Он продолжал высоко держать амулет. Его примеру последовала Фенн. Она подняла свой золотой талисман, губы ее шевелились: девочка произносила слова, которым маг ее научил. Она помогала Таите, усиливала его заклинание. Они продолжали ехать и почти миновали ряды воинов. От края леса беглецов теперь отделяло не более двухсот шагов, и басмара по-прежнему их не замечали. Но тут Таита ощутил холодное дуновение в спину. Фенн позади ахнула и уронила талисман.
– Он жжется! – воскликнула она, глядя на красные пятна на кончиках пальцев. И с удивлением повернулась к Таите. – Что-то разрушает наше заклинание.
Она была права. Таита чувствовал, как его заклинание рвется, словно непрочный парус под сильным ветром. С них срывают покров невидимости. Действует чуждое влияние, и он не может отразить его или перенаправить.
– Вперед галопом! – крикнул он, и лошади понеслись к лесу. Среди полчищ басмара послышался громкий крик. Все раскрашенные лица повернулись в одну сторону, все глаза зажглись жаждой крови. Со всех сторон к маленькому отряду беглецов устремились толпы воинов.
– Быстрей! – понукал Дымку Таита, но та несла двух рослых мужчин. Казалось, все происходит медленно, как во сне. Отряд продолжал лететь вперед, воины – за ним, но тут справа показался новый отряд басмара.
– Вперед! Во весь опор!
Таита видел, что отряд, который перерезает им дорогу, ведет сам Басма. Он подпрыгивает в переднем ряду воинов, держа на правом плече тяжелое копье, готовый его метнуть. Его люди вели себя, как псы, взявшие свежий след.
– Быстрей! – кричал Таита. Он оценивал расстояния и скорости. – Мы прорвемся!
Когда всадники проскакали в тридцати шагах от него, Басма пришел к такому же выводу. И, используя инерцию бега и силу досады, метнул им вслед копье. Оно взвилось в воздух и устремилось к гнедому Мерена.
– Мерен! – крикнул Таита, предостерегая, но копье летело со стороны слепого глаза, и Мерен его не видел. Оно ударило лошадь в спину сразу за седлом. Задние ноги гнедого подогнулись. Мерена и женщину, которую он вез, швырнуло на высохшую землю. Басмара, которые уже думали отказаться от погони, приободрились и во главе со своим вождем ринулись вперед. Мерен вскочил и увидел лица всадников: кони уносили их, а они все оглядывались назад, на него.
– Уходите! – крикнул он. – Спасайтесь: нас вам не спасти.
Басмара быстро приближались.
Фенн коснулась коленями боков Вихря и закричала:
– Эгей! Вихрь, эгей!
Жеребенок развернулся, как ласточка в полете, и, прежде чем кто-нибудь успел сообразить, что происходит, Фенн уже скакала обратно, туда, где стояли Мерен и женщина. Увидев мчащуюся к нему Фенн – за ее стремя цеплялась, размахивая топором, Имбали, – Мерен так изумился, что онемел. Он замахал и попытался отослать Фенн:
– Уходи!
Но как только повернула Фенн, тот же самоубийственный поворот проделал и Таита. Остальные в смятении остановились. Лошади ржали и вставали на дыбы, всадникам с трудом удавалось обуздать их. Потом все тоже поскакали обратно.
Теперь ближайшие басмара во главе с вождем были совсем рядом. Приближаясь, они бросали копья. Вначале лошадь Хилто, затем лошадь Шабако были ранены и тяжело упали, выбросив всадников из седел.
Таита быстро оценил изменившиеся обстоятельства: у них больше нет лошадей, которые могли бы их унести.
– Образуйте оборонительный круг! – крикнул он. – Будем сражаться здесь.
Те, кого сбросили лошади, захромали к нему. Те, у кого лошади оставались невредимыми, соскочили с них и втащили в центр круга. Лучники взяли луки, Имбали и ее подруги взвесили топоры. И посмотрели по сторонам. Увидев огромную массу приближающихся со всех сторон воинов, все поняли, какой исход неизбежен.
– Это наша последняя битва. Пусть они ее запомнят! – весело крикнул Мерен, и египтяне встретили первую шеренгу врага. Они сражались с бесшабашностью и яростью отчаяния. И отбили нападавших. Но вождь Басма, прыгая и крича, вновь построил своих воинов, и во главе с ним они снова устремились в атаку. Басма набросился на Наконто, пригнулся и ударил его в бедро.
Имбали стояла рядом. Увидев хлынувшую из раны кровь, она накинулась на Басму, как львица, защищающая своего самца. Вождь повернулся к ней и поднял копье, чтобы отразить удар. Топор Имбали разрубил древко копья, словно тростинку, и погрузился в плечо Басмы. Вождь отшатнулся, полуотрубленная рука свисала вдоль бока. Имбали выдернула топор и ударила снова, на этот раз по голове. Лезвие прошло через головной убор из перьев фламинго и раскололо череп до самых зубов. Мгновение разделенные лезвием глаза смотрели друг на друга, но тут Имбали вырвала топор. Металл заскрипел о кость, и вслед за ним показалось желтое вещество мозга.
Басмара увидели этот удар, закричали и отступили. Сражение было жестоким. Туземцы понесли тяжелые потери – по всему кругу лежали трупы. Египтян оставалось немного, но басмара не решались снова наброситься на них и прикончить. Таита воспользовался этой передышкой, чтобы укрепить свою позицию. Он заставил лошадей лечь – прием, которому обучают всех кавалеристов. Тела коней образуют заслон, защищая от копий басмара. За лошадьми Таита разместил лучников, а сам с Имбали, ее подругой и Фенн расположился в центре. Он будет рядом с Фенн до конца, как в ее прежней жизни. И на этот раз сделает ее смерть более быстрой и легкой.
Он осмотрел оборонительный круг. Хабари, Шофар и по меньшей мере еще два воина мертвы. Шабако и Хилто держатся на ногах, но оба ранены. Они не потрудились позаботиться о своих ранах, только постарались остановить кровотечение, наложив на рану землю. За ними Имбали перевязывала бедро Наконто. Закончив, она посмотрела на него – не как воин, а как женщина.
Когда лошадь сбросила Мерена, тот упал лицом вниз. Он оцарапал щеку, и пустая глазница вновь кровоточила. Из-под кожаной повязки вытекала тонкая струйка и, проходя мимо носа, попадала на верхнюю губу. Проводя точильным камнем по затупившемуся лезвию меча, Мерен слизывал кровь. Они были окружены густыми рядами врагов, изранены и ничем не напоминали героев.
«Если каким-то чудом я переживу этот день, я сложу о них поэму, от которой люди будут плакать», – мрачно пообещал себе Таита.
Тишину нарушил высокий голос:
– Мы старухи или боевые дьяволы басмара?
Воины снова запели, раскачиваясь и топая.
Другой голос ответил на вопрос:
– Мы мужчины, и мы пришли убивать!
– Убивай! Бросай копья! Убивай!
Под этот крик ряды двинулись вперед, топая и приплясывая. Имбали стояла рядом с Наконто, на ее губах играла легкая жестокая улыбка. Хилто и Шабако пригладили волосы и вновь надели шлемы. Мерен вытер кровь с губы и помигал здоровым глазом, чтобы лучше видеть. Потом сунул меч в ножны, взял лук и, опираясь на него, смотрел на приближающиеся ряды врагов. Фенн встала, оберегая больную ногу. Она взяла Таиту за руку.