– Позвоните мне из аэропорта, – распорядился голос в трубке. – Назовете рейс и время вылета. На месте вас будут ждать.
– Хорошо, я так и сделаю. Спасибо, – Максим попрощался и положил телефон на поднос рядом со стаканом кофе и завернутым в яркую упаковку горячим бутербродом. Рядом за столиком освободилось место, Максим схватил поднос и немедленно уселся на пустой стул, отпил из стакана почти половину и принялся за еду, не отрывая взгляда от огромного окна. И сам не понял, в какой момент пришло осознание нереальности происходящего – никуда не надо торопиться, никуда не надо бежать, оглядываться и шарахаться от собственной тени и каждого шороха. Словно напился не кофе, а корвалола и познал Дао – такое спокойствие и безразличие, что нет ни сил, ни желания подняться, подойти к кассе и взять еще пару бутербродов и бутылку воды. Вместо этого Максим осмотрелся по сторонам – помещение забито до отказа, люди сидят за столиками, едят, смотрят на экраны ноутбуков и мобильников, переговариваются негромко, встают, уходят. И все это как сквозь пелену сизого цвета – как и положено после бессонной ночи, от усталости и напряжения. Максим встряхнулся, допил кофе, вышел из кафешки на шумную, освещенную ярким полуденным солнцем улицу и двинулся неторопливо по чистому широкому тротуару мимо старых домов к набережной у морского залива.
Ровно в половину двенадцатого утра по местному времени Максим стоял на перроне. Встречавших было полно, рядом, метрах в двадцати, у стены отеля выстроился ряд экскурсионных автобусов, и постоянно подъезжали все новые и новые. По перрону носились гиды, поджидавшие туристов, тетеньки с бейджиками на шеях быстро скучковались и по очереди бегали в здание вокзала смотреть расписание.
– Задерживается! – крикнула на ходу после очередного забега высокая черноглазая женщина. – И неизвестно на сколько!
– Блин! – хором выдохнули ее коллеги. Из их разговоров Максим уже знал, что автобусы простояли в Торфяновке больше трех часов, в «Шайбу» они успели заехать только на пятнадцать минут, а вот теперь под угрозой не только обзорка по Хельсинки, но и круиз на пароме до Стокгольма.
«Черт с ним, со Стокгольмом» – Максим уже несколько раз успел прогуляться туда и обратно по выложенному серой плиткой перрону. – «Что произошло, когда, где?». Еще один забег, потом еще, потом он увидел, как очередной гонец понесся к зданию вокзала. Вместе в озабоченными гибнущей на глазах культурной программой гидами Максим ждал возвращения вестника, едва сдерживаясь, чтобы не рвануть ему навстречу.
– Едут! – прокричала раскрасневшаяся от бега гид, уже другая, но из той же тусовки. – Минут сорок еще ждать сказали!
Эти слова вызвали у остальных бурю возмущения, гиды с примкнувшими к ним водителями принялись лихорадочно подсчитывать время, которое займет перегон до Турку. Получалось впритык, обзорка гарантированно накрылась, и про нее больше никто не вспоминал.
Максим бросился на другой конец перрона, прикинул примерное место остановки шестого вагона и остановился у табло с расписанием. Он издалека увидел синюю с белым морду электровоза, яркие вагоны прокатили мимо, поезд остановился, двери открылись.
– Группа двести сорок, сюда! Группа пятьсот одиннадцать, ко мне! – как цыганки, призывали гиды «своих», пофамильно сверяли со списком и, назвав им номер автобуса и курс, возобновляли поиск. Турикам тоже не терпелось начать долгожданный круиз, поэтому толпа быстро поредела. Максим метался вдоль вагона, едва сдерживаясь, чтобы не запрыгнуть внутрь. Ленка вышла последней, перед ней на перрон выползла изрядно помятая, с недовольной физиономией девица. Она наступила Максиму на ногу и, даже не извинившись, поковыляла на кривых каблуках дальше, бормоча что-то в телефон.
– Вон он! – Максим едва успел схватить за руку выскочившую из вагона Ваську, присел на корточки и поцеловал дочь в щеку.
– Привет, – Васька смешно сморщила нос и обернулась, – на перрон вышла рыжая, как лиса, Ленка. Черную сумку она тащила в одной руке, в другой держала Васькину куртку.
– Привет, – выдохнула Ленка, – приехали, наконец-то. Думала, помру. – Она отдала вещи мужу и взяла дочь за руку.
– Ну, что? Как? – спросил Максим. – Ты все сделала?
– Да, товарищ капитан, я выполнила ваш приказ, – ехидно отозвалась Ленка и посмотрела на мужа зелеными, как море глазами. – Симку утопила там, где ты сказал, аккумулятор во время стоянки на рельсы бросила, остальное мелкими партиями Васька вынесла и в лесу раскидала. Все чисто, можешь не беспокоиться. А ты мне рассказать ничего не хочешь?
– В лесу? – удивился Максим, сделав вид, что не расслышал последний вопрос жены. – Что это вы в лесу делали?
– Ждали, пока нас пропустят, – сообщила Ленка. – В пробку попали, представляешь, в железнодорожную! Сказали, что авария где-то в Новгородской области. Тверь проехали и встали. Ну, пробка и пробка, постояли часа два, нас даже погулять ненадолго выпустили, потом поехали другой дорогой, в объезд, через Псковскую область. Едем, едем, тихо все, кто спит, кто читает, кто в игрушки играет. А овца эта московская из нашего купе, лет двадцати, одета нормально, побрякушками дорогими увешана, такую истерику закатила! То лежит, то сидит, дышит, как лошадь загнанная, постоянно маме своей названивает и орет:
– Да какое такси! Куда такси?! Я не знаю, где мы, мама! Тут какие-то заборы! Коровники! Мама, мы в аду! Мы в аду, мама! – смешно передразнила попутчицу Ленка и тут же заторопилась:
– Пошли куда-нибудь, подальше отсюда. Ой, это не нас ждут? – она уставилась на последнего, оставшегося на перроне гида – женщина внимательно изучала список туристов, пересчитывала вверенное ей поголовье и нервно оглядывалась по сторонам.
– Бегом, – Максим схватил жену и дочь за руки, потащил их за собой к зданию вокзала.
– Погоди, давай ее предупредим, – попыталась возразить Ленка, Васька тоже пискнула что-то, но Максим их не слушал.
– Не надо, – прошипел он на ходу. Они промчались под аркой и оказались на площади перед вокзалом.
– Ух, ты! – взвизгнула Васька, увидев стоянку велосипедов. – Сколько их! Пап, ты обещал, – мигом вспомнила и выставила она отцу давний, так и не закрытый им счет.
– Потом, все потом, сюда давайте. – Они перебежали на другую сторону дороги и остановились на безопасном расстоянии – туристические автобусы остались далеко позади.
– Пошли, – Максим повел жену и дочь к знакомой кафешке. Васька вертела головой по сторонам, Ленка взяла Максима под руку и пожаловалась ворчливо:
– И эта дрянь на голове меня достала, я от нее уже чешусь. Сутки как в шапке. А сказали – воздухообмен, циркуляция воздуха! Наврали, гады. И глаза от линз болят, я из-за них полночи не спала, – Ленка вцепилась в золотую прядь на своей голове, дернула за нее и прическа поехала на бок.
– Погоди, рано еще, – остановил жену Максим, – ты на свое фото в паспорте должна быть похожа. И не пугай народ.
Ленка поправила парик, и рыжее «каре» вернулось на место. Очки, правда, куда-то исчезли, но без них было даже лучше. Ваське было скучно идти молча, она забежала вперед и выкрикнула звонко, глядя на отца: