Молот упирался, но Звездочет слушался поводьев. Минтака схватила кнут, которым Нефер никогда их не бил, и стегнула по блестящим бедрам Молота, оставив рубец толщиной с ее большой палец.
– Ха! – закричала она. – Тяни, проклятый Молот!
Испуганный Молот рванулся вперед, и они тяжело поскакали ко льву. Все внимание зверя было сосредоточено на кричащей, корчащейся между его передними лапами жертве, и он не взглянул на колесницу, приближавшуюся к нему.
Минтака бросила кнут и выхватила из крепления длинное копье. Она держала его для Нефера долгие часы во время охоты, и сейчас оно легко и знакомо легло в ее правую руку. Правя бегущей упряжкой поводьями, зажатыми в левой руке, она сильно перегнулась через боковой щит и высоко подняла копье. Когда они проезжали мимо лежащего льва, его голова была опущена, а шея полностью открыта. Место соединения спинного хребта и черепа на его шее покрывала плотная черная грива, но принцесса угадала это место и ударила копьем вниз, вложив в удар всю силу своего страха и любви к Неферу.
Ее копье уже приобрело скорость мчащейся колесницы. К ее изумлению, оно легко пронзило плотную шкуру и глубоко, на всю длину вошло в шею животного. Минтака почувствовала слабый щелчок в руке, когда острие ударило в место соединения между позвонками и прошло дальше, обрубая хребет.
Когда колесница промчалась мимо, древко копья вырвалось из ее рук. Но лев обрушился на Нефера обмякшей, неподвижной горой. Он больше не шевелился, убитый в одно мгновение. Лишь через пятьдесят локтей принцесса сумела заставить перепуганных лошадей остановиться, развернула колесницу и погнала их туда, где под огромным телом лежал Нефер.
Ей хватило присутствия духа, чтобы сперва набросить тормоз на колеса, и только потом спрыгнуть с колесницы.
Было очевидно, как ужасны раны Нефера. Из-за того, что он был обильно покрыт кровью, она подумала, что он, наверное, уже мертв. Она упала на колени возле него.
– Нефер, поговорите со мной. Вы слышите меня?
К ее огромному облегчению, он повернул к ней голову, его глаза были открыты и смотрели на нее.
– Вы вернулись, – выдохнул он. – Бак-хер, Минтака, бак-хер.
– Я сниму его с вас. – Она видела, что огромный вес мертвого зверя выдавливал воздух из его легких. Она поднялась и потащила зверя за голову.
– Хвост, – с болью прошептал Нефер сквозь маску струящейся крови. – Перекатите его за хвост.
Она быстро послушалась, ухватила длинный, с кистью, хвост и потащила вверх изо всех сил. Задняя часть медленно начала поворачиваться, затем перевернулось все тело, и Нефер оказался свободен.
Минтака встала на колени рядом с ним и помогла ему сесть, но он покачнулся как пьяный и протянул к ней руку в поисках поддержки.
– Помоги мне, Хатор, – взмолилась она. – Вы очень сильно ранены. Здесь так много крови.
– Она не вся моя, – пробормотал он, но из его правого бедра в том месте, где когти разорвали кровеносный сосуд, толчками бил темно-красный фонтан. Таита долго и серьезно учил его лечению боевых ран, и теперь он вставил большой палец в разорванную плоть и нажимал до тех пор, пока струя не прекратила течь.
– Принесите водяные мехи, – сказал он, и Минтака побежала к колеснице и принесла их. Она держала их перед Нефером, пока он жадно пил, а затем осторожно смыла кровь и грязь с его лица, с облегчением увидев, что оно не повреждено. Однако, осмотрев другие его раны, она едва скрыла потрясение – настолько они были серьезны.
– Моя постель в колеснице. – Его голос слабел. Когда принцесса принесла ее, он попросил развязать узел, и там она нашла сверток с принадлежностями для шитья. Она достала оттуда иглу и шелковую нить. Он показал ей, как перевязать кровеносный сосуд, из которого била кровь. Это далось ей легко, и она не колебалась и не страшилась. Ее руки были до запястий в крови, когда ловкими пальцами она затянула нить вокруг разорванной артерии, затем закрыла самые глубокие раны в его теле. Все еще под его руководством полосами, оторванными от его изодранного хитона, она перевязала раны. Это была грубая, примитивная хирургия, но ее хватило, чтобы остановить самое сильное кровотечение.
– Это все, что мы можем сейчас. Я помогу вам сесть в колесницу и доставлю туда, где хирург сможет сделать остальное. О, если бы Таита был здесь… – Минтака побежала к Звездочету и привела лошадей туда, где лежал Нефер. Он, приподнявшись на одном локте, с тоской глядел на тело льва, лежавшее рядом с ним.
– Мой первый лев, – прошептал он горестно. – Если мы не снимем с него шкуру, трофей будет испорчен. Шерсть осыплется.
В пылу переживаний в ужасном беспокойстве о нем она вышла из себя.
– В жизни не слышала такой дурацкой «мужской» чуши! Вы хотели бы рискнуть жизнью ради зловонного куска меха? – Она сердито подошла, чтобы помочь ему встать на ноги. Им обоим потребовались невероятные усилия, чтобы поднять его. Опираясь на нее всем своим весом, Нефер, прихрамывая, добрел до колесницы и обессилено упал на площадку.
Минтака постелила овчину, чтобы уложить его как можно удобнее, поднялась на колесницу и встала над ним с поводьями в руках.
– Куда мы едем? – спросила она.
– Остальная часть отряда сейчас должна быть высоко над долиной и ехать слишком быстро, чтобы мы могли их догнать. К тому же они едут в другую сторону, – сказал он.
– Другие охотники рассеяны по пустыне. Мы можем искать их весь день – и не найти.
– Нужно вернуться туда, где стоит флот, к Даббе. На кораблях есть хирург, – пришла она к единственно правильному заключению, и Нефер кивнул. Минтака пустила лошадей шагом, и колесница покинула рощу и въехала на высоту, снова направляясь на юг.
– До Даббы три часа пути, а то и больше, – сказала Минтака.
– Меньше, если ехать поперек излучины реки, – ответил он. – Можно сократить путь по меньшей мере на четыре лиги.
Минтака заколебалась и посмотрела на восток, в сторону дикой пустыни, куда он убеждал ее направиться.
– Я могу там заблудиться, – проговорила она со страхом.
– Я буду показывать дорогу, – ответил он, уверенный в себе, потому что Таита научил его путешествовать в пустыне.
– Это – наш лучший шанс. – Она повернула упряжку влево, отметив голубоватый сланцевый пригорок в той стороне, куда указал Нефер.
Когда они были сильны и здоровы, им обоим чрезвычайно нравилось ехать в колеснице по неровной земле, и они пружинили на подъемах и спусках молодыми ногами. Но сейчас, даже при том, что Минтака вела лошадей шагом или рысью, столкновение с каждым камнем или выступом, толчок от каждой ямы передавались через твердые колеса, в истерзанном теле Нефера. Он морщился и обливался потом, но пытался скрыть свою боль. И все же с течением времени его раны воспалились, и боль стала невыносимой.
Он громко застонал при особенно сильном толчке и внезапно потерял сознание.