— Не может же все быть так плохо, — возразила Клодия.
— Нет, — согласился Шон. — Все еще хуже. Я не упомянул про гражданские войны и СПИД. Когда португальцы ушли, она передали власть диктатору Саморе Машелу и его партии ФРЕЛИМО. Машел открыто проповедовал марксизм. Он просто душой не принимал всей этой чуши с выборами. Его методы руководства довели страну до нынешнего состояния и до появления движения Национального Сопротивления Мозамбика, которое друзья и сподвижники называют РЕНАМО. О нем почти ничего не известно: ни каковы его цели, ни кто его лидеры. Нам известно лишь, что они контролируют большую часть страны, особенно север, и то, что это здоровенная банда совершенно безжалостных типов.
— РЕНАМО — Народный Фронт Освобождения Мозамбика, который снабжает, поддерживает и контролирует Претория, — поделилась сведениями Клодия. — Создан для свержения правительства и дестабилизации ситуации на юге.
— Неплохо, неплохо, — одобрительно кивнул Шон. — Заметно, что вы внимательно изучали материалы Организации Африканского Единства и даже усвоили их жаргон. Если бы только у Южной Африки имелись военные и технические возможности, чтобы создать и поддерживать все это, то она была бы не только сильнейшей страной на континенте, но и управляла бы всем миром.
— Я и забыла, что вы подданный мощного государства. Вы даже и не пытаетесь скрыть своего превосходства и расовой нетерпимости. А на самом деле все очень просто: ваше правительство и насаждаемая вами расовая дискриминация — настоящее проклятие для Африки.
— Конечно, ведь это мы виноваты во всем: в эпидемии СПИДа, в голоде в Эфиопии, и в Анголе, и в Мозамбике, в падении правительств Уганды и Замбии, в небывалом размахе коррупции в Нигерии и Заире — все это грязные южноафриканские происки. Мы даже умудрились прикончить Машела. Это мы спаивали экипаж русского «Туполева» и с помощью наших изощренных методов в конце концов завербовали их… Это то, что считают правдой ООН и ОАЕ.
— Заткнитесь, а! — вмешался Рикардо Монтерро. — С меня хватит. Заткнитесь оба.
— Извини, — улыбнулся ему Шон. — Похоже, меня занесло. Просто хочу, чтобы вы знали, что ожидает нас при переходе через границу. Остается лишь надеяться, что нам не придется встретиться ни с ФРЕЛИМО, ни с РЕНАМО. Выбирать не придется. И у тех и у других пули одинаковые.
При этих словах Шон почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев, от волнения кровь быстрее побежала по жилам и улучшилось настроение. Он уже чувствовал знакомую дрожь нетерпения: снова лицом к лицу со смертельной опасностью, и присутствие девушки его уже больше не раздражало, а, наоборот, усиливало предвкушение приключений. Недовольство постепенно испарилось. Теперь Шон был даже рад, что Клодия рядом, а не на пути к Аляске. Он вел машину в полном молчании. Чем ближе они подъезжали к границе, тем напряженнее становилась тишина.
Шон обернулся, они переглянулись с Джобом, и тот согласно кивнул.
—Ну вот, леди и джентльмены, приехали, — спокойно сказал Шон. — Все меняется! — Он подрулил к тому месту, где дорогу пересекала каменная гряда.
— Где мы? — спросил Рикардо.
— Настолько близко к границе, насколько возможно подъехать к ней в безопасности — милях в трех. Отсюда топаем на своих двоих.
Рикардо уже собирался выходить, когда Шон резко бросил:
— Осторожно, Капо, старайся наступать на камни и не оставлять следов.
По одному они вылезли из машины, каждый со своим рюкзаком, следуя инструкции Шона ступать след в след. Матату вышел последним и отправился назад, заметая следы сухой веткой и уничтожая любые признаки того, что здесь были люди.
Из лагеря сюда с ними поехал повар, чтобы отогнать грузовик обратно.
— Ступай с миром, мамбо! — крикнул он, разворачивая машину.
— С миром? Вряд ли получится! — засмеялся Шон и отослал его взмахом руки. Затем обратился к Джобу:
— Вперед, не оставляя следов!
Ни Рикардо, ни Клодия не наблюдали раньше процедуры «неоставления» следов. Обычно во время охоты они свободно преследовали добычу. Сейчас группа шла индейской цепочкой: Джоб во главе, а остальные ступали точно ему в след. Замыкал цепочку Матату, виртуозно уничтожая все признаки прохождения отряда. Он аккуратно клал на место сместившиеся заросшие лишайником камни, возвращал в исходное положение стебли травы, легко касался земли сухой веткой, подбирал листья, упавшие с низко висящих ветвей, или поврежденные растения, на которые наступила нога человека.
Джоб избегал звериных троп и мягкой земли, выбирая самые причудливые маршруты, но двигаясь при этом удивительно быстро. Уже через полчаса Клодия почувствовала, что между лопаток и на груди в вырезе футболки выступила испарина.
Наконец Джоб привел их на вершину холма. Шон сделал знак пригнуться, чтобы не выделяться на фоне закатного неба.
Наблюдая за действиями Пумулы и Дедана, Рикардо негромко заметил:
— Они, кажется, знают, что делать. — Двое охотников расположились на флангах, даже не получив приказа.
— Да. — Между ним и Клодией появился Шон, используя в качестве прикрытия низкий кустарник. — Они служили в разведвойсках, так что им не привыкать.
— Почему мы остановились именно здесь? — спросила Клодия.
— Мы находимся на границе, — объяснил Шон, — и проведем здесь остаток дня, наблюдая за местностью впереди. Как только взойдет луна, мы тронемся в путь. А пока можете расслабиться.
Он поднял свой цейссовский бинокль к глазам и стал смотреть вперед. В нескольких ярдах от него лежал Джоб и смотрел в том же направлении. Время от времени они опускали бинокли, чтобы протереть линзы или сморгнуть влагу с глаз. Клодия отметила, как они бережно относятся к оптике, но кроме этого ничто не отвлекало их от наблюдения. Они были им полностью поглощены и прекратили разглядывать открывающийся впереди пейзаж, только когда исчез последний луч солнца. Шон спрятал бинокль в верхний карман рюкзака и обернулся к девушке.
— Пора гримироваться, — сказал он.
Сначала она ничего не поняла, затем почувствовала жирную камуфляжную краску на коже и инстинктивно отшатнулась.
— Тихо, — приказал он. — Ваша белая кожа сверкает, словно снег, и годится только для укусов насекомых и солнечных ожогов.
Он покрыл краской лицо и верхнюю часть ладоней Клодии.
— Луна взошла. — Шон закончил со своей собственной маскировкой и завинтил крышку тюбика. — Можем идти.
Шон снова изменил боевой порядок, отправив на фланги Джоба и Пумулу, и сам возглавил отряд. Матату опять замыкал колонну, заметая следы.
Один раз Шон остановился и проверил снаряжение Клодии. Ослабшая пряжка на ее рюкзаке слегка хлопала в такт шагам. Настолько тихий звук, что она даже не заметила его.
— Грохочете, как полк солдат, — выдохнул он ей в ухо, пока подтягивал пряжку.
«Напыщенный ублюдок», — думала Клодия в то время, как они час за часом шли, не останавливаясь. Она так и не заметила, когда именно они пересекли границу. Лунный свет в лесу казался серебряным, и тени деревьев дрожали на широких плечах Шона, который шел впереди нее.