— Девушки, — видя нерешительность собеседниц, обиженным тоном произнес мужчина, — я же не алкоголик, чтобы пить один, к тому же за наше знакомство и, заметьте, за ваш успех!
Провинциалки в очередной раз молча переглянулись, и Катерина, решительно вздохнув, подняла свой бокал с шампанским.
— Ну, если вы так настаиваете, Павел… — усмехнувшись, произнесла татарка и хитро подмигнула изумленной и растерянной Самусенко.
Кучко, поняв, что лед тронулся, добродушным тоном возразил:
— Просто Павел! Не такой уж я и старый, как вы хотите меня представить.
Сыграно было мастерски, и на лице опытного Кучко появилось нечто вроде гримасы обиженного ребенка.
— Хорошо, Павел, — отбросив всякую осторожность, решилась татарка и многозначительно произнесла: — За успех нашего безнадежного предприятия!
Хандусева решила, что глупо отказываться от приглашения, когда их так сильно уговаривают. Однако, немало повидав на своем веку в столице, понимала, что с такими людьми надо знать предел и очертить границы дозволенности.
— Богу Богово, — улыбнулась она, — а кесарю кесарево!
Что имела в виду смуглолицая красавица, Кучко точно не понял, однако интуитивно догадался о ее настороженности, даже при всей вежливости и веселой улыбке. Он понял твердо только одно: то, что эта азиаточка с хитрыми прищуренными глазищами — тертый калач и с ней придется намного труднее, чем с ее застенчивой рыжеволосой подружкой. Однако рыжеволосая больше приглянулась олигарху.
— Будем надеяться, — хмыкнул олигарх и, заметив, что вторая девушка все еще на распутье, изумленно воскликнул: — Варвара, грех не пригубить за свой успех! Не обижайте нас!
Самусенко смущенно пожала плечами и, получив молчаливое одобрение подруги, медленно взяла фужер.
— Я только чисто символически, — предупредила рыжеволосая провинциалка.
— Разумеется…
Странная компания, пригубив из своих фужеров шампанское, отставила их в сторону. Кучко поднес своим собеседницам блюдо с фруктами, и те скромно отщипнули от грозди винограда по маленькой веточке.
— Что так скромно? — удивился ухажер. — Не стесняйтесь, очаровательные создания! Вам необходимо набраться сил перед вторым туром!
— Нам необходимо быть в форме! — в один голос возразили танцовщицы.
— Что ж, не возражаю…
Павел Мартинович не стал настаивать: главное — начало положено, и теперь не стоит спешить, чтобы не спугнуть доверчивых и милых пташек. Он перешел к сути разговора и цели своего визита.
— Главное — быть в форме! — одобрил Кучко решение подружек. — Я не хочу сглазить, но я уверен на все девяносто девять процентов, что ваши беспокойства напрасны. Думаю, вас обязательно примут!
— Дай‑то Бог, — вздохнула Самусенко.
Кучко посмотрел на свою «мечту», которая после нескольких минут завладела мыслями и желаниями похотливого сутенера.
— Несомненно, примут! — убежденно заверил он и тут же, выдержав секундную паузу, осторожно заметил: — Хотя, конечно, всякое случается. Москва — странный город! Поверьте мне, человеку, который многое повидал, что иногда до слез обидно, когда талантливые люди остаются за бортом, а бездари бесцеремонно лезут на сцену!
Павел Мартинович поднял бокал и, не приглашая дам, молча пригубил шампанское. Резкий перепад в настроении мужчины удивил девушек. Эта реакция не осталась не замеченной Кучко, и он повел разговор о продажности столичных снобов, несправедливости по отношению к талантливой молодежи и многом другом, что хотели услышать внимательные слушательницы. Его негодования и стенания показались собеседницам чистосердечными. На лице Кучко быстро менялась гамма чувств — негодование, обида, презрение, сопровождающиеся комментариями и философскими изречениями. После нескольких минут заученного монолога молодые женщины прониклись к несчастному оратору если не симпатией, то сочувствием.
— Вот так и закончилась моя карьера, — грустно вздохнув, подытожил Кучко.
Варвара сочувственно посмотрела на несчастного горемыку и осторожно поинтересовалась:
— И чем вы теперь занимаетесь, Павел Мартинович?
— Просто Паша, — виновато улыбнувшись, поправил Кучко и, откинувшись на спинку стула, достал пачку сигарет «Парламент». — Курите?
— Нет.
— Я свои, — отказалась от предложенного «Парламента» смуглянка и достала «Кент».
— Тоже верно, — согласился Кучко, — свои привычки не стоит менять.
Мужчина щелкнул зажигалкой и галантно поднес огонек. Хандусева и Кучко запыхтели сигаретами на пару, отчего над столом поднялся густой сизый дым, от запаха которого Варвара слегка поморщилась.
— Теперь я работаю в клубе «Розовый аистенок», — выпуская порцию колец из дыма, сообщил Кучко, искоса наблюдая за реакцией танцовщиц.
— В «Розовом аистенке»? — чуть слышно спросила Катерина. — В том самом, где собираются все звезды?
— Да, — усталым тоном подтвердил мужчина. — Вот уже несколько лет. Кое‑где подрабатываю еще, но в основном там. Нахожу талантливых артистов и пробиваю им путь на столичный Олимп! Вот и теперь — бегаю как угорелый! Руководство клуба хочет сделать новую программу, а в перспективе создать свой театр. Нужны свежие и талантливые кадры.
На провинциальных танцовщиц это сообщение произвело потрясающее впечатление: о клубе «Розовый аистенок» ходили в театральных кругах легенды, и попасть туда считалось не менее престижным, чем в любой известный танцевальный коллектив или театр. Правда, девушки еще не знали, что в самом клубе танцевали только единицы, после того как проходили через его филиалы — во второсортных кабаках и забегаловках Москвы и Подмосковья.
Девушки многозначительно переглянулись: они не знали, что и думать, — все, что рассказал Павел Мартинович, очень походило на правду, но, зная его истинное лицо, они колебались.
— Прекрасное и нужное занятие, — задумчиво вздохнула Хандусева.
— Да, — согласилась Варвара.
Кучко, чувствуя, что танцовщиц весьма заинтересовала информация, которую он подбросил как приманку, но понимая, что они находятся в сомнении, решил переменить тактику. Он вдруг посмотрел на часы и резко засуетился.
— Прошу простить меня, очаровательные создания, — виноватым тоном произнес Павел Мартинович, — но я совсем потерял голову! У меня же сегодня еще один просмотр!
Танцовщицы растерянно переглянулись. Они ожидали, что мужчина сейчас начнет их уговаривать и предлагать работу, однако поведение сутенера было противоположным. Он пожелал девушкам удачи, галантно попрощался и уже было собрался уйти под удивленными и непонимающими взглядами танцовщиц, как неожиданно обернулся и хлопнул себя ладонью по лбу.
— Ну и растяпа! Совсем забыл! — виновато воскликнул он. — Прошу еще раз прощения… Я почти не сомневаюсь, что вы поступите в «Тодос», но если вдруг случится нечто непредвиденное, — слегка замявшись, предположил мужчина и постучал по столу, — не дай Бог, конечно, то не пропадайте!