– Так вот, теперь эта связь есть. Врач, убитый в Монте-Карло, видный ученый-исследователь, происходил из знатной мадридской семьи. Сотрудники университета, в котором находилась его лаборатория, перекачивали данные с его компьютеров и случайно наткнулись на несколько конфиденциальных сообщений, которые были отправлены по электронной почте Алисии Брюстер, живущей в Лондоне, на Бельграв-сквер.
– Как звали этого врача? – поспешно спросил Роджер.
– Хуан Гарсия Гуайярдо.
– Мне знакомо это имя, – сказала Анджела.
– Откуда, дорогая? – Уэйтерс опустился в кресло; все его внимание было приковано к дочери леди Алисии.
– Точно не могу сказать. Но довольно часто, когда мы с Роджем, приехав домой, пили чай или ужинали с мамой, она упоминала о том, что ей пришли известия от Хуана, или Гуайярдо, после чего она вся как-то внутренне напрягалась, а ее взгляд становился рассеянным, даже разгневанным. Однажды даже я услышала, как мама пробормотала что-то вроде: «Их надо остановить, их надо остановить во что бы то ни стало».
– Ваша мать не объяснила, что имела в виду?
– Нет, – медленно промолвил Роджер Брюстер. Закрыв глаза, он на мгновение задумался. – Понимаете, после смерти папы мама много работала, слишком много, на мой взгляд. Порой она полностью выматывалась и начинала заговариваться.
– На самом деле в том, что сейчас сказала ваша сестра, кроется смысл, – прервал Камерон. – Где компьютер вашей матери?
– Наверху, в ее кабинете, – ответила Анджела.
– Кам, вы подумали о том же самом, о чем подумала я? – спросила Лесли Монтроз.
– Я бы нисколько этому не удивился… Где кабинет вашей матери?
– Пойдемте, мы вам покажем, – сказала дочь леди Алисии и, поднявшись, направилась к изящной лестнице, ведущей наверх. Остальные последовали за ней.
Домашний кабинет Алисии Брюстер представлял собой сочетание старомодного уюта и современной деловитости. По обе стороны от больших сводчатых окон располагались две совершенно разные части кабинета. Слева от пола до самого потолка высились книжные шкафы, вольготно размещались длинный кожаный диван и мягкие кресла, на столиках стояли лампы под абажурами с бахромой. Если потребовалось бы описать это помещение одним словом, лучше всего подошел бы эпитет «теплое».
Напротив, с другой стороны находилось сверкающее белизной и хромом царство самого дорогого, самого совершенного оборудования. К мощному компьютеру с большим жидкокристаллическим монитором были подключены огромный принтер, два факса и многоканальный телефонный коммутатор с автоответчиком. Для этой части кабинета выражение «холодный как лед» оказалось бы слишком теплым.
– Джеффри, – сказал Прайс, когда все зашли в кабинет, – звоните вашему другу в Министерство иностранных дел и запрашивайте информацию о тех сообщениях, которые Гуайярдо отправлял леди Алисии.
– Хорошо… Старина, вы умеете обращаться со всем этим?
– Думаю, справлюсь кое-как.
– Отлично, потому что я тут полный профан.
– Разрешите мне, – ровным голосом произнесла подполковник Монтроз. – Армия направила меня учиться в Чикагский университет, на факультет вычислительной техники. Надеюсь, моих знаний окажется достаточно.
– В таком случае, армия, за работу. Мне с вами не тягаться.
– Со мной мало кто может потягаться, специальный агент Прайс. – Через восемь минут, внимательно ознакомившись с руководством пользователя и получив данные о сообщениях, переданных из Мадрида, Лесли села за компьютер, и ее пальцы буквально залетали над клавиатурой. – Нам повезло, – наконец доложила она. – Функция поиска и восстановления не отключена. Сейчас мы вытащим входящие сообщения из Мадрида и проверим все ответы, переданные в этот временной интервал.
Один за другим из принтера под аккомпанемент тихого жужжания поползли листы бумаги. Всего сообщений различной длины оказалось семь, четыре из Мадрида в Лондон и три из Лондона в Мадрид. В целом они воссоздали дорожную карту, разобраться в которой можно было с огромным трудом, – карту, где дороги не имели номеров, города и деревни не имели названий, но где бесчисленные уклончивые намеки предлагали богатую мозаику различных вариантов. В последовательном порядке сообщения были следующими:
Мадрид, 12 августа. Дорогая кузина, проверяя и отслеживая все медицинские архивы первых членов, начиная с 1911 года, которые мне удалось найти, я составил обширный список потомков. Моя работа в значительной степени упрощалась тем обстоятельством, что все эти члены принадлежали исключительно к знатным семействам, и, следовательно, генеалогическая информация является доступной.
Лондон, 13 августа. Дражайший Хуан, слава богу, что вы занялись исследованиями. Постарайтесь двигаться как можно быстрее. Поступило известие с озера Комо от потомков Скоцци, наследников древнего семейства Скоцци-Паравачини: давление усиливается.
Мадрид, 20 августа. Дорогая кузина Алисия, используя свои определенно грязные, но очень действенные средства, я нанял надежных частных детективов, снабдив их минимальной необходимой информацией. По результатам их работы мне удалось сократить первоначальный список на 43 процента. Возможно, это еще не предел. Все происходило очень просто: эти люди ничего не знали, не имели никаких связей. Анализ записанного на магнитофон голоса подтвердил их полную неосведомленность.
Лондон, 22 августа. Продолжайте копать, мой самый дорогой. Давление со стороны Амстердама нарастает, но я его решительно отвергла.
Лондон, 23 августа. Дражайший Хуан, давление со стороны Амстердама принимает зловещие формы и начинает граничить с угрозами. Дети этого не знают, но я наняла телохранителей, которые будут присматривать за ними, хочется надеяться, не попадаясь им на глаза.
Мадрид, 29 августа. Дражайшая кузина, кровавая бойня в Эстепоне, в которой погибли Мушистин и четверо его поверенных, явилась самой настоящей катастрофой. Я не смог проследить, кто осуществил расправу, но одно несомненно: приказ исходил от М, ибо Антуан Лавалль, доверенный слуга Мушистина, раскрыл намерения старика. Поверенные из Парижа, Рима, Берлина и Вашингтона были лишь ширмой. Но каким образом им предстояло выполнить распоряжения Мушистина? И как нам это выяснить? Я в тупике.
– Проклятие! – воскликнул Роджер, прочитав предпоследнее сообщение. – Так я и знал! Я давно обратил внимание на этих трех или четырех типов. Они все время появлялись рядом со мной, то сидели в пивной, то слонялись вокруг футбольного поля. Один раз я подошел к двум из них и прямо спросил, что им от меня нужно. Но они притворились невинными овечками – сказали, что они простые местные жители и любят пропустить пинту пива и поболеть за нашу команду.
– Я тоже видела своих, Родж, – подхватила Анджела. – Боюсь, один из них попал по моей милости в беду. Я донесла на него в полицию, назвав потенциальным насильником. Больше я его не видела, но появились другие. И тогда я догадалась, что это мама тревожится за нас.