С точки зрения физики у такого рода боеприпасов двойное действие. В первой фазе взрыва масса детонирующей смеси устремляется огненным валом во все стороны от центра. Она сжигает и сметает все, что оказывается на ее пути.
Весь кислород воздуха, оказавшийся внутри зоны взрыва, мгновенно выгорает и там создается зона пониженного давления, своеобразный вакуум.
Во второй фазе действия боеприпаса атмосферное давление с огромной силой схлопывает вакуумный пузырь, довершая разрушения, которые не доделал взрыв. Именно по этой причине бомбы такого рода получили неверное название «вакуумных». Кстати, подобный вакуумный эффект присутствует и при ядерных взрывах, но сила их впечатляет иными последствиями и эффект возвратной воздушной волны в нашем представлении остается как бы не замеченным…
Некоторое время бомба, отделившаяся от носителя, летела тем же курсом, что и самолет, но постепенно ее траектория начала прогибаться к земле. Головка системы наведения передавала импульс радиомаяка в бортовой компьютер. Там в безмолвных чипах микропроцессоров поступавшая с датчиков информация обрабатывалась и преобразовывалась в команды, которые передавались органам управления полетом бомбы. Умная система учитывала менявшуюся на разных высотах силу ветра, его направление и атмосферное давление. Все природные факторы, способные сбить бомбу с боевого курса, парировались рулями, и цель, запечатленная электронной памятью, все время оставалась в центре перекрестия прицела.
Бомбардировщик, заложив вираж по широкой дуге, ложился на обратный курс, когда горы осветила яркая вспышка.
Огромный оранжевый шар, играя и переливаясь тугими жгутами багрового пламени, заполнил все пространство ущелья, опалив всепожирающим жаром его склоны, заставив трескаться камни, поджигая, как свечки, деревья в ближайшем лесу, иссушая ручьи, стекавшие с гор.
Мощный наземный удар, сотрясший чрево хранилища, укрытого толстым слоем железобетона, вызвал детонацию запасов боеприпасов, собранных в одном месте. Могучий взрыв распорол бетонную крепость изнутри, как жестяную консервную банку.
Оранжевый шар еще не погас, когда из глубины земли, догоняя его, вырвался столб огня и черного дыма…
Утром над горами пролетел самолет-разведчик. А уже через час в штабе генерала Шалманова рассматривали свежие аэрофотоснимки. На листах крупного формата хорошо просматривалась огромная яма. Увеличительное стекло позволяло увидеть торчавшие вверх и в стороны, изогнутые страшной силой, стержни стальной арматуры.
— Что скажете, Георгий Петрович? — спросил полковник Бойко у Шалманова.
— Отличная работа.
— Тогда вот, — Бойко положил на аэрофотоснимки пластиковую папочку и открыл ее. — Это акт о выполнении задачи. Мне надо списать затраченные на контракт средства.
Считается, что горный туризм — это очень трудное испытание физической и духовной выносливости человека. Но то, что выпало на долю боевой группы Полуяна, с мирным туризмом сравнить нельзя.
Туристу незачем постоянно думать о том, как скрыть свой маршрут от чужих глаз. Он может останавливаться в населенных пунктах, в местах удобных для ночевок и дневок, любоваться пейзажами, наслаждаться восходами и закатами, распевать с вечера до утра песни под гитару.
Группе Полуяна приходилось старательно обходить места, где живут люди. И каждый такой обход превращался в крюк, всякий раз требовавший большой затраты сил. Суровая необходимость заставляла уходить с нехоженых троп и преодолевать неудобья, ради того, чтобы внезапно оказаться там, где группу не ждали.
Столь же часто они прерывали движение для того, чтобы понаблюдать за маршрутом и старательно изучить подозрительные места, где могли быть устроены засады, замаскированы секреты или поставлены стационарные посты боевиков.
В штабе Басаева сразу связали взрыв секретной базы с пребыванием в местах ее расположения таинственной группы федералов. Группы, следы которой обнаруживались довольно быстро, но встать на которые и пойти по ним никому не удавалось.
Чтобы хоть каким-то образом успокоить себя, Басаев на президентском совете сообщил, что по сведениям, которые добыли его доверенные люди, группа составлена из чеченцев, уроженцев горных аулов, которые прекрасно знали места, где им приходится действовать, где им помогали скрываться от погони родственники и знакомые.
Масхадов, выслушав это сообщение, дал резкую отповедь.
— Мы знаем, Шамиль, как ты умеешь оправдываться. Хорошо знаем. Но не вздумай повторять эту глупость на людях. Никто тебе не позволит распространять слухи о том, что горные чеченцы поднялись против нашей с тобой власти. Хотя я прекрасно понимаю, Шамиль, что наши шашни, не ужасайся, я еще раз повторю, — что наши шашни с арабами, с ваххабитами, надоели народу. Надоели! Ты меня понял? И когда ты уйдешь отсюда, то займись делом и заставь тех, кто на это еще способен, найти русских. Я повторяю — русских, которые шастают в твоем тылу, как у себя дома.
С совета Басаев ушел накаленный до точки плавления. Его давно так не унижали. С того момента, когда в Абхазии, осетин, командир батальона, подставленный им, публично врезал прикладом, свалил на землю и добавил несколько пинков ногой. Тогда пришлось вытерпеть не только боль, но и оскорбления, от которых он просто обязан был схватиться за кинжал. В других условиях…
— Я найду их, — успокаивал себя Басаев. — Я изрежу их на куски. Запихаю во рту по гранате и подорву!
Планы мести возникали в голове один страшнее другого. Оставалось их воплотить в жизнь.
Дауд Арсанукаев с энтузиазмом воспринял приказ Басаева отыскать группу федералов, которая оказалась в Итум-Калинском районе и действовала без какой бы то ни было связи с основными силами. Дауд сразу обратил внимание на приказ «уничтожить» и отсутствие обычного для Басаева требования взять кого-либо в плен. Это свидетельствовало о том, что генерал встревожен, а может даже, напуган решительностью, с которой русские ворвались в Чечню и разметали тех, кто прикрывал опасные горные проходы от возможного проникновения небольших диверсионных групп спецназа.
Дауд сам отобрал боевиков, уже имевших боевой опыт. Каждый из них проверен в деле, как с точки зрения физической выносливости, так и беспощадности в отношении к неверным.
Погрузив команду в бортовой «Урал», Дауд приказал водителю гнать на юг по дороге, что тянулась по ущелью Аргуна к грузинской границе. Посвящать боевиков в тонкости предстоявшей операции Дауд не стал. И уж тем более он умолчал о том, какую опасность представляет группа профессионалов, жертвами которой уже стали отряды Везирханова и Даги Берсаева.
Полуян прилег, плотно уперся локтями в землю и приложил бинокль к глазам. До аула Керой, видневшегося вдали, оставалось не более двух километров. Чтобы добраться туда, предстояло спуститься с крутого склона в ущелье, перейти вброд маленькую речушку. Дома аула располагались на узкой полоске берега, которую за многие века вода отвоевала у гор.