Это и была истинная причина, по которой вы в возрасте сорока двух лет начали изучать археологию и, в конце концов, поехали в Палестину. Вы сделали это не потому, что вас так увлекала археология. Единственной причиной было ваше желание найти камеру.
Профессор Уилфорд-Смит ничего не говорил. Он сидел, высоко подняв голову на морщинистой шее, и незаметная улыбка играла на его губах.
– Поэтому вы всегда предпринимали такие обширные раскопки, – продолжал Стивен. – Потому что для вас важнее было количество, чем качество, и поэтому у вас так мало публикаций. На самом деле археология интересовала вас лишь между прочим. Вас интересовала только камера. И именно поэтому вы действовали так стремительно, когда я нашёл инструкцию. Вам не понадобилось раздумывать, что это значит, потому что истекшие десятилетия вы всё это уже хорошо обдумали. Вы знали: это просто значило, что я нашёл то, что искали вы.
В саду хрустнула ветка. Вороны поднялись с дерева и улетели прочь.
– Вот истинная подоплёка. Джон Каун искал видеокассету, а вы, напротив, всё это время искали камеру – как прибор для воспроизведения записи. Даже к тому моменту, когда начались раскопки при Бет-Хамеше, информация для клиентов фирмы SONY ещё не содержала указаний на новую систему MR. Когда вы узнали, что соответствующий аппарат появится на рынке через три года, у вас понизился интерес к поиску, а когда вы заказали себе видеомагнитофон, этот интерес угас совсем. В то время, когда мы все как очумелые носились в поисках кассеты, вам нужно было всего лишь подождать, поскольку у вас в руках уже была одна из трёх видеокассет с записью Иисуса. Вы тридцать лет подряд переворачивали в Израиле каждый камень в поисках камеры; уж три-то года вы могли спокойно подождать. – Стивен подался вперед. – Я знаю, что ваш видеомагнитофон выслан вам на позапрошлой неделе. Я пришёл, потому что хочу увидеть эту запись.
Стивен рассчитывал услышать какие-то встречные доводы, как минимум сочувственное покачивание головой или сетование на то, что, мол, у него избыток фантазии или что он читает не те романы. И если быть честным, его теория в этот момент – после того, как он её изложил и воцарилось напряжённое молчание, почти оцепенение – ему самому показалась изрядно притянутой за уши. Своего рода археологический пандан к НЛО-паранойе.
Но профессор Уилфорд-Смит не засмеялся и не сделал попытки высмеять его. Он некоторое время сидел и разглядывал его, сохраняя тонкую, почти благожелательную улыбку, с которой он выслушивал его речь. Затем он встал с некоторым усилием, нормальным для его возраста, и просто сказал:
– Хорошо. Идёмте со мной.
Эйзенхард, английский язык которого за последние годы опять «заржавел» и который поэтому за всё время ничего не сказал, а, может быть, и с трудом мог следить за разговором, вскочил, как ужаленный.
– Момент! – воскликнул он. – Значит ли это, что Стивен прав со своей теорией?
Седовласый археолог неторопливо кивнул:
– Да. Именно так всё и было.
Они последовали за ним в его рабочий кабинет, как ягнята за пастухом. Там стоял телевизор – большой, дорогая модель, – над ним обычный видеомагнитофон, а поверх него – узкий, элегантный чёрный ящик: MR-S, видеомагнитофон новой системы. Вокруг стояли стеллажи, забитые книгами, манускриптами и археологическими находками вроде глиняных ваз или статуэток. Два узких окна-двери вели на террасу. На стене между ними висела – судя по обозначенным границам, очень старая – карта Израиля, на которой цветными наклейками были обозначены места, где профессор Уилфорд-Смит проводил раскопки.
– В 1947 году, как вы знаете, были найдены кумранские свитки, – начал рассказывать он, пододвигая стулья к телевизору. – Я услышал об этом. История пленила меня – как видите, известную склонность к археологии я всё-таки питал уже тогда, – и однажды мне удалось устроить поездку в Иерихон и там уговорить одного бедуинского вождя показать мне пещеры, где были найдены свитки. В своё оправдание могу только сказать, – он улыбнулся, – что мне тогда было чуть больше двадцати, и я, соответственно, был наивен. Там в горах сотни пещер, и местные вожди все их поделили между собой по справедливости. К какому вождю ни придёшь, он обязательно покажет вам свою пещеру, которая, естественно, и была настоящей, той самой.
Он знаком пригласил их сесть.
– Мой тогдашний вождь оказался великодушным, и после того, как я сунул ему дополнительную сумму, он пропустил меня в пещеру одного, а сам уселся у входа и закурил свою вонючую сигарету. В этой пещере я и обнаружил в одной щели разбитую, но ещё никем не тронутую амфору. Когда я вынул оттуда осколки, под ними оказался небольшой пакет – жирный, промасленный свёрток из намотанных одна на другую полос ткани, которые я в своей простоте поначалу принял за папирусы. В принципе, вид у этого свёртка был совсем не сенсационный. Я порылся вокруг ещё немного, но больше ничего не нашёл, завернул находку в носовой платок, сунул в карман – и потом мы с вождём отправились дальше.
Уилфорд-Смит подошёл к выдвижному ящику и достал из него жестяную коробку из-под печенья.
– Когда я вернулся к себе и рассмотрел находку при свете дня, мне стало ясно, что это никакие не папирусы, а просто холстина, пропитанная смолистым веществом. Несколько дней моим занятием было разворачивать слой за слоем, и в конце концов я обнаружил внутри вот это, – он открыл крышку коробки, достал плоскую, чёрную MR-кассету и протянул её Стивену. – Вы правы, я долго не знал, что это такое. Я принял материал за незнакомую полунержавеющую сталь, и поскольку на ней были оттиснены латинские буквы, то подумал, что это, может быть, какое-то римское украшение.
Три недели назад на складе Video World Dispatcher Стивен уже держал в руках MR-кассету. Эта выглядела точно так же: плоский, квадратный предмет из чёрной пластмассы, тяжело лежащий на ладони и не дребезжащий, как прежние видеокассеты. На одной стороне виднелись какие-то таинственные углубления и прямоугольные полости, но нигде не было никакого видимого отверстия. Собственно носитель информации – специально обработанный кремниевый диск – снаружи был недоступен.
Эта же кассета была изрядно поцарапана, а на стороне, где значилась надпись «SONY», кусочек был выломан и тщательно снова подклеен клеющей лентой. Конечно, её нельзя было принять за фабрично-новую, но и едва ли можно было поверить, что ей две тысячи лет.
Он нерешительно повертел её в руках. Теперь, когда поиск, судя по всему, подошёл к концу, он ощутил внутри себя странную опустошённость. Итак, вот оно, то, что он так неистово искал. Теперь, когда он держал кассету в руках, она казалась ему какой-то незначительной. Как будто овчинка не стоила выделки, как говорит русская поговорка.
– Я должен сделать вам ещё одно признание, – прервал профессор собственные мысли. – Это касается моей знаменитой и вызывавшей зависть способности находить спонсоров для раскопок.
Стивен поднял голову и позволил Эйзенхардту взять кассету у него из рук.
– Мне, правда, очень пригодился опыт из моей производственной деятельности, ведь если вам когда-то приходилось контролировать две сотни ткачих и вязальщиц, то организация раскопок покажется увеселительной прогулкой, – продолжал Уилфорд-Смит. – Но не это было определяющим, или, во всяком случае, не всегда это. То, к чему я прибегал в трудных ситуациях, был вон тот обломочек из передней стороны кассеты.