— Выглядят они так серьезно, будто собираются кого-то арестовывать, — прошептала Нэнси Мервину. — Да, только хотел бы я знать кого.
— Вероятно, Фрэнки Гордино.
— Невозможно, он уже арестован.
Через минуту они вышли. Трое поднялись на борт клипера, трое отправились к берегу, еще двое проверяли дорогу. Вид у всех был озабоченный.
— Чего они рыщут? — спросила Нэнси у неожиданно появившегося члена экипажа. После некоторого колебания тот ответил:
— Разыскивают пассажира, который летит под именем Гарри Ванденпоста, оказалось, что это совсем другой человек.
Нэнси нахмурилась.
— Знаю такого. Он сидит рядом с Оксенфордами.
Она хорошо помнила молодого человека, который крутился возле Маргарет.
— Он сходил на берег? Я что-то не видел, — вступил в разговор Мервин.
— Не уверена.
— Немного нервный тип, как мне показалось.
— Да? Ну, не знаю. Очень вежливый, такой обходительный, приятные манеры.
Мервин смешно сморщился. «Ясно, подобные мужчины не в его вкусе», — подумала Нэнси.
— Кроме того, похоже, Маргарет проявляла к нему повышенный интерес. Малый явно сердцеед.
— Вот именно. И теперь родители могут перекреститься.
Нэнси не чувствовала никакой симпатии к ее родителям, слишком свежа еще была в памяти ужасная сцена в столовой. Вот Маргарет, другое дело. Жаль, она, наверное, очень расстроится.
— Что мы все о чужих да о чужих, — сделал неожиданный поворот в разговоре Мервин. — У нас полно своих проблем. Вот я, например, познакомился с тобой считанные часы назад, а такое чувство, что не хочу расставаться никогда. Уже думал отстать от тебя в Нью-Йорке, вернуться в Манчестер, но понял, что не могу, не в силах.
Нэнси улыбнулась. Его слова будто мед. Она так давно ждала в жизни чего-то подобного.
— Спасибо, Мервин.
— Вскоре пересечь Атлантику можно будет только на военном судне, это очевидно. Но, если мы расстанемся сейчас, не исключено, что разлука затянется на годы.
— Что же ты предлагаешь?
— Вернуться в Англию вместе.
— Как ты себе это представляешь?
— Поехали со мной, хочешь, остановишься в отеле, хочешь, куплю тебе дом или квартиру.
Нэнси стиснула зубы от негодования.
— С ума сошел.
— Почему?
— У меня есть свой очаг, два сына и бизнес на миллионы. А ты предлагаешь все бросить и жить в отеле в Манчестере.
— Не совсем так. Я предлагаю тебе жить со мной.
— Нет, я не содержанка какая-нибудь и не школьница.
— Странно, обиделась. А я думал, мы поженимся.
— Наспех такие дела не решаются, сначала нужно определить, что нам делать сейчас.
— Нечего определять. Есть только один вариант.
— Ошибаешься. Три: я еду с тобой в Англию, ты переезжаешь ко мне в Штаты или мы вдвоем выбираем компромиссное решение и отправляемся в нейтральное место, хоть на Бермуды.
Он опешил.
— Пойми, моя страна воюет, я тоже не могу отсиживаться. Может, для фронта я уже и староват, однако для военного производства еще очень даже сгожусь.
— А почему ты, собственно, думаешь, что моя страна во мне не нуждается? Я шью хорошую обувь, вот-вот пойдут военные заказы.
— Но у меня свой бизнес в Манчестере, фабрика.
— И у меня в Бостоне, только чуточку больше.
— Ты женщина и не поймешь.
— А ты мужчина и дурак. — Она сразу же пожалела о том, что вырвалось грубое слово, потому что его лицо моментально стало каменным. Мервин встал, медленно пошел прочь. Она не знала, как его остановить.
«Проклятье», — подумала про себя Нэнси. Она этого не хотела, он ей нравится. Прекрасно известно, мужчины могут стерпеть все что угодно, кроме грубостей из женских уст. Никогда в работе она себе этого не позволяла, хотя приходилось руководить довольно большим коллективом, а тут не сдержалась.
Он гордый, сильный и одновременно чувствительный. Решительная, страстная натура, нельзя с таким грубо и прямолинейно. Конфликтами, спорами, распрями вообще ничего не добиться. Взять, например, ее и Питера. Погоня за лидерством обернулась в итоге трагедией, когда родные брат и сестра грызутся как кошка с собакой. И странно, все развивается по сценарию, придуманному отцом. Па каждому из них говорил противоположное. И она и Питер рассчитывали стать полноправными преемниками его дела. По сути, он заставлял их бороться с детства, выставлял, словно гладиаторов, на арену, где победить должен был сильнейший и получить в награду компанию. Он готовил их к этому долгие годы, когда покупал одну красивую игрушку на двоих или одну шикарную машину. Эффект превзошел все ожидания. Если характер Нэнси закалялся в борьбе, дух соперничества делал ее умной, напористой и стойкой, то брат становился только более злобным, мстительным, подлым.
Кто за это ответит? Кто устроил дурацкий театр марионеток, заставляя родных детей, как кукол, дергаться на ниточках? Отец. Сознавать такое было для нее больнее всего. Но хватит театра, она взрослый человек и будет играть теперь по своим правилам.
Вот и сейчас, может, одним грубым словом она отпугнула свое счастье. Конечно, она не ожидала, что он предложит ей руку и сердце прямо тут, на берегу, но не гостиницу же в Манчестере, в самом деле. Нэнси искренне надеялась, что он вернется.
Внезапно ее мысли были прерваны появлением другого лица. Подошел Нэт Риджуэй. Он медленно снял шляпу, поклонился, грустно усмехнулся.
— Похоже, я вторично терплю с тобой фиаско. Ты удивительный человек, Нэнси.
Она внимательно посмотрела ему в лицо. Нет, до Мервина ему, разумеется, далеко, не тот размах, но деловая хватка и усердие налицо.
— Знаешь, давно хотела сказать тебе. Тогда, пять лет назад, я совершила ошибку.
— Какую, деловую или личную? — Его голос слегка задрожал.
— Деловую, не стоило нам отпускать такого ценного сотрудника. Вон как на дрожжах вырос в своей «Дженерал Текстайлз». Кстати, я еще не поздравила тебя со свадьбой. Видела на фото твою женушку, она мне очень понравилась, честно (Нэнси с трудом позволила себе эту маленькую ложь).
— Спасибо. Однако, возвращаюсь к бизнесу: признаюсь прямо, я был очень удивлен, когда узнал, что ты пустила в ход даже шантаж, только бы добиться своего.
— На войне, как на войне. Ты сам сказал мне недавно нечто подобное.
— А у тебя, оказывается, прекрасная память. Разреши, я присяду.
— Ради бога. И не надо формальностей, мы достаточно хорошо знаем друг друга.
— Спасибо. — Он сел на раскладной стул. — Я понял наконец, в чем промахнулся: глупо пытаться получить «Блэк'с бутс» без твоей помощи.