«The Globe» был роскошным трёхэтажным рестораном на высоте 240 метров, в стеклянном шаре на вершине башни Аль-Файзалия, ультрамодернового строения из стали и стекла, спроектированного звёздным английским архитектором Норманом Фостером.
Лифт доставил их наверх за двадцать пять секунд. После этого у Таггарда болело в ушах из-за резкой смены давления. Но вид на город посреди пустыни открывался фантастический.
Когда метрдотель провожал его к столику, за которым Дональд уже поджидал его, Таггарду бросилось в глаза множество столиков на двоих, за которыми сидели парочки, о чём-то явно секретничающие. Ресторан, видимо, служил тайным местом встречи любовных пар; то, что практически все женщины были без чадры, могло объясняться лишь тем, что полиция нравов не имела сюда доступа.
Со времени их последней встречи Дональд Хартфельд постарел и посуровел. У него были седые, коротко стриженные волосы такого же цвета, как глаза.
Фантастическими были и цены в меню. Поужинать здесь можно было начиная лишь от ста долларов – на человека, естественно. Но и греховность этого ресторана всё-таки имела свои границы: выпить здесь можно было только воды или сока.
– Я получил твой отчёт, – сказал Дональд после того, как они покончили с воспоминаниями об Огайо. – Ты посылал его ещё кому-нибудь?
– Пока нет, – ответил Таггард.
– Хорошо. – Принесли закуску. Кухня в «Globe» была средиземноморская, с обилием салатов из овощей, политых оливковым маслом. – Ты, кстати, питаешь иллюзии насчёт того, кто правит этим миром.
– Разве не мы? А я-то думал…
– Мы тоже.
– Но до поры до времени. Саудовцы в любой момент могут отключить нам свет.
Дональд снисходительно усмехнулся и покачал головой. Смотрел на Таггарда, словно прикидывая, как бы ему получше объяснить.
– Ты ведь был одно время в «Eurocontact», верно? – спросил он наконец.
– Был, – подтвердил Таггард.
– Вы же занимались там не только делами, обозначенными в вашем рекламном проспекте. А еще и смотрели за тем, чтоб европейцы не плясали у нас на носу и не ложились в постель с Советами.
Таггард отхлебнул глоток воды. Это было то, о чём посторонний знать не мог.
– О некоторых аспектах моей тогдашней деятельности я не могу распространяться, – сказал он.
Дональд ухмыльнулся.
– Да это понятно. Мы же коллеги. Я-то значусь в «HEAD». Та ещё консалтинговая фирма. Мы делаем то же самое, что и вы тогда, только в остальной, более дремучей части мира.
– Да?
– В бедных странах игра, естественно, ведётся по-другому, – сказал Дональд. – Изобретений там, как правило, нет, а экономические боссы, которым мы должны подпиливать стул, тоже скорее редкость. Мы строим эти страны. Такие специалисты, как я, проводят экспертизу для правительств, насколько баснословно рентабельны и прогрессивны те или иные гигантские инфраструктурные проекты – электросети, дороги, плотины, порты и так далее – и насколько они поднимут могущество их стран. Как только нам удаётся их убедить, мы помогаем им также в получении кредитов. Выгодных кредитов. Единственным условием является то, что все контракты заключаются с американскими фирмами.
– То есть деньги даже не покидают пределов США?
– Не покидают. Они переводятся из банков в Вашингтоне в какие-нибудь проектно-конструкторские бюро в Бостоне или Лос-Анджелесе. Однако та страна должна, естественно, возвращать всё, все кредиты с процентами. А мы подсчитываем так хитро, что очень скоро они уже не могут нам платить. И что тогда? Тогда идут переговоры об отсрочке. Но за это мы хотим ответных услуг. Размещения военных баз, например. Или доступа к ресурсам. Иной раз достаточно того, чтобы они проголосовали в ООН так, как нужно нам.
– И это срабатывает?
– Безотказно, десятки лет. Главное – следить за тем, чтоб не обидеть верхнюю прослойку. Они у нас купаются в деньгах. Денег у них хватает и на то, чтобы немножечко раздать, купив себе необходимую поддержку.
Таггард отодвинул свою тарелку, половину оставив нетронутой. У него совсем пропал аппетит.
– Это нечестно.
– Правильно. – Дональд продолжал невозмутимо жевать. – Но мы и не на Олимпийских играх. Дело не в том, чтобы честно играть, а в том, чтобы всегда выигрывать.
– Это совсем не та политика, которой хотели отцы-основатели. Это та политика, против которой они боролись, – политика Британской империи. Политика грабежа.
Дональд доел свою порцию.
– Отцам-основателям наше почтение, но в те времена места хватало на всех. Сегодня мир не таков. Сегодня есть лишь две возможности: либо мы контролируем мир, либо мир контролирует нас.
– Поэтому мир контролируем мы.
– Вот именно. Ты не совсем неправ; то, что делаем мы, – это самый современный вариант достигнуть мирового владычества. Намного бескровнее, чем его достигали былые колонисты. – Он высокомерно улыбнулся. – Это вопрос ментальности. Наша империя настолько абстрактна, что большинству даже невдомёк, что происходит.
– Кое-кто всё же просекает, – возразил Чарльз.
Дональд засмеялся. В этот момент он снова походил на того долговязого парня с отличными оценками и острым как бритва умом, который однажды, после обильной ночной попойки, открыл ему, что вектор движения задаёт не демократическое большинство, а умное меньшинство.
– И что они могут сделать? Если другие даже не понимают, о чём идёт речь?
Они молчали, пока официант убирал их тарелки и ставил перед ними новую бутылку воды.
– И какое отношение всё это имеет ко мне? – спросил затем Таггард.
– Я хотел бы воспрепятствовать тому, чтобы ты отправил своё донесение, скажем так, в «Вашингтон Пост». Церэушник раскололся, – такие вещи приводят журналистов в сильнейшее возбуждение. А на мой взгляд, это только лишний стресс себе на шею. – Он потеребил мочку уха. – Ты знаешь, что люди из «Микадо» всё ещё существуют? Но нас всегда мучает совесть, когда приходится их вызывать.
– И кого вы вызовете, если Сауды перекроют нефтяной кран?
– Этого они не сделают. Никогда.
Принесли основное блюдо. Рыбу. Абсурдно: посреди пустыни. Видимо, самолётом доставили с побережья. За такую цену можно всё.
– То, что ты здесь рассказал, не касается Саудовской Аравии. Я не думаю, что им когда-нибудь требовался кредит.
– Верно. – Дональд разглядывал свои ногти. – С этим была проблема. После того, как пошла нефть, у саудовцев сразу стало страшно много денег, они не знали, что с ними делать. А это тоже способ поймать их на крючок, не так ли? Мы предложили им управление этими деньгами.
– Что-что?
– Та же самая игра, только теперь мы могли раздавать их деньги. Преимущество было в том, что на это не требовалось согласия Конгресса и никто не мог совать нос в бухгалтерию. А при таком раскладе вообще сплошное удовольствие.