Хандусева и Самусенко непонимающе хлопали глазами и сидели, словно кролики, под гипнозом странного и загадочного мужчины. А Павел Мартинович, не давая опомниться провинциалкам, быстро и по‑деловому достал из кармана две визитные карточки и аккуратно положил на стол перед каждой из танцовщиц.
— Вот мои визитки… Если вдруг у вас изменятся планы, — пояснил Кучко, — буду рад видеть у нас в «Розовом аистенке» в качестве артистов или дорогих гостей! Одним словом, если возникнут какие‑нибудь проблемы — звоните! Буду всегда рад помочь талантливым людям! Все, извините, дела, спешу! До свидания! Очень рад был познакомиться!
Молодые женщины, опешив, молча кивнули головками, и не успели они что‑либо сказать в ответ, как деловой шоумен, сунув пятидесятидолларовую бумажку официанту, растворился за дверью.
— Ну что скажешь, Варвара? — первой нарушила молчание Хандусева.
Самусенко, вертя в руках визитную карточку, неуверенно пожала плечиками.
— Не знаю, что и сказать, — задумчиво вздохнула провинциалка. — Странный какой‑то… Говорит вроде бы искренне, а глазки бегают.
Катерина усмехнулась.
— Да, — задумчиво вымолвила смуглянка, — мягко стелет — жестко спать!
Самусенко сосредоточенно смотрела на визитную карточку, однако легким кивком головы согласилась с подругой.
— И все же он неприятный тип, — пришла к выводу Варвара, — какой‑то лощеный и себе на уме. Сразу так и не поймешь, чего он хотел!
Хандусева закурила сигарету.
— А ты не догадываешься? — расплылась в улыбке татарка. — Ты ему очень приглянулась!
Самусенко удивленно подняла зеленые глаза на подругу. Золотовласая красавица была немного возмущена таким открытием.
— С чего ты взяла? — недовольно фыркнула Варвара. — Он больше на тебя пялился!
Катерина беззвучно рассмеялась, и на ее щеках появились еле заметные ямочки.
— На меня пялился, — разъяснила Хандусева, — а с тебя глаз не сводил! Уж поверь мне, я в этом кое‑что кумекаю, и меня не проведешь на мякине! Ты ему нужна, хоть язык отруби!
Варвара как‑то неловко повела плечиком и слегка покраснела. Ей стало не по себе.
— Ладно, пошли, — сказала она, — а то здесь как‑то душно стало!
Татарка удивленно вытаращила глаза и жестом указала на фрукты.
— А это кому оставим?
— Как пришло, так и ушло! — констатировала Самусенко.
У Варвары явно пропал аппетит после заявления Хандусевой.
— Ну уж нет! — категорично возразила Катерина и, достав из сумочки целлофановый пакет, стала загружать его фруктами, к которым никто почти и не прикасался. — Видно, Варвара, что ты еще не жила в Москве и жизнь тебя не била!
Упаковав в пакет фрукты, Хандусева засунула туда и бутылку с остатками шампанского.
— А это зачем? — недовольно фыркнула Самусенко, которая смущенно оглядывалась по сторонам, стыдясь того, что делает ее подруга. — Неудобно же!
— Неудобно спать на потолке, — зло выпалила Хандусева, — одеяло спадает! Чего добру пропадать? К тому же за общение нужно платить, а это и есть наш гонорар.
Варвара недовольно покачала головой и, глубоко вздохнув, поднялась из‑за стола.
— Ладно, пошли, — недовольно и поспешно пробурчала она, — и так на нас уже глазеют!
— Не спеши, — зло оскалилась татарка, — пусть глазеют! Мы ничего постыдного не делаем! — Хандусева взяла со стола визитки и одну из них протянула Варе. — И не забудь визитную карточку этого Кучко!
Варвара удивленно посмотрела на подругу.
— Ты же сама говорила, что от таких людей лучше держаться подальше, — произнесла Самусенко, — а сама суешь мне его визитку!
Хандусева сочувственно вздохнула и укоризненно покачала головой.
— Ой, Варька, пропадешь ты в Москве! — тихо произнесла она. — Правильно — держись подальше, а если и держаться будет не за что? Тебя же в постель не тащат сиюминутно! — возмущенно сказала Катерина. — А визитная карточка карман не оттопыривает! Дай Бог, чтобы она не пригодилась, тогда и выбросишь, а сейчас за каждую соломинку необходимо хвататься, чтобы в Москве зацепиться и как‑то сносно устроиться на первых порах. И запомни: это Москва, и здесь нужно жить по их законам! А если не можешь, так лучше сразу уезжать, пока не поздно. Потому что если влипнешь, то тебя уже никто не вытащит из этого омута! Поняла?
Варвара без возражений взяла визитную карточку и положила в сумочку.
— Понятно, — вздохнула Самусенко, — хотя и не совсем! Говоришь одно — делаешь другое!
Хандусева рассмеялась, но на сей раз добродушно и безалаберно.
— Как все, Варюха, — откровенно призналась красивая татарка, — иначе нам удачи не видать! Слушай меня и радио, — полушутливым тоном приказала Катерина, — тогда уж точно не пропадешь, но горя тяпнешь!
Самусенко не выдержала и тоже рассмеялась. В принципе она все понимала, но в данную минуту думала совсем о другом.
«С меня неплохая бы получилась драматическая актриса, — мысленно решила Варвара. — Ладно, это только начало, дорогой Павел Мартинович!»
— Ты о чем задумалась? — окликнула подругу Катерина.
— Да так, — отмахнулась рыжеволосая красавица и перевела разговор на другую тему. — Впереди второй тур, который необходимо успешно проскочить!
Хандусева озадаченно покачала головой, и разговор моментально зашел о профессиональных проблемах и шансах на успех…
* * *
Павел Кучко сидел в своей иномарке и внимательно следил за выходом из кафе «Зарница». Он хотел лично убедиться, как отреагируют провинциалки на его неожиданное появление и странный уход. Рядом за рулем сидел недовольный Петухович, промокая салфеткой лысую голову и усердно разжевывая соленые орешки. Здоровый детина постоянно что‑то жевал, начиная от жевательной резинки и кончая тем, что попадется под руку.
— Ну и чего мы тут торчим? — чуть заметно усмехнулся телохранитель. — Может, поехали?
— Сиди тихо, — проворчал Кучко, не отрывая заинтересованного взгляда от дверей кафе, откуда с минуты на минуту должны были выпорхнуть «птички». — Торопись медленно! — то ли приказал, то ли изрек доморощенный философ. — Не все сразу.
Лысый начальник личной охраны олигарха снисходительно усмехнулся на замечания своего босса.
— Теперь вы их только и видели, Мартинович, — заметил мужчина. — Надо было сразу брать за жабры, а вы все в благородство играете!
Кучко укоризненно посмотрел на нетерпеливого кобеля и прищелкнул языком.
— Дурак ты, Валерьянович, и не лечишься! — устало обозвал своего охранника босс. — И фамилия у тебя, братец, ей‑богу, подходящая — Пе‑ту‑хо‑вич! — по слогам медленно проговорил Павел Мартинович.