— Нет.

— Нет? — Она внимательно наблюдала за ним. — Если я ошибаюсь, то только в деталях. Тебе она понравилась, а ей нравишься ты, и вот теперь вы вдвоем решили от меня избавиться, я вам просто стала мешать.

— Не говори глупостей, твои безумные фантазии выходят за всякие рамки.

— У тебя даже мужества не хватает признаться. Но у меня есть глаза, спроси любого в самолете, он думает точно так же. Я разочаровалась в тебе, Мервин, думала, у тебя все же больше мозгов.

— Выбирай выражения.

— Именно так. Однако вместо этого ты придумываешь жалостную историю о том, что якобы не хочешь стоять у нас на пути, о «третьем лишнем», который должен уйти, и так далее. Думаешь, я ребенок и меня можно так легко обмануть? Сердцем чую подвох.

— Хорошо, как хочешь. Я попытался договориться и закончить дело миром. Теперь моя совесть чиста и мне действительно все равно, я оставляю вас наедине со своими мыслями и планами. Обидно, правда. Судя по тому, что ты говоришь, выходит, я кого-то бросил и сбежал с любовницей. — Он направился к двери, но немного задержался. — И вот что, ребята. Дайте мне знать, когда поженитесь. Я вам вышлю свадебный подарок.

Не дожидаясь ответа, он бесшумно исчез.

— Надо же! — Диана негодовала и никак не могла успокоиться. — Каков плут! — Она оглядела остальных пассажиров в отсеке. Княгиня Лавиния презрительно отвернулась, Лулу Белл довольно ухмылялась, Оллис Филд нахмурил лоб, и только Фрэнки Гордино неожиданно произнес: «Ай да девчонка!»

Наконец она решилась взглянуть на Марка, со страхом ожидая его реакции. К ее глубокому удивлению, он широко улыбался. Она не могла удержаться, улыбнулась в ответ.

— Ты чего?

— Да так, любуюсь и горжусь тобой. И еще я доволен.

— Чем это, интересно узнать?

— Тем, что ты нокаутировала Мервина, пожалуй, впервые в жизни.

— Ты думаешь?

— Да. Я уверен, ты его уже не боишься.

— Точно, страх как-то пропал сам собой.

— Понимаешь, что это означает?

— Но ты же сказал — я перестала бояться.

— Нет, гораздо больше. Перестала его любить.

— Неужели? — Диана задумалась. Она всегда считала, что ее любовь к нему угасла очень давно, несколько лет назад, но это было не так. До последнего момента, даже здесь, в самолете, он имел над ней какую-то магическую власть. Она была игрушкой в его руках. И любила, и мучилась, и боялась. Теперь она свободна и может действовать без всякой опаски. Удивительная легкость охватила ее.

— Скажи, тебя уже не волнует его увлечение хорошенькими вдовушками?

— Абсолютно.

— Диана, я тебя обожаю.

Она почувствовала, как в жизни перевернулась одна страница и началась другая, совсем новая.

Глава 24

Когда клипер начал снижаться в бухте Шедьяк в заливе Св. Лаврентия, Гарри опять подумал о том, как бы украсть драгоценности леди Оксенфорд.

Маргарет его расслабляла. Как только он представлял, что может вскоре проснуться с ней на одной широкой кровати в отеле «Вальдорф», потягиваясь, не спеша заказать завтрак в номер, то всякие помыслы о драгоценностях исчезали сами собой. Но он смотрел уже дальше, мечтал, как отправится с ней в Бостон, поможет снять комнату, встать на самостоятельные рельсы. Если все пойдет хорошо, они заживут просто, без излишеств, но счастливо. От этой радужной перспективы дух захватывало.

Однако эти мечты растают, как сон, если он ограбит ее мать.

Шедьяк — последняя посадка перед Нью-Йорком. Гарри знал, что решаться надо сейчас, потом будет поздно.

Ему очень хотелось провернуть дельце так, чтобы не потерять Маргарет. Прежде всего, узнает ли она вообще, что именно он украл «наметки». Леди Оксенфорд, скорее всего, обнаружит пропажу только в отеле. Никто не сможет с точностью утверждать, когда они пропали — при загрузке багажа, в самолете или позже. Конечно, Маргарет знает, что Гарри вор, поэтому, естественно, в первую очередь станет подозревать его, но если он будет все отрицать, клясться, что не брал, поверит ли она ему? Возможно.

Ладно, что дальше? Они будут жить в Бостоне в бедности, а у него в это время в банке целое состояние — сто тысяч долларов. Впрочем, такое положение сохранится недолго. Она найдет способ вернуться в Англию, вступит там в армию. Он же отправится в Канаду и станет военным летчиком. Война продлится год-два, может, чуть больше. Потом он заберет свои деньги, купит домик за городом, возможно, Маргарет переедет к нему и тогда… тогда она все равно спросит, откуда деньги.

Так или иначе, рано или поздно придется ей сказать. Правда, чем позже, тем лучше.

А сейчас надо еще придумать причину, чтобы остаться на борту в Шедьяке. Притвориться больным нельзя — иначе она останется вместе с ним. Он должен быть уверен, что она сошла на берег.

Гарри взглянул на Маргарет. Готовясь к посадке, она плотно пристегнулась ремнем. Гарри представил ее обнаженной — на крупные груди падает свет из низких окон, пучок каштановых волос игриво проглядывает меж сомкнутых бедер, длинные стройные ножки вытянулись на ковре. «Только дурак может рисковать таким сокровищем ради горстки рубинов», — подумал он.

Однако дело отнюдь не в рубинах, речь идет о знаменитом «Делийском комплекте» стоимостью в сто тысяч, которых хватит на всю оставшуюся жизнь.

А что, если сказать ей просто, без обиняков: Марджи, я собираюсь стащить драгоценности у твоей матери, не возражаешь? Она может ответить так же искренне: отлично, старая корова ничуть их не заслужила. Бред, даже глупо надеяться на такое. Конечно, она считает себя радикалкой, исповедует различные левые идейки, но это в теории, на практике наверняка все иначе, особенно когда дело касается ее родной семьи. Без сомнения, она воспримет его затею как подлый удар, не оставит ему никаких надежд.

Маргарет встретилась с ним взглядом и улыбнулась.

Самолет снижался в бухте, с воздуха похожей на подкову, рядом хаотично разбросаны маленькие деревянные домики, за ними пашня, невдалеке извилистая железнодорожная ветка. Можно было разглядеть длинный пирс, к которому привязаны несколько разной величины судов, небольшой гидроплан. К востоку на долгие мили тянулся песчаный пляж, среди дюн словно точки видны крошечные летние коттеджики, Гарри даже позавидовал их обладателям — уж больно заманчиво смотрелось место.

Клипер совершил мягкую посадку. На этот раз Гарри чувствовал гораздо меньшее напряжение, он считал себя уже достаточно опытным авиапутешественником.

— Который час, Перси?

— Одиннадцать. Мы на шестьдесят минут опаздываем.

— Сколько времени пробудем в Шедьяке?

— Час.

На этой стоянке использовали несколько иной метод высадки пассажиров на берег. Вместо катера к клиперу подошел буксир, с него перекинули стальной трос и медленно оттащили «боинг» к плавучему доку, затем спустили трап.