— На испанском, — угрюмо ответил Удо.
— Значит, все-таки испанцы, — задумчиво проговорил Гюнтер.
С легким злорадством он наблюдал, как Удо, склонившись над испанцем и брызгая ему в лицо слюной, разразился словесной тирадой. Пленник пытался вставить пару слов, но победа была на стороне доминиканца. Удо с ненавистью шипел ему в ухо угрозы и оскорбления, и окончательно сломленный испанец умолк, объективно расценив баланс сил не в свою пользу.
Наконец, выговорившись, Герреро выпрямился с видом победителя и обратился к командиру:
— С чего начнем?
— Со знакомства, — ответил Гюнтер, пожав плечами.
Удо кивнул и спокойно, как ни в чем не бывало, обратился к испанцу. В ответ тот что-то недовольно пробурчал.
— Алонсо Красная Борода.
— Странные у них имена, — удивленно произнес Отто, разглядывая бороду. Ему она показалась очень даже черной.
— Кому принадлежит остров? — спросил Гюнтер.
— Этот пьяница сказал, что остров — владение испанской короны, — перевел доминиканец.
Говорить он пытался на немецком, но незнакомые слова вставлял на английском. От такого винегрета Кюхельман поморщился.
— Удо, переводите без ваших комментариев, мы сами разберемся, — произнес он. — Вы уверены, что верно перевели?
— Да, он так и сказал — «испанской короны».
— Спросите, есть на острове американцы или англичане?
Выслушав вопрос, испанец рассмеялся.
— Он сказал, что только сумасшедший англичанин сунет нос на Бенито, где ему сразу перережут глотку.
— Удо, переводите, пожалуйста, от первого лица, — вмешался старпом. — Значит, остров называется Бенито…
— Узнайте, есть ли на берегу радиостанция и кто у них главный? — спросил Гюнтер.
— Он говорит… — начал Удо.
Но старпом его прервал:
— От первого лица, Удо, от первого…
— Хорошо, — кивнул доминиканец. — На острове самый главный — губернатор дон Диего.
— А радиостанция?
Герреро пожал плечами:
— Он не понимает, о чем я его спрашиваю.
Гюнтер удивленно посмотрел на Удо:
— Ты, наверное, ему неправильно перевел?
— Я перевел правильно, — обиженно поджал губы Герреро. — Но он действительно не понимает, о чем я его спрашиваю!
— Тогда узнайте, какое у них есть оружие?
— Есть несколько мушкетов у охраны губернатора, — улыбнувшись, сказал Удо. — Пара пищалей есть у Амбросио, хозяина таверны.
— Что несет этот недоумок? — возмущенно произнес Гюнтер. — Он что, над нами издевается?
Кюхельман сжал кулаки. Он уже пожалел, что не позволил Герреро отвесить пару хороших оплеух наглому испанцу.
— Подождите, капитан, — остановил его старший помощник. — Удо, спросите у него, какой сейчас год?
— Не понял, Отто, что вы хотите сказать? — спросил удивленно Гюнтер.
Но Герреро уже задал вопрос и, услышав ответ, переспросил еще раз и теперь стоял, будто впав в ступор, с отвисшей челюстью.
— Ну?.. — не выдержал старпом.
Удо смущенно произнес:
— Бред какой-то. Испанец утверждает, что сейчас тысяча пятьсот семьдесят шестой год от Рождества Христова.
Повисла тишина, которую никто не решался нарушить.
Первым не выдержал Кюхельман:
— Это действительно бред! Вагнер притащил пропившего мозги пьяницу, а вы, Отто, и поверили? Вам бы только мистического дыму напустить.
Отвечать старший помощник не торопился. Задумавшись, он закрыл глаза, будто что-то вспоминая, и наконец произнес:
— Капитан, скажите, может ли безмозглый пьяница, оторванный здесь на островах от цивилизации, настолько хорошо знать историю, чтобы ответить на вопрос: кто в тысяча пятьсот семьдесят шестом году был королем Испании? Сомневаюсь, что и вы это знаете. Но так уж получилось, что в свое время я очень интересовался историей. И, если не ошибаюсь, в то время на престоле Испании был Филипп Второй. Спросите Удо, кто ими правит?
Испанец удивленно рассмеялся, будто у него спросили прописные истины.
Опешивший Герреро осевшим голосом переводил:
— Разве может кто-то не знать короля Испании, обладателя всех заморских владений Испании, Филиппа Второго, из династии Габсбургов? Единственного законного сына Карлоса Первого!
Отто слушал, кивая головой, затем произнес:
— А теперь спросите, кто на престоле Англии?
От такого вопроса испанец рассвирепел:
— Он даже говорить не хочет об этой старой деве — Елизавете Первой. Пусть род Тюдоров прервется на ней. А ее папаша Генрих Восьмой горит в аду!
— Все верно, — тихо произнес Отто.
Гюнтер мрачнел после каждого слова Удо. И будто для того, чтобы окончательно его добить, Отто спросил:
— Может ли испанец не знать, если мы все-таки в тысяча девятьсот сорок втором году, кто такой генерал Франко? — и, кивнув Удо, произнес: — Спрашивай.
От такого вопроса испанец надолго задумался, ерзая и пытаясь ослабить веревки. Наконец Удо перевел:
— Когда он еще жил в окрестностях Толедо, у них был знаменитый бык Франко. Победитель всех праздничных коррид. Сеньор об этом Франко спрашивает?
— Но ведь этого не может быть, — произнес Гюнтер. — Скажите, Отто, ведь этого действительно не может быть?
— Но если все-таки на миг допустить, что это именно так, то взгляните, капитан, насколько понятны и логичны становятся все последние события.
С трудом пропуская сквозь себя услышанное, Гюнтер взглянул на Вагнера, ища поддержки у него. Но на лице у Герберта была написана полная растерянность.
— Что же нам теперь делать?
— Для начала надо с этим смириться, а потом уже думать, что делать, — ответил старший помощник. — Во всяком случае, проблему продовольствия, из-за которой мы здесь, вполне решить сможем.
— Вы думаете, это все из-за взрыва парохода?
— Не знаю, но думаю, что взрыв сыграл не последнюю роль. Необходимо еще раз все обдумать и сопоставить события.
В полном замешательстве Кюхельман отошел и скрылся в темноте. Старпом послушал, как шаги командира затихли на корме лодки, и пошел следом за ним.
— Отто, расскажите мне об этом времени, — произнес Гюнтер из темноты.
— Конечно, капитан. Я рад, что вы смирились с действительностью. Мне было легче, о чем-то подобном я начал догадываться раньше и был готов.
— Может, все-таки мы ошибаемся? Я даже склонен поверить, что так испанцы решают проблему содержания душевнобольных, изолируя их на необитаемом острове.