* * *
Ни одного из трёх аквалангистов застать не удалось. Стивен смотрел на маленький телефонный аппарат в своей руке так, как будто это он один был во всём виноват.
– Идём, – сказал Иешуа. – Давайте поедим, а потом сделаешь ещё одну попытку.
Стивен посмотрел на него и внезапно почувствовал смертельную усталость. Он не хотел подниматься с кровати, куда-то идти, он хотел остаток жизни больше не двигаться с места.
– Сходите без меня, – глухо произнёс он. – Я не хочу есть, и мне ещё нужно сделать пару звонков в мой банк. Это странствие по затопленному подземелью столицы пустыни – недешёвое удовольствие.
Юдифь не хотела идти без него. Но Иешуа напустился на неё, что он сильно проголодался и не может больше ждать.
– Идите, – настаивал Стивен. – Я думаю, мне как раз кстати будет побыть одному и кое о чём поразмыслить.
В конце концов брат с сестрой ушли, хотя Юдифь сделала это очень неохотно.
– Если ты передумаешь, – сказал Иешуа, – то мы в ресторанчике напротив, окей?
– Приятного аппетита.
Дверь комнаты закрылась за ними, стихли их шаги по коридору, а Стивен всё ещё смотрел на чудовищный лилово-зелёный узор покрывала, на бумаги, лежащие вокруг него, и ему казалось, что ему становится всё тяжелее и тяжелее. Он почувствовал сильное желание одним движением смахнуть с кровати все эти карты, все эти копии и блокнот, чтобы больше никогда их не видеть, однако этот импульс увяз в неодолимой инертности, которая опустилась на него, как сумерки на город.
Банк. Эта мысль заставила его снова встрепенуться. Ему нужно было снова получить доступ к своим деньгам – не только ради подводного снаряжения, но и для того, чтобы просто расплатиться за отель и за еду в ресторане. Он снова взял свой мобильник и перебирал номера, пока не дошёл до номера Хью Каннингэма.
Хью был его оператором у него в банке – рослый отец семейства с лицом, густо пронизанным красными прожилками, он любил ходить в боулинг и обожал двух своих дочек. Хью с самого начала проникся симпатией и к Стивену Фоксу, и к его необычному для столь юного возраста предприятию, и им частенько приходилось сообща прорабатывать такие хитроумные комбинации, которые были уже на грани нарушения внутрибанковских предписаний, а то и на волосок за этой гранью. До сих пор всё обходилось. Хью знал, что может положиться на Стивена Фокса, а Стивен знал, что может положиться на Хью. Если он сейчас до него дозвонится, тот поможет ему без всяких сомнений. А если Хью сейчас уехал со своим семейством в традиционный летний отпуск, то дела Стивена плохи.
Подозрительно долго никто не снимал трубку. Стивен вздохнул. Господи, только бы не отпуск! Неужто Хью подложит ему такую свинью!
Наконец трубку сняли. Женский голос звучал довольно паршиво и назвался именем банка. Стивен назвал своё имя и попросил к телефону Хью Каннингэма. Может быть, он всего лишь отлучился в туалет.
– О, мистер Фокс, – узнала его женщина, и теперь он тоже узнал её голос: то была мисс Гэррити, старая дева и коллега Хью, принципиальность которой им то и дело приходилось обходить правдами и неправдами. И сегодня у неё, казалось, был не лучший день в её жизни. – Боюсь, что вам сейчас не удастся поговорить с Хью…
Ну вот ещё.
– Сейчас не удастся? – цеплялся за соломинку Стивен. – Что это значит? Когда он будет?
– Ах, – вздохнула она и ещё раз: – Ах.
– Мисс Гэррити, мне на самом деле чрезвычайно важно поговорить с Хью. Не могли бы Вы…
– Стивен, – вздохнула она, и это как-то наэлектризовало Стивена, потому что она ещё никогда не называла его по имени, – я не должна вам об этом рассказывать, но ведь вы с Хью так… я боюсь, вы можете… сегодня утром у Хью произошёл несчастный случай.
– Несчастный случай? – глупо повторил Стивен.
– Да, – сглотнула она. – Мы узнали только что. Он сразу, на месте… Бедные дети! Я только и думаю, что о его детях.
Стивен уставился на узор на обоях – зелёно-фиолетово-бело-жёлтый, этот узор, казалось, менялся: то в нём виделось лицо, то географическая карта, то снова лицо.
– Хью погиб?
– Бензовоз, представляете? Какой ужас. Мы все тут не можем прийти в себя. Он ехал на работу, как обычно… Я даже не знаю, сообщили ли его жене. Какой ужас.
Она что-то ещё говорила, но её слова превращались в лишённое смысла то нарастающее, то стихающее бормотание. Хью Каннингэм мёртв. Сегодня утром – значит, по их времени, только что? Стивен почувствовал дурноту. Не будь Хью, никогда бы не смогла осуществиться его первая сделка, его большой бизнес. Хью Каннингэм вместе с ним сочинял банковскую справку, которая представляла маленькое предприятие Стивена в самом благоприятном свете, не опускаясь при этом до откровенной лжи, и благодаря этой справке его заказчики склонились к тому, чтобы пойти на риск. И вот его сбил бензовоз. Так запросто. Стивен что-то говорил в трубку, что-то выслушивал в ответ, потом попрощался и отшвырнул мобильник на покрывало так, будто в момент отключения он вдруг потяжелел на центнер.
То, что он временами воображал о себе, – было просто чушью: то, что он всего добился сам, что он такой весь из себя умный, честолюбивый и целеустремлённый. Ему просто повезло, сильно повезло, без везения никто ничего не может добиться, тем более без помощи и поддержки других людей, а чтобы их встретить, опять же необходимо везение. Хью Каннингэм был одним из таких людей, а попал на него Стивен только потому, что его фамилия начинается на букву Ф. Если бы она начиналась на другую букву алфавита, его оператором могла бы оказаться мисс Гэррити, а у неё он грыз бы гранит со своими особыми пожеланиями.
Целая галерея образов возникла перед его внутренним взором. Боб Дэниэлс, директор вычислительного центра в Мэдисоне, который разрешил ему ночами использовать компьютерные устройства, чтобы программы, полученные из Индии, свести воедино и записать на носители, которые он мог потом готовенькими отнести своим клиентам, и это выглядело так, будто за ним стоит большая профессиональная команда разработчиков. А его индийские партнёры, которых он знал только по фотографиям? Прежде всего Амаль Рангараджан, который расписал стержневые функции системы и не раз указывал ему на ошибки, которые могли бы провалить весь проект. А Джарнаил Сингх, который в рекордно короткое время написал итоговую программу, которая потребовалась дополнительно, и только отшучивался при этом. Так много было людей, которым он должен быть благодарен.
Бет, старшей дочке Хью, было четырнадцать лет, когда Стивен пришёл к ним в гости. На обед был суп из кресс-салата и жаркое из маринованной баранины с картофельными клёцками и жареными овощами, а на десерт неправдоподобно-вкусный фруктовый крем, и всё это время Бет не сводила с него глаз, потому что он, как потом рассказал ему Хью, был ровесником Гранта, старшеклассника, по которому Бет сходила с ума, но Стивен был одет в настоящий костюм с галстуком и выглядел, как взрослый. Вскоре после этого Бет перестала сходить с ума по Гранту, о чём Хью сообщил Стивену с большим облегчением – это облегчение стало понятно, когда несколько лет спустя Грант был прямо в школе арестован за торговлю наркотиками.