— «Дискета системы программного обеспечения „S-42-A“, — Джоб вел указательным пальцем по строчкам и громко зачитывал вслух текст руководства, — ориентирована на вертолеты „хайнд“. Система использует „двухцветную“ систему поиска, которая последовательно регистрирует инфракрасные и ультрафиолетовые излучения. Первая ступень — система засекает инфракрасное излучение системы двигателя.

Система охлаждения вертолетов «хайнд» отводит и выпускает тепло через защищенные выходы под корпусом. Попадание ракет в эту часть неэффективно.

Модификация «S-42-A» автоматически переводит наводящую систему «стингера» на ультрафиолетовый механизм, когда расстояние до цели сокращается до ста метров. Ультрафиолет излучают воздухозаборники турбодвигателей «Изотов ТВ-117». Это единственная часть фюзеляжа, не защищенная титановыми пластинами, и попадание ракет в воздухозаборники стопроцентно эффективно.

Для достижения эффективного захвата пуск ракеты должен производиться с расстояния не более 1000 и не менее 150 метров».

Джоб шумно захлопнул папку.

— Джекпот! — сказал он. — Чайна получит даже больше, чем мог мечтать!

* * *

Надо было нести тридцать ящиков, а в группе было только двадцать смертельно уставших человек, включая Джоба и Шона. Шон вынужден был спрятать ящики, которые группа не могла унести. Как только они доберутся до расположения РЕНАМО, за ними пошлют отряд.

Они несли все, что смогли взять с собой, включая ящики с тренажером и программным оборудованием. Отряд отправился в путь по берегу реки Пангве с наступлением ночи, надеясь найти передовые позиции РЕНАМО. Они шли всю ночь.

Скорость продвижения далеко растянувшейся колонны ограничивали тяжелые ящики. До рассвета успели пройти только двадцать миль. К счастью, погода изменилась. Ветер сменился на западный и пригнал темные, низко нависшие тучи и моросящий дождь, которые скрывали их от рыщущих вокруг «хайндов». Они продолжали идти весь следующий день.

В сумерках Шон наконец позволил отряду отдохнуть несколько часов. Люди сидели, жалко съежившись под дождем. Наконец Шон снова поднял их, и они, спотыкаясь и скользя в грязи, двинулись вперед, проклиная тяжелые ящики. Через час после рассвета тучи рассеялись, от высыхающей одежды поднимался пар.

Через два часа они попали в засаду.

Они шли по саванне вдоль берега реки. Шипастые заросли акации перемежались с островками слоновьей травы.

Внезапно Шон услышал резкий металлический щелчок затвора заряжаемого пулемета. Еще до того, как смысл звука полностью успел дойти до сознания, он кинулся на землю, крикнув, чтобы предупредить шанганов. Он ударился о землю локтями и животом и тотчас увидел шагах в тридцати впереди сполохи выстрелов, танцующие среди травы, как сказочные феи. Пули, стрекоча, пролетали над головой, заставляя жмуриться и плотнее вжиматься в землю.

Он перекатился на левый бок, уходя из сектора обстрела, держа автомат Калашникова одной рукой, как пистолет, и безостановочно стреляя, чтобы отвлечь противника, и одновременно нашаривая висящую на поясе гранату.

Он уже собирался швырнуть ее, когда Фердинанд позади него выкрикнул что-то по-португальски. Стрельба затихла. Из зарослей слоновьей травы прямо перед Шоном послышался ответ на том же языке. Фердинанд торопливо крикнул шанганам:

— Не стрелять! Не стрелять! РЕНАМО! РЕНАМО!

Последовало долгое подозрительное молчание.

Шон все еще держал в руке гранату, готовясь в любую минуту бросить ее. Он слишком много раз был свидетелем смерти хороших парней, поверивших лживому перемирию.

— РЕНАМО! — Голос из кустов послышался снова. — Друзья!

— Хорошо! — Шон ответил на шанганском. — Тогда вставайте, РЕНАМО! Покажите ваши дружественные лица.

Кто-то засмеялся. Усмехающееся лицо, разукрашенное камуфляжной краской, быстро высунулось из травы и тут же нырнуло назад.

Через несколько секунд, когда стрельба окончательно прекратилась, еще один человек осторожно встал, за ним другой. Шанганы из отряда Шона поднялись с земли и двинулись вперед, вначале медленно, с автоматами наперевес. Затем, когда они наконец встретились с предполагаемым противником на открытом месте, то начали обмениваться рукопожатиями и, смеясь, хлопать друг друга по спинам. Они наткнулись на местность, которая патрулировалась батальоном под командованием майора Такавира. Он сразу узнал Шона, и они с взаимным удовольствием пожали руки.

— Полковник Кортни! Какое удовольствие видеть вас в добром здравии! Би-Би-Си и радио Зимбабве передают, что ваш самолет сбит, а вы и ваши люди погибли.

— Мне нужна ваша помощь, майор, — ответил Шон. — Я оставил двадцать ящиков с ракетами в тайнике. Не могли бы вы послать отряд примерно в сотню человек, чтобы их доставили сюда. А кто-нибудь из моих людей покажет дорогу.

— Не сомневайтесь, я пошлю лучших людей. Отберу их лично, — уверил его Такавира.

— Как далеко мы находимся от штаба генерала Чайны? — спросил Шон.

— Вертолеты ФРЕЛИМО вынудили генерала перенести его на новое место. Теперь он находится всего милях в шести выше по течению. Я только что связывался с ним по радио. Генерал будет очень рад вас видеть.

Дальнейшее продвижение вперед превратилось в самый настоящий триумфальный марш. Весть об успехе операции летела впереди них, распространяясь по отрядам РЕНАМО. Солдаты в полосатой форме приветствовали их, пожимали руки и хлопали по спинам, когда люди Шона проходили мимо. Носильщики несли ящики на высоко поднятых руках, как ковчеги со святыми мощами. Они громко распевали боевые песни РЕНАМО, гордо вышагивая и не сгибаясь под тяжелой ношей.

Генерал Чайна, величественный и сияющий, в новой форме с золотыми позументами и в малиновом берете, лихо надвинутом на ухо, ожидал их прямо у входа в недавно оборудованный командный бункер.

— Я знал, что вы не подведете меня, полковник Кортни. — В первый раз за все время их знакомства Шон почувствовал, что его улыбка была искренней.

— Мы потеряли почти тридцать человек под командованием сержанта Альфонсо, — отрывисто сказал Шон. — Пришлось оставить их.

— Нет, нет, полковник! — Генерал Чайна от избытка чувств даже хлопнул его по плечу. — С Альфонсо все в порядке. Он потерял только троих. Я только что получил от него сообщение по радио. Они доберутся до нас, самое позднее, к завтрашнему вечеру. Вся операция прошла просто блестяще, полковник! — Он убрал руку с плеча Шона. — Ну, давайте посмотрим, что вы принесли.

Носильщики сложили ящики у ног Чайны. «Чернокожий Цезарь, получающий военную добычу», — с иронией подумал Шон.

— Откройте их! — просиял Чайна. Шон никогда не предполагал, что этот обычно холодный и сдержанный человек способен на такую детскую радость. Казалось, он готов плясать от радости. В нетерпении потирая руки, он наблюдал, как младший офицер его штаба орудовал ломиком, а потом и лезвием штыка, пытаясь приподнять крышку первого ящика. Но стальная обивка не поддавалась.