— Скажите, доктор, а правда, что на вооружении вашей лодки есть летающие торпеды?
«Ух ты! — изумленно подумал Артем. — У нас даже такие есть?!»
Но вслух твердым голосом заявил:
— Есть, есть! У нас еще не то есть. И летающие, и прыгающие, и бегающие!
— Бегающие? — переспросил Винтер.
— Ну… — смутился Артем от собственного вранья. — Что-то в этом роде. Но если врежет, то мало не покажется!
Корветтен-капитан поднял трубку телефона и отдал указание:
— Усилить наблюдение за подходами к базе. Вывести эсминцы с задачей противолодочного охранения. На удалении до пятидесяти миль вести непрерывную воздушную разведку.
Положив трубку, он снова улыбнулся Артему:
— А я так думаю, что не такие вы и страшные. Один раз нам едва не удалось утопить вашу субмарину. Повезет ли ей дважды? И потом, это вы сидите передо мной на допросе, а не я перед вами.
«С этим не поспоришь», — грустно подумал Артем. Но его порадовало то, что о нем и его товарищах не забыли! Пусть пока бестолково, но экипаж пытается за них бороться. Еще не все потеряно! Он лихорадочно пытался придумать, как дальше вести себя с немцем. Начинать что-то рассказывать о прибытии из будущего — это только все запутать и испортить. Немец, похоже, ему верит, а заикнись сейчас о путешествии во времени, и точно к стенке станешь. Он посмотрел на Винтера. Тот полностью ушел в собственные мысли и, казалось, был далеко за пределами этого кабинета. Лишь минут через пять он взглянул затуманенным взглядом на Артема и спросил:
— Вы офицер?
— Да, старший лейтенант.
Корветтен-капитан вновь ушел в себя. Внутри него шла тяжелая борьба, отражаясь на лице подергиванием скул и бровей. Наконец, на что-то решившись, он вызвал адъютанта:
— Вилли! Позовите Габи.
Ожидая, пока появится дочь, Винтер вновь принялся сверлить взглядом Артема, будто пытался заглянуть к нему в душу.
— О вашей лодке мы еще с вами обязательно поговорим, господин доктор. Но сейчас меня интересует другое. Ответьте: вы способны врать, дав слово офицера?
— Не знаю, — растерялся Артем. — Не пробовал. У нас как-то не принято бросаться этим словом.
— Я читал вашего Толстого. Для меня было удивительно, что для русского офицера честь была превыше жизни. Вы не из этого теста?
— Да кто же его знает, из какого я теста?! Вы что от меня хотите? Не ходите вокруг да около, говорите прямо.
— Тогда я обращусь к вам как к доктору: вы способны лгать больному человеку, потерявшему надежду жить?
Артем наконец начал догадываться, о чем идет речь, но тут в кабинет вошла девушка с террасы. Мельком взглянув на него, она вопросительно посмотрела на корветтен-капитана.
— Габи, дорогая, я хочу, чтобы этот русский осмотрел тебя. В пределах допустимого, разумеется.
Девушка изумленно округлила глаза.
— Не удивляйся, Габи. Этот молодой человек — доктор. Поразительно, но он с первого взгляда распознал твой диагноз. Теперь я хочу услышать, может ли он что-то добавить?
Артем, мгновенно перевоплощаясь в роль доктора, оглянулся в поисках раковины с водой, но не найдя, пожал плечами и, вытерев ладони о штаны, подошел к девушке.
— Вы позволите?
Он протянул руки к ее шее. Но и без пальпации были видны вздувшиеся бугры за ушами.
— Температура стабильно повышенная?
— Да, — ответил за дочь отец.
— Кашель перешел в постоянную фазу или периодический?
— Скорее, периодический.
— Какую стадию вам поставил доктор Линдеман?
— Среднюю.
— Я с ним согласен.
— Ну и…?
— Я уже вам сказал, лечение возможно. Но все находится у меня в медблоке на лодке.
— Я предоставлю вам любые лекарства, какие только скажете.
— У вас этого нет, — отрезал Артем.
— Иди, Габи, — Винтер мягко, но настойчиво попросил дочь выйти из кабинета. — Нам надо еще поговорить с этим доктором.
Затем он вернулся за стол и, поглядывая на телефон, вновь ушел в себя. Перед корветтен-капитаном стоял нелегкий выбор. Совесть честного служаки разрывалась между чувствами любящего отца единственной дочери и требованием выполнить служебный долг. Наконец он решился.
— Я хочу предложить вам сделку, — отметая все сомнения, решительно заявил Вернер Винтер.
— Вот как?
— Да, молодой человек, именно так. Жизнь за жизнь.
— А нельзя ли пояснее? — Артема передернуло от столь радикального заявления.
— Я отпущу вас! Да-да, вы не ослышались. Мы сообщим на вашу лодку координаты места, где вы будете ее ожидать. Вас доставят туда на катере. Обещаю, что с моей стороны это будет честная сделка. Никаких ловушек, засад или обмана. Ваши товарищи останутся в заложниках. Если вы не вернетесь вовремя с лекарством, их расстреляют.
— Я так не согласен!
— Почему?
— Вы отпустите всех нас, а я вернусь один и с лекарствами.
— Вы, юноша, наглец.
— Я не наглец, я просто в себе уверен, — почувствовав, что у него на руках появились козыри, твердо ответил Артем.
Но и корветтен-капитан был не из слабаков.
— Будет так, как сказал я. Ваши друзья останутся заложниками. Вас отправят сегодня вечером, а ночью вы вернетесь с лекарством.
— Тогда сделка не состоится.
— Не в вашем положении торговаться, доктор. Я сейчас прикажу вывести ваших товарищей и по одному расстреливать, пока вы не согласитесь. Затем расстреляют вас.
— И погубите свою дочь? — растерянно спросил Артем, надеясь, что немец все же блефует.
— Уверен, что вы окажетесь благоразумней. Так с кого начнем? — Винтер демонстративно потянулся к трубке телефона. — Предлагаю со старшего. Кстати, почему он в гражданской одежде?
— Согласен! — крикнул Артем, осознав, что проиграл. В этой игре — кто кого пересмотрит, он моргнул первый. Но чтобы урвать с паршивой овцы хотя бы клочок шерсти и не показать, что быстро сломался, он попытался еще поторговаться: — Но как только я вернусь, вы их отпустите, а я останусь лекарем вашей дочери и заложником. А еще я попрошу командира вернуть со мной вашего офицера Отто Витмана.
— Витман у вас на борту? — удивленно спросил Винтер.
— Да! Он сожрал весь мой запас витаминов. Так что уверен, командир отдаст его без сожаления.
— О нем мы поговорим позже.
— Так что, по рукам? — повеселев, осведомился Артем.
Вернер Винтер задумчиво посмотрел на доктора: