Резко развернувшись, Анна стиснула «смит-вессон» и направилась прямо к машине. Машина остановилась. Стекло в водительской двери опустилось, открыв лицо цвета старого сапога, нижняя часть которого была покрыта клочьями седых волос.
– Похоже, вы заблудились, – произнес водитель голосом, сиплым от бесчисленных тонн никотина и смолы. – Частный извоз. – Он прикоснулся к козырьку бейсболки. – Я подумал, вы будете не прочь прокатиться. Там, впереди, в конце квартала, шайка ребят, так они уже облизываются, глядя на вас.
– Я сама могу за себя постоять. – Неожиданный страх наполнил ее голос нотками вызова.
Таксист уныло смерил ее взглядом:
– Как скажете.
Он тронулся было с места, но Анна воскликнула:
– Подождите!
Она провела рукой по влажному лбу, чувствуя себя так, словно у нее началась лихорадка. Кого она хочет обмануть? У нее не хватит духа прицелиться в Сорайю, не говоря уж о том, чтобы ее убить.
Распахнув заднюю дверь, Анна плюхнулась в машину и назвала свой домашний адрес. Возвращаться в штаб-квартиру ЦРУ ей не хотелось. У нее не было сил взглянуть в глаза Джамилю или Старику. Интересно, а сможет ли она когда-либо это сделать?
Вдруг до нее дошло, что таксист, обернувшись, разглядывает ее лицо.
– В чем дело? – с вызовом спросила Анна.
Таксист ухмыльнулся.
– А ты чертовски привлекательная.
Решив нанести упреждающий удар, Анна достала пачку банкнотов и потрясла ими у водителя перед лицом.
– Вы меня везете или нет?
Облизнувшись, таксист включил передачу.
Когда машина тронулась, Анна нагнулась вперед.
– Просто чтобы вы знали, – сказала она, – у меня есть револьвер.
– И у меня тоже есть, сестренка, – оскалился седой водитель. – И у меня, твою мать, тоже есть.
Директор ЦРУ встретился с Лютером Лавалем в «Чертополохе», новомодном ресторане на углу Девятнадцатой улицы и Кью-стрит. Он попросил Анну зарезервировать столик в центре зала, чтобы во время беседы с Лавалем их со всех сторон окружали другие посетители.
Когда Старик вынырнул из густого зимнего тумана в гомон ресторана, могущественный повелитель военной разведки уже сидел за столиком. В темно-синем костюме, накрахмаленной белой рубашке и галстуке в красно-синюю полоску, заколотом булавкой с изображением американского флага, Лаваль в окружении молодых парней и девушек выглядел чужеродным пятном.
Накачанный торс Лаваля раздувал пиджак, как это бывает со всеми любителями мускулатуры. В целом он напоминал профессора Брюса Бэннера, который уже начинал превращаться в Халка. [12] Слабо улыбнувшись, он оторвался от виски с содовой и удостоил мимолетного прикосновения протянутую руку Старика.
Директор ЦРУ занял место напротив.
– Я очень рад, Лютер, что вы смогли выкроить время, чтобы встретиться со мной.
Лаваль развел свои огромные лапищи с толстыми мясистыми пальцами.
– Что будете?
– Виски, – сказал Старик появившемуся сбоку официанту. – Двойное, один кубик льда, но только большой.
Кивнув, официант удалился.
– Большие куски льда для виски лучше, – заметил директор ЦРУ. – Они тают дольше.
Глава военной разведки промолчал, выжидательно глядя на Старика. Когда принесли виски, мужчины подняли стаканы и выпили.
– На улицах сейчас творится кошмар, – сказал Старик.
– Всему виной туман, – уклончиво ответил Лаваль.
– Когда мы в последний раз сидели вот так, вдвоем?
– Знаете, я не могу припомнить.
Казалось, что они не разговаривают между собой, а обращаются к молодой парочке за соседним столиком. Эти нейтральные фразы выполняли роль пешек, которыми игроки готовы пожертвовать во имя успеха в партии. Вернулся официант с меню. Старик и Лаваль сделали заказ и снова остались одни.
Директор ЦРУ достал из маленького чемоданчика папку и положил ее на стол, не открывая. Его ладони тяжело опустились на обложку.
– Полагаю, вы слышали, что неподалеку от галереи Коркорана грузовик потерял управление?
– Дорожно-транспортное происшествие? – Лаваль пожал плечами. – Да вы знаете, сколько таких происходит в этом районе каждый час?
– Тут дело другое, – возразил Старик. – Этот грузовик пытался сбить одного из моих людей.
Лаваль сделал глоток виски с содовой. Старик отметил, что пьет он, как женщина.
– Кого же именно?
– Анну Хельд, мою помощницу. С ней находился Мартин Линдрос. Он ее спас.
Нагнувшись, Лаваль также достал папку. На обложке красовалась эмблема Пентагона. Раскрыв папку, он, не говоря ни слова, развернул ее и пододвинул через стол.
Старик начал читать, и Лаваль сказал:
– Кто-то у вас в штаб-квартире периодически отправляет и получает сообщения.
Директор ЦРУ был потрясен.
– С каких это пор Пентагон прослушивает переговоры ЦРУ? Проклятие, это же грубейшее нарушение порядка межведомственного взаимодействия!
– Это было сделано по моему личному распоряжению и с одобрения президента. Мы посчитали это необходимым. Когда министру обороны Хэллидею стало известно о предателе в стенах ЦРУ…
– От Мэттью Лернера, его прихлебателя! – с жаром произнес Старик. – Хэллидею незачем запускать руку ко мне в трусы. А в мое отсутствие президент получил однобокое освещение проблемы.
– Все это было сделано в интересах вашего ведомства.
По лицу директора пронеслись грозовые тучи негодования.
– Вы хотите сказать, что я сам уже не ориентируюсь в интересах управления?
Лаваль ткнул в него пальцем.
– Взгляните вот сюда. Этот электронный сигнал передавался на несущей частоте управления. Он был зашифрован. Нам не удалось взломать шифр. И мы не знаем, кто осуществлял передачу. Но, судя по датам, это не мог быть Хитнер, тот, кого вы вычислили как предателя. К этому времени Хитнера уже не было в живых.
Отодвинув досье Пентагона, Старик раскрыл свое собственное.
– Я займусь утечкой, если она действительно имеет место, – сказал он. Вполне вероятно, эти болваны наткнулись на тайные переговоры «Тифона» с одним из глубоко законспирированных агентов за границей. Естественно, ведомство Мартина не пользуется обычными каналами ЦРУ. – Ну а вы займитесь министром обороны.