В Александрове его встретили гостеприимно и радушно, а, вернее – грамотно. Не обнаруживая себя, дали «объекту» вволю побродить рядом с домом, присмотреться, войти в подъезд. Но там и обломались – хоть и вышло боестолкновение коротким, но урон понесли обе стороны. Два «наблюдателя» один за другим успокоились на площадке первого этажа с закрытыми черепно-мозговыми травмами, а Максим эвакуировался с козырька подъезда. Удобной газовой трубы здесь не оказалось и пришлось прыгать на изрытый выбоинами асфальт с высоты второго этажа. Расплата за полет пришла немедленно – острая боль в левой лодыжке, ободранные в кровь об асфальт ладони, краткое предобморочное состояние и, как следствие, снижение скорости, с которой пришлось бежать от подтянувшихся к месту встречи остальных губернаторских псов. Не спасло и знание местности – ребятки тоже успели досконально изучить все ходы-выходы, так что на вокзал прибыли почти одновременно. И во Владимир ехали в одной битком набитой, последней перед перерывом электричке, хорошо, хоть в разных вагонах, «встретились» только на конечной. И все прошло тихо и спокойно, даже незаметно – сторонний наблюдатель ни за что бы не догадался о том, что происходит. Максим специально вышел из маршрутки на две остановки раньше и в тот момент словно видел себя со стороны. Ну, идет себе человек по тротуару, хромает на левую ногу и косится на окна, двери и витрины всех магазинов и контор, попадающихся на пути. Ну, идут за ним шагах в двадцати двое – не быстро, но и не медленно. А если присмотреться, то и на другой стороне улицы еще парочку «провожатых» рассмотреть можно. Да и впереди, наверняка, два-три человечка поджидают, готовятся к передаче эстафеты. «Фиг вы угадали» – Максим еще раз глянул мельком в большущее панорамное окно на первом этаже фасада. Надо заканчивать эту прогулку, на второй круг уже заходим, да еще и непонятно, что там с ногой. Болит зверски, и отекла, наверное. Только бы не перелом, остальное ерунда, с этим можно и самому справиться. Сил осталось только на один рывок, и их надо использовать с толком. Не домой же к себе эту кодлу вести. Что у нас тут поблизости? Салон красоты, вроде, недалеко был, можно зайти. Все равно подстричься собирался.
Максим кое-как преодолел три высокие ступени, распахнул входную дверь и оказался в светлом прохладном помещении. Народу немного – из пяти кресел заняты два, кого-то стригут, кого-то красят. К резкому запаху аммиака и краски привыкаешь за секунды, черт с ним. Главное, что окна здесь отличные – огромные, зеркальные, тротуар и часть проезжей части отлично просматриваются.
– Слушаю вас, – навстречу Максиму из-за стойки поднялась женщина с длинными, идеально прямыми черными волосами. Она улыбнулась и чуть склонила голову набок, присматриваясь к прическе клиента.
– Подстричься, коротко, – попросил Максим и уселся в предложенное кресло.
И пока женщина с ножницами и машинкой порхала вокруг него, одновременно переговариваясь с коллегами и другими посетительницами, Максим не сводил взгляд с окна. Вот они, голубчики, сразу двое. Сколько их всего, интересно? Там, в подъезде, он двоих успокоил, следом притащились еще четверо. Шесть человек, получается. Машины не хватает, что странно – не иначе, заплутали в незнакомом городе губернаторские гонцы или в пробке зависли. Ничего, нормально, ему сейчас и от одного-то не уйти. Вон один по телефону говорит, подкреплению, поди, дорогу указывает. Или обстановку докладывает, так, мол, и так – нашли, ведем, как выйдет – будем брать. Сейчас, замучаетесь пыль глотать.
– Все, – мастер стянула с Максима накидку и отступила к зеркалу. – Вам нравится?
– Да, – не глядя на себя, буркнул Максим, достал деньги. И, расплачиваясь, негромко, еле слышно попросил женщину:
– Такси мне вызовите, пожалуйста.
Машина пришла через четверть часа, Максим спустился по лестнице и плюхнулся на переднее сиденье черного «форда». Захлопнул дверцу, назвал адрес и уставился в боковое зеркало. «Хвост» метался по обеим сторонам улицы, преследователи дружно схватились за телефоны, один побежал, было, следом за машиной, но быстро отстал. Пробок в городе, к счастью, почти не было, светофоры работали исправно, и в назначенном месте – у дома на соседней улице, недалеко от съемной «двушки – Максим оказался через двадцать минут. Он расплатился с таксистом, дождался пока тот уедет, и похромал назад, к «своему» дому. И вот сидит теперь с распухшей перебинтованной ногой, переползает от одного окна квартиры к другому. А по ночам, как собака, прислушивается к каждому шороху за входной дверью. Но только для очистки совести, своих от чужих тут днем с огнем не отличишь. Зато времени на раздумья теперь полно. Раз ждали в Александрове, значит, встреча готовится и в других местах – у детского дома и у колонии. Но одна из задач, поставленных себе перед рейдом, выполнена – он убедился, что ищут именно его, капитана Логинова. И церемониться с ним не будут – он все равно уже умер. Хорошо соображает господин черный полковник, чувствуется опыт и навыки, видна хватка. Именно они позволила губернатору вычислить своего «обидчика». Да и задача-то несложная – стоило лишь покопаться как следует в прошлом Стрелкова, чтобы понять, где тут собака порылась. Старая история с расстрелянной «Нивой» и всем, что было потом, помогла генерал-губернатору верно сориентировать своих людей.
Максим поплелся обратно в комнату, улегся на диван. Нет, так не пойдет, с этим надо что-то делать. Которая уже ночь без сна? Утром хочешь – не хочешь, придется тащиться в аптеку за снотворным. Или за успокоительным. Или за тем и другим одновременно… Максим рывком сел на диване, вытащил спрятанный в подушках «грач», прислушался. В подъезде на площадке кто-то был, и этот кто-то топтался у двери его квартиры и уходить не торопился. Максим метнулся в коридор – и ногу от нагрузки снова пронзила боль. Плевать, сейчас не до нее, шорох за дверью не прекращается. Наверху грохнула дверь, раздались торопливые шаги – вниз по лестнице с шестого или седьмого этажа бежали двое. Мимо они проскочили, не задерживаясь, значит, поздний «гость» их остановить не пытался и не вызвал подозрения. Плохо дело, очень плохо. Максим застыл у входной двери, прижался ухом к ободранному дерматину. Дверь старая, выбить такую – раз плюнуть. Но тот, с другой стороны, ломиться в квартиру, кажется, не намерен, топчется рядом и даже что-то бормочет себе под нос. Или в телефон. Максим посмотрел в «глазок», но на площадке темно, лампочки отсутствуют здесь со дня постройки дома. Понятно, почему те, кто бежал сверху, никого не заметили – они просто проскочили мимо затаившегося в темноте человека. А тот замер ненадолго, сделал несколько шагов назад, потом вернулся обратно. Внизу послышались приглушенные голоса. Максим вжался в стену спиной, прислушался, но слов разобрать не смог. Зато услышал новый звук – в замок кто-то пытался вставить то ли ключ, то ли отмычку. Отлично, просто отлично, вы, друзья мои, получаете высший балл. За проницательность и оперативность. Сколько вас там, интересно? Сейчас посмотрим.
Вверх по лестнице поднималась пьяная компания. Человека три или четыре орали, матерились, кто-то даже попытался спеть. Его поддержали, и «хор мальчиков» промаршировал мимо квартиры Максима. Он под шумок отодвинул задвижку, распахнул дверь и рывком втащил «гостя» в коридор. На площадке что-то упало с легким стуком, но Максим на это внимания не обратил. Пинком захлопнул дверь, одновременно приставив ко лбу «посетителя» пистолет. И снова установилась тишина, да такая, что в ней слышны были отголоски кошачьей битвы под окнами и топот соседа сверху, на четвертом этаже. «Гость» молчит, почти не дышит и на ногах держится не очень уверенно. Странный он какой-то – низенький и легкий, почти невесомый. И одет по-идиотски, в длинный, многослойный балахон. Максим разглядывал незнакомца, и все больше ему казалось, что он только что пугало огородное с грядки выдернул и в квартиру приволок. А пугало тем временем опомнилось и заговорило: