— И у тебя есть план? — поинтересовался начальник.
Грузный и сердитый на вид полковник, но в душе добродушный малый, как и все здоровые и сильные люди, промокнул платком блестящую лысину и неуверенно покачал головой.
— Да есть кое‑какие наметки и мысли, — ответил Митрич.
Генерал — майор стразу же оживился.
— Мы установили наблюдение за людьми из холдинга, которые часто контактировали со служащими института, а те в свою очередь вывели на других, которые состоят в службе безопасности «Витязя».
— И что?
— Так вот вчера возле спортивного комплекса «Олимпийский» произошла весьма странная и, думаю, имеющая непосредственное отношение к нашему делу детективная история…
Константинов не выдержал долгого предисловия и негромко, но внятно пару раз кашлянул.
— Ну, ты, литератор, — нетерпеливо произнес генерал, — может, ты мне еще поэму прочитаешь? Я просил конкретнее и проще.
— Виноват, товарищ генерал, — смутившись, извинился полковник. — Одним словом, в районе спорткомплекса «Олимпийский» на проспекте Мира, как мне кажется, произошла передача секретных документов.
Такой факт или почти утверждение стало приятным откровением даже для бывалого и опытного оперативника, каким был генерал‑майор Константинов. Впервые за целое утро настроение у Виктора Алексеевича пошло в гору. Невысокого роста, худощавый, но подвижный мужчина бодро (разумеется, настолько, насколько позволяло его состояние здоровья) поднялся со своего места и, потирая ладони, подошел к полковнику.
— Так, так, так, — весело произнес хозяин кабинета, — хоть одна приятная новость за последнее время! — Генерал‑майор дружески потрепал рассказчика по плечу. — А ты, Митрич, как я вижу, времени даром не терял! Молодец! Ну, взяли с поличным?
Здоровяк засопел.
— Нет.
— Сели на хвост?
— К сожалению, сели в «лужу»!
— Как?!
Митрич втянул голову в плечи и раскинул в стороны громадные руки.
— А вот так, Виктор Алексеевич! — виноватым тоном произнес полковник и как мог пересказал увиденное возле спорткомплекса «Олимпийский», вставляя свои комментарии.
Генерал‑майор Константинов во время его рассказа только менялся в лице, становясь то пунцовым, то бледным, то вообще почерневшим.
— Одним словом, товарищ генерал, вышла непонятка, — подытожил свое занимательное повествование рассказчик. — С одной стороны, можно отнести на стечение обстоятельств, но в нашем деле случайностей не бывает.
Виктор Алексеевич озабоченно наморщил лоб и медленно потянулся за очередной папиросой.
— И чьи это происки, по твоему мнению? — задумчиво спросил Константинов. — Ведь тут вилами по воде писано, что все было загодя спланировано и спланировано довольно искусно!
Грузный полковник неопределенно пожал широкими плечами.
— Трудно сказать, Алексеевич, — вздохнул полковник. — По почерку здесь чувствуется опытная рука, и, возможно, наших извечных «партнеров».
Генерал‑майор поднял глаза на собеседника.
— Ты хочешь сказать, что кто‑то приложил свою руку к этому делу? — уточнил Виктор Алексеевич.
Сергей Дмитриевич снова неопределенно пожал плечами.
— Утверждать не могу, — ответил полковник, — однако я заметил, что интерес к этой сделке проявляли не только мы. Мне показалось, что неподалеку от нас засветился белый «мерседес», который после убийства связного тотчас рванул за нашими орлами и черным бьюиком.
— А вы?
Сергей Дмитриевич сконфуженно вздохнул, и его крупное лицо пошло багровыми пятнами.
— А что мы?! — виноватым тоном, в котором проскальзывали нотки раздражения, переспросил взволнованный полковник. — Я сколько раз говорил, просил, умолял, чтобы нам выделили новую машину?!
Генерал — майор был в курсе негодования полковника Перова, который неоднократно жаловался на технические проблемы своего боевого скакуна, и словно от смущения снова закурил.
— Ладно, ладно, — смущенно пробормотал генерал‑майор, — разберемся! Я же дал заявку на обновление оперативного транспорта.
— Тут не только транспорт нужно обновлять, — кипятился грузный полковник, — и аппаратуру и…
Виктор Алексеевич зло махнул рукой: он прекрасно понимал полковника Перова и уже неоднократно выходил на руководство по поводу технического переоснащения, однако дальше обещаний дело не двигалось.
— Хватит, Митрич, — обрубил подчиненного начальник, — проехали!
Сергей Дмитриевич моментально остыл, правда, протяжно вздохнул и пренебрежительно хмыкнул.
— Вот именно, проехали с ветерком, — уколол напоследок начальника Митрич. — Пока пукали, заводились, — с горечью пояснил полковник, — наших ребяток как ветром сдуло!
Виктор Алексеевич, глубоко затянувшись, вдруг закашлялся и, резко затушив папиросу в пепельнице, громко выругался:
— Чертовы папиросы! Не табак, а опилки и дерьмо одно стали класть! Этих бы сволочей — бизнесменов и директоров табачных фабрик — самих заставить курить, посмотрел бы я тогда на их лица!
Полковник Перов понял, что крепкие слова были направлены в первую очередь в сторону руководства ГРУ и Вооруженных сил, которые не обеспечили техникой оперативную группу Митрича.
Впрочем, недовольный взгляд Сергей Дмитриевич ощутил и на своей шкуре.
— Что замолчал? — недовольно бросил генерал полковнику. — Продолжай радовать больного человека.
Митрич смущенно почесал лысину.
— Радовать больше нечем, — вздохнул Перов, — но и расстраиваться не стоит!
Хозяин кабинета откинулся в своем кресле и укоризненно покачал головой.
— Начал за здравие, — грустно подытожил доклад полковника Перова генерал‑майор, — а закончил за упокой!
Сергей Дмитриевич не стал спорить и возражать «сбежавшему» из госпиталя начальнику, хотя и не был согласен с оценкой ситуации, которую озвучил генерал‑майор.
На мгновение в кабинете повисла тягостная пауза, и собеседники, задумавшись, отвернулись друг от друга. Виктор Алексеевич взял со стола пепельницу, медленно встал и не спеша пошел к урне. Выбросив окурки в мусорницу, хозяин кабинета в том же темпе вернулся к столу и сел на прежнее место.
— Одним словом, — нарушил паузу Константинов, — вопросов много, а ответов нет!
Полковник Перов неопределенно пожал плечами.
— Да… есть такое, — согласился с Константиновым бывалый оперативник, — но самый главный вопрос в этом ребусе, который не дает мне покоя, это…
Генерал с интересом повернулся в сторону собеседника.
— И какой, позвольте узнать?