоса, стреляя из пистолета, пока не опустел магазин. Неожиданно откуда-то сверху раздался взрыв, разрушивший целый витраж в верхней части левой стены. Разноцветные осколки еще кувыркались в воздухе и падали на пол, когда стоявший на карнизе снаружи человек вышел в самый центр открытого пространства над шипящей, слепящей сигнальной шашкой.

— У тебя кончились патроны, — сказал Карлос ошеломленному Джейсону внизу. — Тринадцать лет, Дельта, тринадцать проклятых лет. Но теперь они узнают, кто победил.

Шакал поднял свой пистолет и выстрелил.

Глава 17

Что-то обжигающее и одновременно леденящее прошло сквозь шею Борна, и тот рухнул на церковную скамью, а потом в проход между вторым и третьим рядом, ударившись головой и бедрами о блестящее коричневое дерево и вцепившись в пол. Перед глазами поплыли круги, и он начал проваливаться в темноту. Откуда-то очень-очень издалека послышались истеричные крики. Потом темнота стала абсолютной.

– Дэвид.

Криков больше не было; голос звучал низко и настойчиво, и звал его по имени, которое он не узнавал.

— Дэвид, ты меня слышишь?

Борн открыл глаза, и тут же осознал две вещи. На его шее была широкая повязка, и он в одежде лежал на кровати. Справа постепенно обрело четкие очертания обеспокоенное лицо Джона Сен-Жака; слева находился незнакомый человек, мужчина средних лет со спокойным и пристальным взглядом.

— Карлос, — сумел выдавить Джейсон, вновь овладев голосом. — Это был Шакал!

— Тогда он все еще на этом острове.

Сен-Жак был возбужден.

— Все произошло менее часа назад, и Генри полностью окружил Транквилити. В море постоянно находятся патрульные катера, со всеми поддерживается связь по радио и визуально. Он представил это как «операцию по поимке наркоторговцев», очень секретную и официальную. Приплыло несколько лодок, но ни одна не была и не будет выпущена.

— А он кто такой? — спросил Борн, глядя на человека справа.

— Врач, — пояснил брат Мари. — Постоялец гостиницы и мой приятель. Он лечил меня в…

— Я думаю, нам следует быть осторожными, — решительным тоном и твердо перебил канадский доктор. — Вы попросили меня помочь и соблюсти конфиденциальность, что я с радостью выполнил, но, учитывая природу событий и то обстоятельство, что ваш зять не будет находиться под моей профессиональной опекой, давайте опустим мое имя.

— Абсолютно с вами согласен, доктор, — согласился Джейсон, вздрогнул, вскинул голову, широко раскрыв глаза от вновь нахлынувшего чувства вины и паники. — Измаил! Он мертв — я убил его!

— Он жив, и ты никого не убивал, — спокойно ответил Сен-Жак. — Он в ужасном состоянии, но не погиб. Он крепкий парень, как и его отец, и он выкарабкается. Мы отправили его самолетом на Мартинику.

— Я хочу, чтобы его поместили в лучший госпиталь.

— Я так и приказал.

— Отлично. — Борн перевел взгляд на доктора. — Что со мной?

— Без рентгена и, не зная, как вы двигаетесь, — симптоматически, — я могу сделать только приблизительное заключение.

— Валяйте.

— Не считая ранения, я бы сказал, что у вас в первую очередь травматический шок.

— Забудьте про него. У меня не может быть никакого шока.

— Кто бы говорил, — доктор добродушно рассмеялся.

— Я говорю, и не пытаюсь шутить. Меня интересует, что с телом, а не с головой. С головой я сам разберусь.

— Он случайно не из туземцев? — спросил доктор, глядя на владельца «Транквилити Инн». — Этакий Измаил, постарше и побелей. По-моему, он однозначно не врач.

— Ответьте ему, пожалуйста.

— Ну, хорошо. Пуля прошла сквозь левую сторону вашей шеи, в миллиметрах от нескольких жизненно важных точек, попади в которые, она бы наверняка оставила вас немым или убила. Я промыл рану и наложил швы. Какое-то время вам будет трудно двигать шеей, но это только поверхностная оценка повреждений.

— Короче говоря, у меня одеревеневшая шея, но если я смогу ходить… отлично, ходить я могу.

— Да, в двух словах все так и обстоит.

— Все-таки сигнальный патрон меня выручил, — тихо произнес Джейсон, аккуратно укладываясь обратно на подушку. — Он ослепил его.

— Что? — Сен-Жак перегнулся через кровать.

— Ничего… Давайте проверим, хорошо ли я передвигаюсь — как вы это сказали — симптоматично.

Борн соскользнул с кровати, аккуратно спустил ноги на пол, замотал головой; его шурин попытался помочь.

— Не надо, брат. Я должен сам попробовать.

Он встал; стягивающая повязка на шее становилась все более неудобной. Он сделал шаг вперед, заныли синяки на бедрах, но это были синяки — не страшно. Горячая ванна снимет боль, а лекарства — ударная доза аспирина и мазь — вернут подвижность. Если бы не эта проклятая повязка на шее; она не только душила его, но и заставляла поворачивать весь корпус, чтобы посмотреть по сторонам… Однако, решил он, для человека своего возраста он не так уж беспомощен, как мог бы быть.