Никто из них не спешил нарушить драгоценную близость. Кэтрин лежала отчасти на Дмитрии, отчасти на краю дивана. Места было не слишком много, но Кэтрин не боялась, что вот-вот упадет. Наоборот, руки Дмитрия, прижимавшие ее к сильному мужскому телу, были теплыми и надежными.

В это мгновение он сжал ее ладонь, мешая приятному занятию — Кэтрин лениво проводила кончиком пальца по поросли золотистых волос на его груди, — и стал целовать пальчики, чуть прикусывая и посасывая каждый, возбуждая в ней неудержимое желание. Но Кэтрин лишь молча наблюдала за ним, полузакрыв глаза, зачарованная теми ощущениями, которые вызывали в ней ласки его губ, зубов и языка.

— Если немедленно не прекратишь, малышка, мне придется брать тебя снова и снова, — хрипловато прошептал Дмитрий, вернув ее к действительности.

— Я? Но что я такого делаю?

— Смотришь на меня своими сладострастными глазами. Больше ничего и не требуется.

— Вздор! — фыркнула Кэтрин, невольно, однако, улыбаясь. — А ты? Что творишь ты? Если сам не остановишься, мне придется…

— Обещаешь?

— Ты неисправим! — рассмеялась Кэтрин.

— Чего ты еще ожидала, когда я все три месяца был лишен этого блаженства?

— И я должна этому верить? — удивленно поинтересовалась Кэтрин.

— Но это правда, и я доказывал тебе несколько последних часов, как велико мое желание. Разве нет? Или тебе нужны еще доказательства?

— Дмитрий! — хихикнула Кэтрин, когда он, перекатившись, лег на нее, но тут же обнаружила, что Дмитрий не шутит. Он вошел в нее неожиданно, быстро и глубоко.

— Дмитрий, — почти неслышно выдохнула она как раз перед тем, как потянулась губами к его губам.

Когда немного спустя сердца их забились ровнее, Кэтрин уже собиралась было сказать что-то относительно его ненасытности, но он ее опередил:

— Ты станешь причиной моей смерти, женщина!

— Опять ты преувеличиваешь! — расхохоталась Кэтрин. — Однако я могу припомнить пару случаев, когда ты выказал невероятную стойкость.

Дмитрий изумленно поднял брови:

— Надеюсь, оцененную по заслугам?

— В то время, конечно, хотя не могу сказать, что настолько уж нуждалась в подобном опыте. Предпочитаю собственную волю и свободу выбора.

Дмитрий не мог поверить собственным ушам. Она сама вспомнила о том, как ее опоили, и при этом не выказала ни малейшего гнева. Кэтрин простила его! И сама призналась, что на этот раз отдалась ему по собственному желанию. И не скрывает, что сама хочет его.

Иисусе! Сколько раз он мечтал услышать от Кэтрин эти слова!

— Знаешь ли ты, каким счастливым сделала меня, Кэтрин? На этот раз настала очередь Кэтрин удивляться: слишком искренне звучали слова Дмитрия.

— Разве?

— Как долго я грезил, что прижимаю тебя к себе, целую, ласкаю и ты не противишься. Сгорал от желания коснуться тебя, любить, иметь право сказать, что ты моя. Здесь твое место, Катя, в моих объятиях. И я собираюсь сделать все, что в моих силах, лишь бы убедить тебя навсегда остаться в России, понять, что твой дом только там, где я.

— Это… это предложение? — нерешительно, недоверчиво прошептала Кэтрин.

— Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

— Это предложение, Дмитрий? — повторила она уже тверже.

Проклятие!

— Катя, ты ведь понимаешь, что я не могу жениться на тебе. И знаешь, о чем я прошу.

Кэтрин сжалась, внезапно ощутив, что в горле застрял ком, мешающий вздохнуть. Отнюдь не помогало и то, что неукротимый нрав вновь взбунтовался, хотя обнаженное тело Дмитрия по-прежнему придавливало ее к дивану. — Пусти меня, Дмитрий.

— Катя, пожалуйста… — Черт побери, да отпусти же меня!

Оттолкнув его, Кэтрин выскользнула и умудрилась сесть. Разметавшиеся волосы ударили Дмитрия по лицу, когда она, резко развернувшись, взглянула ему в глаза, не заботясь о том, что в этот момент обнажена и выглядит беспомощной и уязвимой.

— Я хочу, чтобы у моих детей был отец, — без обиняков заявила она.

— Я всегда буду любить и беречь твоих детей.

— Это не одно и то же, и ты прекрасно все понимаешь. Я достаточно хороша, чтобы быть твоей любовницей, но недостойна звания жены, не так ли? Да сознаешь ли ты, насколько это оскорбительно?

— Оскорбительно? Ничуть, ведь жена для меня — пустое место, средство получить законного наследника, исполнить возложенный на меня долг, и не более того. Но ты — единственная, кто мне по-настоящему дорог, и я прошу тебя стать частью моей жизни.

Кэтрин разъяренно воззрилась на него, но гнев уже начал таять. Спаситель небесный, он знает, как задеть струны ее сердца. Она любит Дмитрия и хочет того же, что и он, — стать частью его существования. Неотъемлемой частью. Его жестокое безразличие к жене… ну что же, Кэтрин пожалела бы бедняжку… если только самой не придется оказаться на ее месте. Нет, сдаваться нельзя. До весны остается пять месяцев, и за это время она должна стать для него необходимой, вызвать в нем куда более глубокие чувства, чем простая симпатия, заставить влюбиться настолько, чтобы он презрел законы общества, воспрещающие князю жениться на простолюдинке, какой он ее считал. Представить только, как будет потрясен Дмитрий, узнав, что она — ровня ему!

Кэтрин робко коснулась щеки Дмитрия, и тот, поймав ее руку, поцеловал узенькую ладошку.

— Прости, — мягко ответила она, — я совсем забыла о твоих нелегких обязательствах. Но когда мой первый ребенок появится на свет, я намереваюсь к тому времени уже носить на пальце кольцо. И если не твое, Дмитрий, тогда чье-нибудь еще.

— Нет.

— Нет?

— Нет, — категорично объявил он, притягивая Кэтрин к себе. — Ты ни за кого и никогда не выйдешь замуж.

В голосе Дмитрия звучали такие свирепо-властные нотки собственника, наконец заполучившего давно желанное сокровище, что Кэтрин сочла за лучшее промолчать. Она лишь улыбнулась, радуясь, что не успела ничего сказать о будущем младенце. Правда, он сам вскоре все узнает, и пусть вспомнит ее обещание любым способом выйти замуж. Конечно, она неплохо блефует, но ему, по всей вероятности, не придется узнать об этом!

Глава 36

Бальный наряд отличался таким изяществом и изысканностью, что сердце Кэтрин замерло от восторга, хотя сама она никогда бы не выбрала для себя ничего подобного. — блестящий темно-бирюзовый атлас с белой кружевной вставкой на корсаже и широкой юбкой колоколом, расшитой сотнями мелких жемчужин. Соблазнительно глубокий вырез открывал плечи, а кружево заходило на короткие пышные рукава. В этом платье Кэтрин чувствовала себя кем-то другим, принцессой из волшебной сказки.

Волосы ее были разделены пробором посередине и стянуты узлом на затылке. Лицо по последней моде обрамляли букли, схваченные жемчужными заколками. К наряду полагались длинные белые перчатки, атласные туфли такого же цвета и белый кружевной веер. Кроме того, Дмитрий еще раньше вручил ей шкатулку с ожерельем из бриллиантов и жемчуга, серьгами и кольцом, которые она надела перед балом. Там были и другие украшения из сапфиров и изумрудов, чтобы, как сказал Дмитрий, было из чего выбирать. Он назвал их безделушками и точно так же выразился о ее зимнем гардеробе. Несколько платьев прислали сегодня вместе с бальным, остальные обещали доставить позднее.