– Прошу прощения? – Впервые за время встречи Лаваль был в замешательстве.
– Помните, я уже говорил про грузовик, который пытался сбить Анну Хельд.
– Если честно, министр Хэллидей поделился со мной своими подозрениями о том, что именно Анна Хельд является предателем…
Принесли закуску: огромных розовых креветок, плавающих в кроваво-красном соусе.
Прежде чем Лаваль успел взять крошечную вилку, директор ЦРУ протянул ему один лист из папки, подготовленной Мартином Линдросом.
– Грузовиком, едва не сбившим Анну, управлял покойный Джон Мюэллер. – Он выждал паузу. – Вы были знакомы с Мюэллером, Лютер, не пытайтесь утверждать обратное. Он работал в Управлении внутренней безопасности, однако выучку прошел в АНБ. И Мюэллер знал Мэттью Лернера. Больше того, они вместе пьянствовали и шатались по шлюхам. И оба они были на побегушках у Хэллидея.
– У вас есть доказательства? – в открытую спросил Лаваль.
Старик был готов к этому вопросу.
– Вы прекрасно знаете, что нет. Но у меня достаточно косвенных улик, чтобы начать расследование. Анонимные переводы крупных сумм на банковский счет Мюэллера, новенький «Ламборджини», который никак не мог позволить себе Лернер, поездки в Лас-Вегас, где оба сорили деньгами. Заносчивость порождает глупость; эта аксиома стара как мир. – Он забрал листок. – Уверяю вас, как только расследование дойдет до сената, будут закинуты сети, в которые попадется не только Хэллидей, но и его ближайшее окружение. – Старик сложил руки. – Если честно, лично мне такой грандиозный скандал не нужен. Он будет лишь на руку нашим врагам за границей. – Он подцепил креветку. – Однако на этот раз министр зашел слишком далеко. Он считает, что ему дозволено все, в том числе санкционировать убийство сотрудника государственного ведомства. – Директор ЦРУ помолчал, позволяя своему собеседнику впитать смысл его слов. Поймав взгляд главы военной разведки, Старик закончил: – Я четко обозначил свою позицию. Такого откровенно противозаконного действия я допустить не могу. Как, полагаю, и вы.
Мута ибн Азиз задумчиво смотрел сквозь толстое стекло иллюминатора на иссиня-черное ночное небо. Внизу простиралась безмятежная гладь Каспийского моря, которую время от времени заслоняли узкие полоски облаков цвета чайкиного крыла.
Он обитает в самом дальнем, самом темном уголке «Дуджи», выполняет унизительные задачи мальчишки-рассыльного, в то время как его брат купается в лучах расположения Фади. И все это из-за того одного-единственного мгновения в Одессе, из-за лжи, сказанной Фади и Кариму аль-Джамилю, – из-за того, что Аббуд запретил говорить правду. Тогда Аббуд сказал, что нужно молчать ради Фади, но сейчас, оглядываясь назад, Мута приходил к выводу, что это была лишь еще одна ложь, сказанная его братом. Аббуд настоял на том, чтобы скрыть правду о гибели Сары ибн Ашеф, исходя из своих собственных корыстных побуждений, ради укрепления своей власти в «Дудже».
Увидев показавшееся вдалеке темное пятно земли, Мута встал и взглянул на часы. Все идет строго по графику. Он потянулся, разминая затекшие члены. Его мысли вернулись к человеку, управляющему самолетом. Мута знал, что это не Уолтер Дарвин, его пилот; выходя из леса, незнакомец не подал условный знак. Кто же это в таком случае? Несомненно, агент ЦРУ; скорее всего, сам Джейсон Борн. Но ведь всего три часа назад Мута получил сообщение о том, что Джейсон Борн погиб: есть свидетель, который видел это своими собственными глазами, и электронный маячок теперь покоится на дне Черного моря.
Но что, если очевидец солгал? Что, если Борн, обнаружив маячок, выбросил его в море? Кто еще может сидеть за штурвалом самолета, как не Джейсон Борн, Хамелеон?
Мута ибн Азиз прошел в кабину. Все внимание летчика было сосредоточено на показаниях многочисленных приборов.
– Мы входим в воздушное пространство Ирана, – сказал Мута. – Вот код, который ты должен будешь назвать.
Борн кивнул.
Расставив пошире ноги, не отрывая взгляда от затылка пилота, Мута достал пистолет Коровина.
– Называй код.
Не обращая на него внимания, Борн вел самолет в глубь воздушного пространства Ирана.
Шагнув вперед, Мута ибн Азиз приставил дуло «Коровина» ему к затылку.
– Немедленно назови код.
– А что будет в противном случае? – спросил Борн. – Ты меня пристрелишь? А ты умеешь управлять «Совереном»?
Разумеется, Мута этого не умел, почему он и поднялся на борт самолета вместе со лжепилотом. В этот момент заквакало радио.
Обезличенный электроникой голос произнес на фарси:
– Салям алейкум. Эсметан чи эст?
Борн взял микрофон.
– Алейкум ас-салям, – ответил он.
– Эсметан чи эст? – повторил голос. «Кто вы такой?»
– Ты что, с ума сошел? – воскликнул Мута. – Немедленно назови код!
– Эсметан чи эст! – снова послышался голос. Теперь это уже был не вопрос. – Эсметан чи эст! – Это был приказ.
– Проклятие, назови код! – Мута ибн Азиз затрясся от ярости и ужаса. – Иначе нас собьют к чертовой матери!
Неожиданно Борн заложил такой крутой вираж влево, что Мута ибн Азиз, не удержавшись на ногах, пролетел через всю кабину и ударился о переборку. Он попытался было подняться, но Борн пустил «Соверен» в пике, одновременно поворачивая вправо. Мута ибн Азиз скользнул назад и врезался затылком в угол двери.
Борн оглянулся. Посланник Фади был без сознания.
Локатор показал, что снизу быстро приближаются два истребителя. Бдительная иранская система ПВО отреагировала немедленно. Развернув «Соверен», Борн установил визуальный контакт с преследователями. Как оказалось, иранцы послали наперехват два «Джей-6» китайского производства, копии старого советского «МиГ-19», стоявшего на вооружении еще в пятидесятых годах. Эти самолеты настолько устарели, что завод в Чэнду прекратил их производство больше десяти лет назад. И все же они были вооружены, а «Соверен» – нет. И Борну нужно было каким-то образом лишить перехватчики этого внушительного преимущества.
Иранские летчики ожидали, что он подожмет хвост и бросится наутек. Вместо этого Борн опустил нос «Соверена» и резко увеличил скорость, направив самолет прямо на них. Опешив, иранцы спохватились в самый последний момент, спешно отворачивая в сторону.
Как только это произошло, Борн потянул штурвал на себя до отказа, задрав «Соверену» нос вертикально и выполнив мертвую петлю, в результате чего он оказался позади обоих иранских перехватчиков. Те развернулись и, описав в воздухе два лепестка клевера, с двух сторон понеслись на Борна.
Они открыли огонь, и Борну пришлось нырнуть вниз, уходя от них. Выбрав тот «Джей-6», что был справа от него, просто потому что он находился ближе, Борн резко повернул на него. Он позволил истребителю пройти ниже, позволил летчику предположить, что он совершил тактическую ошибку. Снова ожили скорострельные пулеметы. Борн совершил обманный маневр, а когда «Джей-6» сел ему на хвост, снова задрал «Соверену» нос. Иранский летчик уже видел этот маневр и был к нему готов. «Джей-6» круто взмыл вверх вслед за своей добычей. Летчик знал, что сделает дальше его противник: бросит самолет в крутое пике. Так Борн и поступил, при этом резко заложив вираж вправо, выжимая из «Соверена» всю до последней унции скорость. «Джей-6» не отставал. «Соверен» задрожал, раздираемый могучими центробежными силами. Борн еще больше опустил нос самолета и до отказа повернул штурвал вправо.