Далее следовало еще много подобного. Наконец Таита добрался до следующей главы, которая называлась просто «Осеменение».
Как и донор, осеменитель должен быть молод и здоров, без всяких изъянов и увечий. При существующей системе в осеменители обычно избирают в награду за службу государству. Обычно это военные. Следует предотвратить возникновение эмоциональных связей с донором. Осеменители должны сменяться через краткие промежутки. Как только беременность донора подтверждена, всякое общение с осеменителем прекращается.
Таита смотрел на стопку табличек перед собой, но не видел их. Он вспомнил ужас маленькой Сидуду. Отчетливо припомнил ее жалобную просьбу: «Пожалуйста, маг. Умоляю! Помоги! Если я не избавлюсь от этого ребенка, меня убьют. Я не хочу умирать из-за отродья Онки».
Беглянка Сидуду была одной из доноров. Не возлюбленной, не матерью – донором. Онка был одним из ее осеменителей. Не мужем, не любовником, не возлюбленным, а осеменителем. Таита с нарастающим ужасом заставил себя читать дальше. Очередная глава называлась «Засев». Некоторые фразы сразу бросились в глаза.
Сбор урожая следует производить между двенадцатой и двадцать четвертой неделями беременности.
Зародыш дулжно извлечь из утробы целым и невредимым. Естественные роды недопустимы, так как установлено, что они пагубно отражаются на качестве семени.
Возможность того, что после извлечения зародыша донор выживет, незначительны, поэтому жизнь донора должна быть немедленно прекращена. Врачу следует принять меры к предупреждению ненужных страданий. Предпочтительно обездвижить донора. Руки и ноги должны быть привязаны, во рту кляп, чтобы крики не встревожили других доноров. Плод извлекают посредством быстрого разреза передней части брюшной стенки. Вслед за этим донора лишают жизни путем удушения. Нить-удавку следует держать до тех пор, пока сердце не остановится и тело не остынет.
Таита торопливо перешел к следующей главе – «Плод». Его сердце билось так сильно, что удары отдавались в ушах.
Представляется безразличным, каков пол плода, хотя логика подсказывает, что ему лучше совпадать с полом реципиента. Плод должен быть здоровым и хорошо развитым, без видимых уродств и изъянов. Если он не отвечает этим требованиям, его следует уничтожить. Поэтому рекомендуется располагать перед операцией не одним пригодным донором. В случае обширной области засева следует обеспечить возможность выбора не менее чем из трех доноров. Еще предпочтительнее пять.
Таита покачнулся. Три донора. Он вспомнил трех женщин у водопада в день своего первого приезда. Жертвенные овцы, привезенные ради нового глаза Мерена. Пять доноров. Он вспомнил еще пять девушек, которых вез Онка, когда они повстречались с ним в дороге. Неужели все они умерли от удушения согласно рекомендациям? Быть может, это плач одной из них он слышал ночью? Она знала, что ждет ее и дитя в ее чреве? И поэтому плакала? Таита вскочил, выбежал из здания и бросился в лес. Скрывшись за деревьями, он согнулся и его вырвало. Он с болью выплескивал свой стыд и гнев. Прислонившись к стволу дерева, он смотрел на выпуклость под подолом своей одежды.
– Из-за этого погибли невинные? – Он выхватил из-за пояса небольшой нож. – Я отрежу его и затолкаю в горло Ханне! Этот губительный дар принесет мне только чувство вины и мучения!
Руки мага дрожали так сильно, что нож выскользнул из пальцев. Таита обеими ладонями закрыл глаза.
– Ненавижу его… Ненавижу себя! – прошептал он. В его сознании теснились страшные путаные картины. Он видел разнузданный пир крокодилов в озере. Слышал плач женщин и детей, звуки горя и отчаяния.
Но вот смятение прошло, и в ушах Таиты зазвучал голос мудреца Деметера: «Эос – прислужница Лжи. Она самозванка, захватчица, обманщица, воровка, пожирательница младенцев».
– Пожирательница младенцев, – повторил маг. – Это она вдохновляет на все эти жестокости и приказывает их совершать. Именно ее я ненавижу. Ее я пришел сюда уничтожить. Возможно, посеяв эту штуку, она, сама того не желая, дала мне оружие против себя.
Он отнял руки от глаз и посмотрел на них. Дрожь прошла.
– Собери всю свою храбрость и решительность, Таита из Галлалы, – прошептал он. – Время робких стычек прошло. Грядет решающая битва.
Он вернулся из леса в библиотеку с намерением перечитать рукопись доктора Рии. Запомнить каждое слово. Он должен знать, как из тел младенцев готовят проклятое семя. И быть уверенным, что эта жертва никогда не будет прощена. Он шагнул к столу, на котором оставил рукопись – и не нашел ее.
К тому времени как Таита вернулся в свою комнату в лечебнице, солнце село за стены кратера. Слуги зажгли лампы, на медной жаровне с горячими угольями грелся его обычный ужин. Перекусив, сварив и выпив кофе, выращенного доктором Ассемом, Таита, скрестив ноги, сел на матрац и погрузился в размышления. Таков был его обычный вечерний распорядок; шпион за глазком не увидит ничего странного.
Наконец Таита погасил лампу, и комната погрузилась в темноту. Вскоре аура за глазком рассеялась: шпион оставил на ночь свой пост. Таита выждал еще немного и снова зажег лампу, но подвернул фитиль так, что свет был очень слабым. Сжав в руках амулет, маг мысленно сосредоточился на образе Лостры, которая стала Фенн. Он открыл медальон и вынул ее локоны – старый и новый. Любовь к ней – вот его главное оружие в борьбе с Эос. Поднеся локоны к губам, он еще раз подтвердил свою любовь.
– Защити меня, любовь моя, – молился он. – Укрепи.
Он почувствовал, как согревает его душу сила, идущая от этих волос, потом снова уложил их в медальон и достал осколок красного камня, извлеченный из глаза Мерена. Положил на ладонь и сосредоточился на нем.
– Он так же холоден и тверд, как моя ненависть к Эос, – прошептал Таита.
Любовь была его щитом, ненависть – мечом. Он укрепил то и другое. Потом положил осколок рядом с волосами, закрыл медальон и повесил на шею. Задул лампу, лег, но сон не шел к нему.
Его преследовали разрозненные воспоминания о Фенн. Он помнил ее смех и слезы. Помнил, как она улыбается и дразнится. Помнил, с каким серьезным выражением решает поставленные им задачи. Помнил ее теплое тело, лежавшее рядом с ним по ночам, ее тихое дыхание и биение ее сердца.
«Я должен ее увидеть. Возможно, в последний раз. – Таита сел. – Я не смею вызвать ее, но могу подглядеть за ней». Эти два астральных действия похожи и в то же время существенно различны. Вызвать – значит крикнуть на весь эфир, и любой нежелательный слушатель может уловить возмущение. А подглядеть значит подсмотреть незаметно, как шпион за глазком. Лишь мудрец и пророк, подобный Эос, способен обнаружить это, как Таита обнаружил шпиона. Однако он так долго воздерживался от всякой астральной деятельности, что ведьма вряд ли продолжает следить за ним.
«Я должен увидеть Фенн. Должен рискнуть».
Он сжал амулет в правой руке. Локон – ее часть и приведет его к ней. Таита прижал амулет ко лбу, закрыл глаза и начал раскачиваться из стороны в сторону. Амулет в правой руке словно обрел собственную жизнь. Таита чувствовал, как он пульсирует в такт его сердцебиению. Он раскрыл свое сознание и позволил свободно войти потоку бытия, извилистому, как огромная река. Дух мага вырвался из тела и взмыл ввысь, словно на крыльях гигантской птицы. Далеко внизу проплывали туманные картины лесов и равнин. Таита увидел нечто вроде войска на марше, но, приблизившись, понял – это медленно движется колонна беженцев: сотни мужчин, женщин и детей бредут по пыльной дороге или едут, тесно набившись в неуклюжие повозки, запряженные быками. С ними воины и всадники. Но Фенн среди них нет.