Внезапно наступившая тишина произвела шок. Юдифь очнулась из сна, посмотрела вокруг, ничего не понимая, и наконец вздохнула, сообразив, где они. В это время Иешуа открыл стеклянную дверцу и достал из увлажнителя дюралевую миску из лагерной кухни. Бумага на ней теперь была мягкая, как тряпочка, и повторяла форму тарелки. На взгляд Стивена, это была безнадёжно испорченная, серая бумажная масса. Но Иешуа ощупал её так осторожно, будто это была паутина, и довольно пробормотал:
– Превосходно.
– Как бы я хотела сейчас очутиться в своей палатке, – проговорила за их спиной Юдифь. – Какого чёрта я вообще двинулась из лагеря? О нет, уже четыре часа! Четыре часа утра! Вы что, с ума посходили?
– Тс-с-с! – шикнул на неё брат.
Стивен попытался сморгать с глаз усталость, в то же время зачарованно наблюдая, как Иешуа вначале резким движением опрокинул бумажную массу из тарелки в плоскую пластиковую ванночку, а потом принялся разворачивать ископаемые листы при помощи пинцета и деревянной лопатки.
– Четыре часа, – повторила Юдифь и медленно подошла, с трудом передвигая ноги. – Если бы я знала, что это будет так долго…
Только теперь Стивен заметил, что Иешуа предварительно выстлал дно ванночки тончайшей прозрачной бумагой.
– Японская бумага, – объяснил он, заметив застывший взгляд Стивена. – Чтобы зафиксировать отдельные фрагменты на своих местах. Сейчас мы это сделаем.
– Сделаем, – устало кивнул Стивен.
Два листа бумаги они выложили в две плоские ванночки поверх японской бумаги. Иешуа изучал их поверхность через лупу часовщика, которую он зажал в глазнице.
– Хм-м, – наконец оторвался он. – Вот уж поистине проблема, с которой ещё никто никогда не сталкивался. Сделать читаемым текст, который написан две тысячи лет назад шариковой ручкой!
– А как ты догадался, что это шариковая ручка? Я не уверен даже, что здесь вообще что-то написано.
– В сухом состоянии были хорошо видны продавленные следы от шарика. Они и сейчас ещё видны, но не так отчётливо. А паста совершенно поблекла. После стольких лет это естественно.
– Ну, и что теперь?
Иешуа взял в руки стеклянный стаканчик, в котором он предварительно развёл какую-то смесь.
– Я сегодня кое-что разузнал о составе современных чернил для шариковых ручек. Надеюсь, эта жидкость нам поможет сделать их видимыми в ультрафиолетовых лучах.
Он пододвинул одну из ванночек под плоский чёрный держатель для газосветной трубки. Когда он её включил, в трубке послышалось отчётливое потрескивание и шорох, и потребовалось сделать ещё несколько попыток, прежде чем она наконец зажглась, распространяя вокруг странное фиолетовое свечение.
– Эта трубка уже достигла пенсионного возраста, – прокомментировал Иешуа. Его ногти засветились, когда он поправлял положение ванночки, и некоторые нити на его рубашке тоже призрачно светились в ультрафиолетовых лучах.
Стивен недоверчиво покосился на жидкость, которая только что была прозрачна, как вода, а теперь в ультрафиолетовом освещении ярко вспыхнула. Запах у неё был резкий и неприятный. Примерно так пахло бы, если бы зубной врач открыл свою практику на территории дубильни.
– А ты уверен, что эта жидкость ничего не сожрёт?
– Мы её сейчас испробуем на краешке бумаги, – сказал Иешуа. Он взял ватный тампон и погрузил его в жидкость, которой тот мгновенно пропитался. После этого он промокнул тампоном самый краешек обтёрханной бумаги так осторожно, как будто хотел промыть крыло бабочки.
– До чего же воняет, – пожаловалась Юдифь и встала: – Включу-ка я вентиляцию, если вам самим лень.
– Пожалуйста, не делай этого, – попросил Иешуа. – Если ты включишь вентиляцию, то на охранном пульте загорится красная лампочка, и охранник придёт посмотреть, в чём дело.
Юдифь вздохнула и снова села.
– Ещё и это вдобавок ко всему!
Несколько крошечных точек начали светиться под ультрафиолетовыми лучами сильнее, чем окружающие участки. Иешуа повторил процедуру, потом с шумом втянул сквозь зубы воздух, встал и быстро смешал в другом стеклянном стакане другие химикалии. С этим вторым таинственным раствором он вернулся на место, взял второй ватный тампон и сделал ещё одно такое же промокающее движение. Оно подействовало таким образом, что свечение всей площади бумаги ослабело и лишь крошечные точки остались светлыми.
– Это не так быстро, – предупредил Иешуа. Юдифь со стоном отвернулась:
– Я хочу в постель! С меня хватит!
Её брат, казалось, даже не услышал её, а Стивен слишком устал, чтобы обращать на неё внимание. Он следил за тем, как Иешуа промокает одно место на бумаге попеременно то одной, то другой жидкостью, от вони которых начинала болеть голова.
Через несколько минут точки, которые оставались светлыми, сложились в слово.
– Действует, – выдохнул Стивен, чувствуя, как в нём поднимается бешеный триумф. – У тебя получилось, Иешуа!
Молодой археолог сидел перед красной пластиковой ванночкой, заворожённый, в каждой руке держа по ватному тампону, и неотрывно смотрел на результат своего труда.
– Невероятно, – наконец произнёс он внезапно охрипшим голосом. – Действительно английское слово. На документе, таком же древнем, как кумранские свитки.
Даже Юдифь, казалось, на мгновение забыла про свою усталость, но не про плохое настроение.
– Never, – прочитала она вслух. – Никогда. Символично, что в первую очередь мы наткнулись именно на это словечко.
Газосветная трубка замигала было, но потом снова выравнялась.
– Давай дальше, – торопил Стивен. – Кажется, это и вправду письмо странника во времени. Он правда написал письмо в будущее. Бутылочная почта, отправленная по волнам времени, и мы её нашли.
Он ощутил, как в его теле пульсирует волнение, которое было слаще всякого секса. Это было то, что делает жизнь стоящей того, чтобы жить. Свершилось. Когда-нибудь эта сцена будет описана в исторических книгах, возбуждая фантазию художников и писателей, подобно открытию Картером гробницы Тутанхамона. И Стивен при этом присутствовал. Он не только присутствовал – он был главным действующим лицом события.
Иешуа промокнул бумагу дальше, двигаясь к началу фразы. Через несколько бесконечных минут засветилось следующее слово.
has never
– Кто? – спросил Стивен. – Кто никогда – чего уж он там?
Юдифь помотала головой:
– Никогда – что?
– Успокойтесь, – проворчал Иешуа. – Сейчас узнаем.
Но он сперва дошёл до начала фрагмента. Промокнул первой жидкостью. Промокнул второй. Жидкость во втором стаканчике тоже постепенно начала светиться, но Стивен заметил это лишь краешком глаза. Он ни на миг не мог оторвать взгляд от рабочего поля Иешуа.