— Да, вы правы.
— Мистер Саид, мне рассказали, что когда наши астронавты попали на Луну, то обнаружили там свидетельства деятельности мыслящих существ. Наши парни хотели там произвести экспериментальный взрыв, но им кто-то помешал. Это что, тоже действия представителей неземной цивилизации?
Саид спокойно ответил:
— Не знаю. В это время я уже был на Земле.
Но встрепенулась Басима:
— Мне мои друзья рассказывали, что они не желают причинять людям зла. Иногда они контактируют с ними, делая это только для изучения человека, его мозга, но не причиняют при этом никакого вреда.
Басима предложила:
— Эдвард, а не попросить ли вам Глорию, чтобы она срочно сообщила Майеру о ваших проблемах? Глория сейчас здесь и, как мне говорила, завтра собирается ехать в Надор.
— Да, конечно, я встречусь с ней.
Неожиданно старик произнес:
— Нам надо расходиться. Скоро здесь будут люди Керима. Я чувствую, они идут сюда.
— Хорошо, я ухожу. Спасибо вам, — произнес Геллан и, сделав легкий поклон, удалился.
Придя к себе в комнату, он, не мешкая, достал бумагу и начал писать донесение своему начальству. Написал и о требованиях Керима, и об угрозе, высказанной им, и о беседе с Басимой и Саидом. Записку он решил передать Глории утром, так как выходить из дома уже было нельзя. На дворе было темно, в это время всем людям, доставленным в Центр, было предписано находиться в комнатах. Да и глаза после долгого писания смыкались, захотелось спать.
Засыпая, Геллан почувствовал внутреннее волнение — верный признак встречи с Адамсом. И он, желая этой встречи, старался быстрее заснуть, чтобы скорее увидеть мертвеца.
Мельников и Полещук в этот день чувствовали себя именинниками. Еще бы! Утром Геллан сообщил, что карты, схемы, фотографии, многочисленные документы Анохина и его личные записи, доставленные Бугчиным, очень заинтересовали руководителей спецслужб. Они позволили составить практически полную картину всей сети организации и ее филиалов во многих странах мира, давали подробную информацию о замыслах Керима и его банд.
В этот же день Левин и Стрельцов передали Мельникову радиоуправляемые мины. Но на этом приятные новости не закончились. Парней снова разыскал Геллан и сказал, что Кериму попалась газета, где были помещены фотографии Анохина и сообщение о том, что он, бежавший русский разведчик, каким-то образом оказался в Надоре и во время поездки в такси попал в аварию. Все находящиеся при нем документы, какие-то карты почти полностью сгорели, и по сохранившимся мелким лоскуткам установить, что на них изображено, было невозможно. В статье сообщалось и о большой сумме долларов. Геллан, смеясь, рассказал, как Керим сразу же клюнул на эту статью, объявил Анохина предателем и заявил, что Аллах покарал отступника. Керим даже пожалел о том, что поспешил расстрелять Бугчина.
Одновременно Геллан сообщил, что Керим принял решение о проведении взрыва в тоннеле под Ла-Маншем в ближайшее время, и предупредил, чтобы Мельников и его друзья были готовы.
Мельников, не мешкая, пригласил старших групп и, стараясь быть кратким, начал инструктаж:
— Возможно, завтра-послезавтра нас отправят к тоннелю. Керим планирует не только уничтожить тоннель, но и взорвать на французском берегу все сооружения, предназначенные для обслуживания тоннеля. Как известно, Курене возглавляет боевую группу, которая на дельтапланах должна захватить вход в тоннель и не допустить туда французские армейские и полицейские подразделения. Керим назначил меня руководителем операции. Это облегчает нашу задачу. Когда вы будете находиться в воздухе, то по моему сигналу развернетесь и приземлитесь вот в этой точке, — Мельников прутиком указал на небольшой карте место приземления и пояснил: — Здесь вас будут дожидаться представители французских властей и российского посольства и кто-то из наших офицеров.
Затем Мельников поставил задачу остальным командирам групп и сразу же всех отпустил. Глядя вслед расходившимся солдатам, сказал Полещуку:
— Ну что, Володя, пошли к Гамалю?
— Пошли!
До складов было недалеко, и минут через двадцать они уже были на месте. Устроились в теньке среди больших камней и стали наблюдать. Прошло не менее часа, прежде чем они убедились, что Гамаля у складов нет.
— Что будем делать? — спросил Полещук. — Гамаля здесь нет, не его смена.
— Трудно сказать, — задумчиво произнес Мельников. — Он мне позавчера говорил, что именно в это время будет стоять на посту.
— А что гадать. Мы же знаем, где он живет. Айда туда и разберемся.
— Да, иного выхода нет. Время не терпит, пошли, — и Мельников первым направился к модулям, где размещалась охрана Центра.
Когда они проходили мимо ограждения, за которым в таких же зданиях-модулях из гофрированного металла жили ученые, их неожиданно окликнул Стрельцов. Он стоял метрах в восьми от ограждения и, оглядываясь по сторонам, сказал:
— Ребята, там, где обычно встречаемся, мы оставили шесть своих удочек. Как ими пользоваться, Абрам и Эдвард вам объясняли. Не забыли?
Прежде чем ответить, Полещук и Мельников осмотрелись — рядом посторонних, даже охранников, не было — и только после этого капитан ответил:
— Спасибо. С удочками разберемся. Завтра надо встретиться, есть новости.
— В какое время?
— Сразу же после работы, на том же месте.
— С кем мне быть?
— Берите своих.
— Хорошо. До встречи.
Когда Мельников и Полещук отошли на приличное расстояние, Владимир тихо произнес:
— Можно считать, что оружие у нас есть.
— Может, не совсем оружие, но средство для того, чтобы достать настоящее оружие и на время парализовать противника, будем иметь. Как думаешь, сейчас заберем эти игрушки или сначала с Гамалем встретимся?
— Я считаю, что надо с Гамалем в первую очередь встретиться, а затем разобраться с ружьями.
— Правильно считаешь, — улыбнулся Мельников и кивнул головой в сторону длинных, барачного типа металлических модулей, — тем более, мы уже почти пришли.
— Как же его вытащить на улицу?
— Сделаем как всегда. Устроимся на том же месте и будем ждать.
Держа в поле зрения барак, где должен был находиться Гамаль, парни делали вид, что любуются острыми вершинами гор, опоясавшими Центр с запада, юга и востока.
— Виктор, а тебе жалко Бугчина? Хоть и дебил он, но все-таки так запросто лишить человека жизни…
— Ясно, что нельзя так с человеком обращаться — запросто шлепнуть. Но как подумаешь, что он готов был ни за что отправить на тот свет десятки людей, его постоянное нытье о зелененьких, за которые он согласен продать любого, даже отца родного, то невольно думаешь о Высшем суде.