Во многих местах, которые он проезжал, вдоль покинутых домов рядами стояли таблички с объявлениями о продаже. В промышленных районах было ещё хуже; они казались опустошёнными неведомой природной катастрофой: выгоревшие цехи, обугленные рёбра арматуры, выбитые окна, помятые, разграбленные машины у разрушенных торговых ларьков, на которых висели выцветшие плакаты о распродаже.
В Макколле он нашел телефонную будку, которая ещё действовала. Позвонил в полицию. Мужчина, ответивший ему, вздыхал, однако пообещал, что о старой женщине позаботятся.
В Медоузе он остановился, достал свои конверты и написал два письма. Оба адресовал Фридеру, оба содержали одно и то же краткое сообщение о том, что он пережил и о чём узнал от Чарльза Таггарда. Одно из них он отнёс на почту в Медоузе, где его заверили, что письма за границу ещё доходят, правда, идут дольше, чем было раньше.
Второе письмо он опустил во Фрутвале. Могло ли УНБ тайно отслеживать и переписку? Скорее всего, нет. Ведь этого не сделаешь через компьютеры, и потребовалось бы гигантское количество сотрудников, которые вскрывали бы письма, прочитывали и снова запечатывали их.
Местами ещё попадались действующие супермаркеты. Все входы и выходы были защищены стальными, наспех сваренными решётками, парковки перед ними пустовали, а если где-то кто-то и толкал тележку с покупками к своему автомобилю, то его сопровождал служитель в форме с ружьём на плече и тут же увозил тележку назад. Бензозаправки ещё рекламировали низкие цены на горючее, но были огорожены цепями, а колонки стояли отключёнными. «Не заправляем», – коротко оповещало объявление, написанное от руки.
Маркус ехал своей дорогой. У него в машине были запасы, он ехал спокойно, равномерно, экономно. То есть не слишком быстро. Как можно меньше ускоряясь. Как можно скорее переходя на более высокую передачу. Ему казалось, он чувствует, как топливо поступает в карбюратор, как содержимого бака становится всё меньше. Это было почти болезненно, но помогало укрощать ступню, которая так и норовила нажать на газ по старой привычке.
На дорогах было много военных. Часто попадались серо-зелёные машины, полные солдат, которые тоже пялились на его автомобиль. И колонны тяжёлых бронемашин, движущихся незнамо куда неведомо зачем.
Однажды на пути попалась заправка, которая ещё работала. Её территория была обнесена колючей проволокой на бетонных столбах. Женщина, сидевшая у въезда в зарешеченной кабинке, крикнула ему сквозь щель в стекле:
– На сколько вам?
– На пятьдесят долларов, – крикнул в ответ Маркус. – Дизель.
Она закатила глаза, взяла купюру, которую он просунул в щель, что-то потюкала в своей кассе и крикнула:
– Номер два!
Маркус подкатил к колонке номер 2. Хотя бы обслуживают. Тупого вида мужик поднялся со стула, взялся за заправочный пистолет, и указатель дополз до семи галлонов, [44] прежде чем отключиться.
Незадолго до Орегона мотор заглох в первый раз. Маркус свернул на обочину, дал двигателю немного остыть, прислушиваясь к зловещему безлюдью. Потом снова попытался завестись, но звук был по-прежнему безжизненный.
Итак, придётся всё же пачкать руки. Он безрадостно поднял капот, вызывая в памяти, что об этой грязной, вонючей машине рассказывал ему Кейт. Скорее всего, дело было в топливопроводе. Если подумать, откуда он заправлялся в первый раз, то подозрение о том, что фильтр засорился, приходило в голову первым.
Маркус достал инструменты. Молодец, что догадался захватить их! После нескольких попыток ему удалось разобрать топливопровод. Действительно, там была фильтрующая сетка, полностью забитая какой-то ржавчиной. Он поскоблил сетку, но почти ничего вычистить не удалилось.
Хм-м. Некоторое время он сидел, уставившись на разобранные части. Можно было просто выкинуть этот фильтр и уповать на лучшее. Сколько ему ещё ехать? Километров, может, триста. Или попытаться смастерить замену?
В конце концов он вырезал из майки лоскут и приладил его на место сетки. Собрал всё снова и с напряжённым ожиданием повернул ключ зажигания. Результат его ободрил: мотор завёлся и заурчал, как кошечка. Ну вот. Не так уж всё плохо.
Но радовался Маркус не больше сотни километров. Он уже пересёк границу штата и ехал по трассе 84, грандиозно поднимающейся в горы, успел проехать Хантингтон, как вдруг под капотом что-то зловеще заскрежетало. Он убрал ногу с педали газа – должно быть, смехотворно недостаточная мера – и вырулил на обочину. Из-под капота валил дым.
Выглядело всё нехорошо, и когда он открыл капот, лучше не стало. Что-то где-то лопнуло, забрызгав всё вонючей, чёрной, маслянистой жидкостью, и та же жидкость неудержимо капала на землю.
Что делать? Про машину можно было забыть.
Снизу в горку поднимался грузовик, поблёскивающее серебром чудовище проехало мимо. Можно было бы попробовать добраться на попутных. Он посмотрел на дорогу, протянувшуюся до горизонта, единственный признак цивилизации посреди безлюдной пустыни, и понял, что ничего другого ему и не оставалось.
Он захлопнул капот, открыл багажник и принялся укладываться. Взять всё он не мог. Дорожную сумку можно было нести как рюкзак – уже хорошо. Провиант – только тот, который не требовал долгого приготовления. Вода, хоть и тяжело. Сменная одежда. Инструмент, который, как он думал, понадобится ему в конце пути. Карманный фонарь. Мобильный телефон, на всякий случай.
Что делать с записными книжками Блока? Четыре книжки, полные бессмысленных записей. Но он не смог их бросить и тоже затолкал в сумку.
Оставались две канистры грязного мазута. Вот этого было жалко. Он прикидывал, не припрятать ли его; может, когда-нибудь он вернётся сюда? Чепуха, тут же отверг он эту мысль. Лучше отдать горючее тому, кто его подвезёт.
И он стоял на обочине, у ног – две белые канистры и набитый битком рюкзак. За первые полчаса мимо него пронеслись два грузовика, не удостоив его даже сигнала. Вернее, один из водителей всё же покосился подозрительно. Может, они боялись нападения. Маркус надеялся на автобус; ведь автобусы ему попадались часто. Автобус-то наверняка остановится.
Однако следующим подъехал не автобус, а маленький ярко-зелёный автомобиль японской марки. И даже остановился. Водитель, пожилой мужчина с лицом горца, перегнулся через пассажирское сиденье, толкнул дверцу и крикнул:
– Эй! Садитесь!
Маркус объяснил насчёт мазута, на что мужчина, с сожалением посмотрев на канистры, сказал:
– Жалко, но мне ни к чему. – И похлопал по рулю. – Он у меня бензиновый.
– Может, для дома? Как котельное топливо?
– Спасибо, я отапливаюсь дровами, слава Богу. Давайте, ставьте всё в багажник; следующий будет рад. И куда же вы направляетесь? Я еду в Портленд.
Они погрузили канистры, потом Маркус сверился со своей картой.