К черту деньги! Топать к Разлому с этими верочными трупами – все равно что воткнуть нож себе в глаз и рассчитывать, будто заживет.
– Толя, мля! Отзовись! – заорал сталкер, подваливая к барной стойке.
Хозяин заведения выглянул и помахал Аспирину ручкой, зазывая на кухню (там находился закуток, именовавшийся «кабинетом»), а также, по всей видимости, не желая выяснения отношений при клиентах.
– Только не ори, не ори, сам все знаю, – начал шепотом Рыжий.
– Да ни хера ты не знаешь! – с ходу обронил Саша. – Они же без оружия идут! Они еще и ночевать в Зоне собрались, ты в курсе? Ты же знаешь, там я не ночую. Иди-ка сам с ними, а?
– Янсен в прошлом капитан, – обнадежил Рыжняк. – При пистолете. «Глок-17», твою мать, не «Макарыч» наш задрипанный. Хорошая штука, подсобит.
– Кому подсобит? Для чего подсобит? Застрелиться подсобит? Чё, настолько клевый этот Глок-17, что лучше калаша нашего с двумя рожками? Да он максимум единичного мутанта завалит, и то если охеренно повезет! И чё мне этот буев пистолет? Я тебе за ночевку толкую!
– Тише-тише, не ори. – Толя повернулся в сторону «туристаф» и улыбнулся. Те приветливо помахали ладошками, делая вид, что все великолепно и вообще они довольны сервисом. – Ты чего взбеленился-то? Сейчас сядем, все обсудим. Нормально будет, Сань. Пойдем кофейку попьем, успокоишься.
– Да в жопу чаек твой, ты мне зубы не заговаривай, – ответил Аспирин, чувствуя тем не менее, что вежливый тон Рыжняка выдавливает из него столь нужное для беседы чувство гнева. – Ладно, где служил твой капитан? Ты это хотя бы знаешь? Морской, что ль?
Толя замолчал, словно раздумывая, сказать ли… Что-то взвесил для себя и только потом открыл рот.
– Голубые каски НАТО, – выдавил он.
– Чё?! Мля-а… Да ты в натуре обуел? – заорал Аспирин. – Мозамбик? Ливан? Никарагуа? Миротворцы как проститутки – бывшими не бывают! Чё еще за НАТО в наших краях?
– А тебе есть разница?! – взъярился в ответ Рыжняк. – Ты с ним бухать собрался или в бане девок жарить? Просто сделай свое дело, и все. Больше от тебя не требуется ни хрена!
– Не, слушай, я точно с собой еще РПГ прихвачу, чтоб концы отдать под фанфары. Ну, раз такая удача, а? Чё, бабки взял и теперь все равно, вернемся мы или нет?
Толик сложил руки на груди, без труда выдержал тяжелый взгляд сталкера и сказал:
– Не скули, шутка юмора. Задача – примитив, а ты жути нагоняешь.
– Да пошел ты!
– Это ты пойдешь далеко и надолго, если будешь так со мной базарить, – посерьезнел Рыжий. – Собирайтесь и валите. И без всякого нытья! Позоришь меня, Саня, и только. Выведи их в Зону на пару кэмэ и вали обратно. Контракт типа выполнен. А с кемпингом – пресеки на хрен. А о том, что ты в Зоне не ночуешь, там им и заявишь. Так пойдет?!
Рыжняк зыркнул на туристов и снова дежурно улыбнулся – придурки при виде его улыбчивой физиономии продолжали демонстрировать зубы.
– Толя-я… – выдавил Аспирин. – Ты не прав. Ой как не прав.
Рыжняк на его удивление ответил с куда меньшей бодростью в голосе:
– Может, и не прав. Однако… поздно уже, типа, рыпаться, Саня. Аванс оприходован. Разумел? Топай!
Аспирин обреченно повернулся к сусликам и брякнул через плечо:
– Ладно, хрен с тобой. Но все на твоей совести, душегуб. Тебе отмаливать, если сгинут. Двенадцать человек… А, блин! Знакомь, что ли.
– Янсена ты знаешь, – сухо произнес Рыжий, показывая на «капитана» грязным указательным пальцем. – За остальных, увы, ничего поведать не могу. Имен и фамилий они не называли, паспортов не показывали, а погоняла для удобства придумаешь сам по ходу.
– По ходу сам придумаю, – согласился Аспирин, – однако спорим, что Янсен тоже ни хрена не имя, а как раз кличка, причем дурацкая. Ариец буев.
– Да не, его в натуре так зовут, – обидчиво обронил Рыжий, но тут же спохватился. – Слушай, не морочь мне голову, ладно? Какая, черт, разница нормальная кличка или нет? Разберешься. Впервой, что ли, на тупняк натыкаться?
Не глядя на приятеля, Аспирин сплюнул на пол. И, сочтя бесполезный разговор оконченным, покандыбал к группе смертничков. Кивнул Янсену, игнорируя протянутую руку. Ибо с трупаками здороваться – самому долго не протянуть.
– Май нэйм из Аспирин, – выцедил сталкер сквозь зубы, тыкая себя в грудь. – Ю андерстенд, твою мать?
– Я немноко понимаю русски, – снисходительно кивнул иностранец.
– Ох ты ж, блин, – среагировал Александр. – Ну, это хорошо. Я тогда проще выражусь, сударь, с вашего позволения. Ай эм, так сказать, ваш проводник в Зоне, андерстенд? А по совместительству ваш царь, бог и мистер президент в одной роже. Беспрекословное подчинение моим приказам, так сказать, на животном уровне – главное условие, так сказать, нашей совместной работы. Если хотите, так сказать, жить. Но если на жизнь насрать, послушание не обязательно. Андерстенд? Бегать ни за кем не буду и вытаскивать ваши жопы из мутантского пищевода тем более. Андерстенд?
Аспирин посмотрел на Янсена, тот перевел остальным (если это требовалось переводить) и кивнул, очевидно, соглашаясь. Речь Янсена показалась Аспирину странной и очень интересной. «Видимо, язык все же скандинавский, – отметил сталкер, – может, шведский? Но правда, какая хрен разница? С другой стороны, им удобно переговариваться между собой, я ведь ни слова не понимаю. Вот замутят меня мочить, в открытую обсуждать станут, а я и не врублюсь».
Переварив очередной кусок свалившегося на него счастья, Аспирин ощутил легкое беспокойство. «Сука все же Рыжняк!» – резюмировал он мысленно.
– Ладно, – произнес Аспирин вслух. – Почтовый вас всех укомплектовал?
– Та, – с достоинством ответил Янсен наконец по-русски – только скасал, у нас мноко лишнеко ф рюкзаках. Мы хотим ночефать ф Соне.
– Не придется, – отрезал Саня вопреки совету Рыжняка тянуть с кидаловым по ночевке. – За день нагуляетесь, устанете. А спать в хотеле комфортней. Посмотрим, в общем, лады?
К его облегчению, Янсен спорить не стал и просто кивнул. Потом махнул рукой приятелям, подавая знак к выступлению. Аспирин не видел, как вздохнул Почтовый, провожая взглядом группу из-за барной стойки. Но чувство, что идет на собственные похороны, не покидало сталкера долго.
Они оставили хотель, миновали КПП погранцов, обойдя за пару сотен метров знакомой тропкой. Тропка была общеизвестной, и погранцы, естественно, о ней знали. Более того, тропа великолепным образом простреливалась с КПП. Тем не менее волшебное могущество рыжняковских денег делало тропу невидимой, и о ее существовании официальная Москва (уж тем более официальная Женева) не знала. Подобное отношение к защите периметра имело место только в северной его части. Ни Канада, ни Штаты, ни тем более японцы, контролировавшие южные переходы, подобной халатности не допускали. Поэтому проникнуть в зону Разлома можно было лишь через китайский и российский отрезки периметра. Большинство нелегалов соответственно перло в зону именно здесь, в Тончоне, или через китайский Хёсан. Русским сталкерам, мигрантам и мелким «пизнесменам», живо перекочевавшим к Разлому из Приморья и Хабары, подобная ситуация приносила нехилый доход. Различным иностранным организациям и частным лицам – преимущественно, кстати, европейским и американским – позволяла противозаконно, но без риска уголовного преследования проникать к Разлому. Всех, слава богу, такая прозрачность северной границы устраивала. Может, к счастью, а может, нет.