Ситуация сложилась жесткая, и Тим не мог себе позволить тратить время на раздумья. Сосредоточив огонь почти у самых ног Марка, он рванул вперед и принялся руками и ногами расшвыривать облепивших спасателя тварей. Через десяток секунд тот немного освободился и принялся помогать. Но поврежденный привод скафандра не позволял ему встать на ноги, пришлось Тиму схватить ценный груз за кромку шлема и волоком тащить к шлюзу, отстреливаясь свободной рукой. Добравшись до люка, Картер спихнул Марка вниз, потом спрыгнул сам и активировал систему запирания. Но крысы продолжали атаку, они скакали вниз до тех пор, пока створки окончательно не сомкнулись. Набралось их в шлюзе достаточно много, пришлось давить их ударами рук и ног. В конце концов, победа осталась за людьми, но досталась она не даром – оба скафандра оказались бесповоротно повреждены, а пол и стены шлюзовой камеры выглядели так, словно по ним палили из пушки живыми пустынными крысами. Все было облеплено клочьями шерсти и внутренностями, а кровь стекала густыми, быстро запекающимися потеками.
Картер первым снял скафандр, Марку ничего не оставалось, как последовать его примеру – в костюме с поврежденным приводом он был беззащитнее, чем без него. Когда обе груды сползли на пол, Тим ощутил себя намного увереннее – без помощи акселераторов у Марка не было против него шансов в рукопашной схватке. И если считать сверхзадачей пленение Марка и передачу его в руки Империи, то лучшего момента для этого трудно было придумать. Бластер против бластера, сила против силы, выучка против выучки. В данный момент Тим ощущал превосходство по всем параметрам, а как дальше повернутся события, предсказать было сложно.
Грувер любил говаривать, что самый большой грех для разведчика – это пренебрежение случайностями. Так стоило ли сейчас пренебрегать удачей, которая сама падала в руки? Столь неожиданный фактор, как пустынные крысы, коренным образом изменил расстановку сил, превратил Картера из безоружного заложника, фактически из смертника, в потенциального хозяина положения. И не было причин не реализовать этот потенциал.
Марк тоже все понимал прекрасно, хотя и неверно оценивал мотивации противника. Он не знал, что Тим собирается взять его в плен, а считал, что если схватка состоится, то будет смертельной для одной из сторон. Он исходил именно из этого, а потому сразу настроился на серьезный лад. В его глазах столь отчетливо сверкнула сталь, что это могло вывести из душевного равновесия очень многих. Но не Тима – он видывал противников и пострашнее.
На пару секунд оба замерли, просверливая друг друга взглядами. Никто не желал нападать первым, поскольку и тот и другой знали толк в рукопашных схватках и понимали, что нападение, безусловно, приводит к раскрытию собственных уязвимых мест. Принцип «бей первым» годится лишь в ситуациях, когда противник не ожидает атаки или не готов к ней. Но в данном случае все было очевидно – два отменных бойца оказались лицом к лицу, и ни один из них не собирался отступать. Марком двигали одни побуждения, Тимом совершенно другие, но оба были тверды, как внешняя броня звездолета.
Исход схватки мог завершиться в течение пары мгновений. Тим понимал и знал по опыту, что кардинальное значение имеет выбор атакующего приема, если все же решиться напасть первым. И он решился, прекрасно отдавая себе отчет, что Марк, при всей его выучке, уступает ему, а значит, вряд ли сумеет использовать ту уязвимость, которая неизбежно наступает в момент атаки.
Марк был правшой. Картер не очень обращал на это внимание, но в памяти отчетливо оставался образ спасателя, стреляющего по крысам из двух рук. При этом тяжелый бластер находился у него именно в правой. В скафандре это не имеет значения на самом деле, акселераторы работают симметрично, давая равную силу обеим рукам. Но предпочтение к правой заложено в правшах на уровне рефлексов. Правша всегда возьмет более тяжелый предмет в правую руку, а тот, что полегче, – в левую.
А раз так, то в первичной атаке лучше всего блокировать правую руку Марка захватом, а уже потом пытаться вырубить его ударом локтя в уязвимую часть головы. Приняв решение, Тим сделал короткий, но мощный бросок всей массой тела вперед, в движении, чтобы усилить удар, нанес его в болевую точку на плече, на время выводя всю конечность из строя.
Все шло как на тренировке, но в тот миг, когда разведчик был готов провести болевой захват запястья, произошло нечто совершенно из ряда вон выходящее. Тим получил встречный удар по ребрам из немыслимого положения – с левой руки. Но поразил его не сам факт атаки левой рукой, это было как раз нормально, Марку просто ничего не оставалось больше.
Поразил не сам факт удара левой, а его сила, ведь проведен он был из столь неудобной для спасателя позиции, что дальше некуда. Марк находился в крайне неустойчивом положении, и для размаха у него не было достаточно места.
При этих условиях удар с левой руки должен был остаться для Тима незамеченным, ну уж, во всяком случае, по всем законам физики и рукопашного боя не мог причинить хоть сколь-нибудь значительного вреда. Но вышло как раз напротив – удар оказался столь сильным и сокрушительным, что Тима впечатало спиной в створки люка, ведущего в коридор, а в глазах потемнело от острой боли в ребрах и временной потери дыхания.
Удар такой мощи и из такого неудачного положения, да еще с левой руки мог получиться только в одном случае – при помощи акселераторов скафандра или экзоскелета. Но на Марке не было надето ни того, ни другого. Тем не менее Картер понял, что совершенно не готов к дальнейшему бою. Один-единственный удар вышиб из него все силы, полностью сбил дыхание и привел к небольшому помутнению сознания.
Марк тем временем спокойно прижал сенсор отпирания люка. За спиной Тима расползлись створки, и он мешком вывалился из шлюза, упав в коридор на кучку песка. И только в этом ракурсе, снизу, он увидел то, что дало ответы на все вопросы о боевых качествах Марка. Левый рукав форменной куртки спасателя был разодран в клочья, словно внутри него взорвалась пожарная кишка под давлением. От плеча до запястья крепчайшая ткань висела лохмотьями, а под ней… Под ней не было видно кожи. Вместо нее руку обвивали зеленоватые жгуты синтетических приводов, а на предплечье помигивал янтарным светом индикатор активности контроллера, считывающего биотоки с нервной системы Марка.
Ничего подобного Картер в жизни не видел, и уж точно такая штука не могла числиться в арсенале здешнего контингента. Она вообще нигде не могла числиться в силу нелепости конструкции. Ну, если нужны акселераторы, надевай экзоскелет или защитный костюм. А тут что? Отдельный мышечный усилитель на одну руку, да еще столь тонкий, что его, пока не напрягся, из-под одежды не увидать.
Такой незначительный слой синтетических приводов не мог развить силу, достаточную для проведения каких-то работ. Он годился лишь в качестве оружия в рукопашной схватке. Зато эту функцию выполнял отлично. А это означало только одно – акселератор был самодельным, нештатным, и был создан самим Марком на основании знаний Гранта в области матричного дизайна. Но одних знаний для этого маловато, нужны еще лабораторные мощности, да и сами выведенные Олафом бактерии тоже необходимы. Хотя бактерии Марк мог выкрасть, прекрасно зная, не хуже Гранта, где хранятся культуры. Но вот лаборатория…