«Дома» он первым делом распаковал и разложил на накрытом старыми газетами столе покупки, натянул перчатки и покосился на брошенные на подоконнике медицинскую маску и «Лепесток».
– Обойдусь. – Выволок из-за плиты старую, покрытую изнутри и снаружи пылью и толстым слоем жира чугунную посудину и вылил в нее растворитель. Потом притащил с балкона охапку пенопласта самых причудливых форм и размеров, собранную по всем ближайшим помойкам, покрошил его в ацетон и перемешал старой вилкой. Пенопласт растворился на глазах, следом полетела вторая порция легких обломков, затем третья, четвертая. Ацетон пожирал пенопласт как голодный удав белых мышек. Максим разломал последнюю пластиковую «доску» и перемешал смесь еще раз. Жидковато получилось, придется использовать резерв. Пяти смятых теннисных шариков вполне хватило, получился устой, однородный сироп. Следом в посудину отправился бензин, а за ним горсть металлизированной смеси. Максим осторожно поставил чугунную лоханку на плиту, прикрыл емкость крышкой и вернулся к столу. Подошла очередь дымовых шашек из «Садовода». Он распотрошил их ножом, смешал содержимое с купленной на том же рынке серой. Аккуратно рассыпал месиво по чистым металлическим банкам, закрыл крышками и приладил фитили. Банки отправились на полку под шкафом. Затем он принес с балкона пачку старых газет. Спасибо хозяйке, что развела здесь такую помойку, полезного добра в ее закромах нашлось немало. Рядом с газетами он поставил на стол лоханку, приподнял крышку и заглянул внутрь. Отлично, селитра уже успела раствориться, можно приступать, только сначала надо слить выступившую сверху пену. Из пульверизатора газеты пропитались быстро, теперь им надо дать просохнуть, а на это уйдет часа три. Максим вышел на балкон, отдышался, перепрыгнул через разложенные на полу газеты и вышел в коридор, захлопнул за собой дверь. Вонища жуткая, как бы соседи чего не заподозрили. Да ладно, балкон открыт, сейчас эта дрянь выветрится, а пока можно и передохнуть.
Проспал он до половины первого ночи, вскочил в темноте, помотал головой и пошел в кухню. Первым делом проверил чугунную лоханку. На дне образовался основательный темный слой осадка, но это ничего, на боевые качества пирогеля он не повлияет. Газеты тоже успели высохнуть, осталось лишь свернуть их в плотные рулоны. Максим обмотал их скотчем и не удержался – поджег один снаряд. С обоих концов трубки повалил отличный густой белый дым, Максим сунул обуглившийся край дымовухи под кран и вышвырнул газетный сверток на балкон сушиться. Нужный эффект достигнут, за эту часть арсенала можно не волноваться.
На фасовку и упаковку боеприпасов ушло еще часа полтора, и к трем часам ночи Максим вынес в коридор тяжеленный, плотно набитый рюкзак. Еще минут сорок ушло на заметание следов и уборку. Максим сгонял к мусорному контейнеру, бросил в него использованную посуду. Вернувшись, протер на кухне стол, полки и пол. Остался лишь запах, адская смесь растворителя, бензина и серы пропитала все небольшое помещение. Сюда теперь неделю только в респираторе заходить можно. Кстати, где он?.. Максим взял пакет с «Лепестком» с подоконника и бросил в рюкзак. Постоял в коридоре еще с минуту, перебрал мысленно все, что сделано и что предстояло сделать, достал из кармана ветровки старый мобильник. Звонка ждали, Максим услышал только два длинных гудка и сразу за ними спокойный мужской голос.
– Я буду говорить только с губернатором, – оборвал ответившего Максим.
– Мне поручено… – договорить собеседнику не удалось.
– Я тебя с твоим поручением в гробу видел. Иди в жопу. Или пусть твой хозяин звонит мне сам, или я сделаю то, что собирался.
«Адъютант» попытался вразумить несговорчивого шантажиста, но Максим нажал «отбой» и уселся на диван, мобильник бросил рядом. Время поползло, прошло десять минут, пятнадцать, полчаса – господин губернатор не торопился откликнуться на приглашение. Ничего, этого следовало ожидать, потерпим. Максим вытянулся на диване в полный рост, закинул руки за голову и закрыл глаза. Пробежался еще раз, как вверх по ступеням, по пунктам плана, извлек из памяти «фотографию» АЗС и словно посмотрел на нее сверху, как на трехмерную картинку. И так увлекся, что не сразу сообразил, что это скрипит под боком. Мобильник призывно моргал экраном. Максим посмотрел на надпись «Вызов» и запихнул мобильник в диванные подушки.
– Перезвонишь, я в туалете, – Максим повернулся на бок и снова закрыл глаза. «Пять-два в мою пользу» – эта мысль заставила его улыбнуться. Пусть товарищ генерал дойдет до кондиции, тогда и поговорим. Чем злее оппонент, тем легче с ним разговаривать. Нервишки у генерал-губернатора сдадут скоро, и в бешенстве он может наделать ошибок, о которых обязательно пожалеет, но будет уже поздно.
Следующий сеанс связи состоялся в восемь часов утра. Максим проснулся бодрый и свежий, готовил себе завтрак и старался дышать через раз – воняло в кухне немилосердно. Зато поздороваться с ним не выполз ни один таракан, что и радовало, и настораживало одновременно. Максим успел расправиться с ежедневной тарелкой овсянки и взялся за бутерброд, когда услышал из комнаты сдавленный дребезжащий звук.
– Слушаю вас, – произнес он в микрофон, торопливо дожевывая кусок хлеба с маслом и сыром.
– Это я вас слушаю, капитан, – отозвалась трубка.
– Сегодня в полдень на восемьдесят втором километре МКАД, в кафе у съезда с кольца, – с набитым ртом проговорил Максим.
– Где? – искренне удивился собеседник. – О чем вы, я не пойму…
– Кафе у АЗС на восемьдесят втором километре Московской кольцевой автодороги. Спросите своего водителя, он должен знать. Или возьмите карту, посмотрите в интернете, наконец, – ответил Максим, продолжая жевать.
– Капитан, ты зарвался, – без угрозы, ровным голосом врача, поставившего несложный диагноз, сказал после паузы собеседник.
– Кто бы говорил, – Максим расправился наконец с бутербродом и присматривался ко второму куску.
– Я приеду, – из трубки послышались короткие гудки.
– Я тоже, – Максим сжевал второй бутерброд, запил его горячим чаем. Не торопясь, вымыл посуду, протер еще раз стол и подоконник, прикрыл балконную дверь. К утру погода разгулялась, ветер разогнал тучи, и настоящее летнее солнце жарило вовсю. Максим вышел в коридор, проверил свой арсенал еще раз – все здесь, все на месте. Второй рюкзак рядом, он легкий и полупустой и в нем все самое ценное. Ну, что же, можно в путь, только надо присесть на дорожку.
Таскаться с полной выкладкой по лесу – дело муторное. До муравейника Максим добирался больше двух часов – как только маршрутка отъехала от остановки, так почти сразу встала в мертвой пробке.
– Опять тварь какую-то на дачу понесло, – пробурчал водитель, выслушав по радио сообщения счастливцев, которые ухитрились объехать затор и делились с радиослушателями своей радостью. Попутчики нервничали, кто-то жаловался по телефону, кто-то тупо смотрел в окно, лохматый бледный парень на заднем сиденье успел несколько раз заснуть и проснуться. А кое-кто даже вышел из «Газели» и, пользуясь случаем, загорал посреди проезжей части, подставив солнцу лицо. Максим никуда не торопился, он сидел в обнимку со своим баулом, второй рюкзак оставил за спиной. Маршрутка ползла в потоке машин со скоростью отравленного таракана, в салоне давно открыли все окна, но жара и духота никуда не исчезли. Максим и сам успел задремать и очнулся, лишь когда «Газель» наконец вырвалась на свободу. В окна дунуло свежим ветром, по салону загуляли сквозняки. Первая остановка, вторая, третья – все, приехали. Максим выскочил у пустого павильона, подхватил свою ношу и зашагал к лесу. Под прикрытием деревьев стало спокойнее и тише, он смотрел по сторонам, замечал каждую тень, слышал каждый шорох. Топать пришлось минут сорок, Максим доплелся до «базы», аккуратно поставил тяжеленный рюкзак на землю и уселся на ствол поваленной березы. Вид отсюда просто шикарный, территория АЗС как на ладони, особенно если знать, куда смотреть. Не мешают даже ветки и листья, за ними такую красоту не скроешь. Две иномарки у съезда с кольца, еще одна у выезда на примыкающую дорогу. Впрочем, машины простых смертных пока свободно перемещаются по территории, подъезжают к топливораздаточным колонкам, люди снуют туда-сюда. Да не все, вон там однополая парочка прогуливается, странно, что за ручки не держатся, и вокруг здания АЗС курсируют еще двое. А уж про то, что внутри происходит, и думать неохота, одни неприличные слова в адрес господина губернатора на ум приходят. Максим поднял голову, зажмурился, глядя на стоящее в зените солнце, посмотрел на часы. Отлично, время пошло, всем приготовиться. Он устроился поудобней на узком бревнышке, прислонился спиной к пеньку, не сводя взгляд с «влюбленной» парочки.