— Не думаешь же ты, что мы можем нанести тебе вред?
А почему нет? Я… — она запнулась, бочком отходя в сторону, и продолжила, — нет, полагаю, что нет, но я не могу позволить вам приблизиться более чем позволяет безопасность, от вас исходит чужой запах.
— Это происходит и с титанидами?
— С кем?
— Кентаврами, народом, с которым вы воюете.
Она зашипела и отскочила в сторону. — Не говорите о них!
— Я не думаю, что смогу избежать этого.
— Тогда я должна буду уйти. Я попытаюсь вернуться.
С громким воплем она нырнула в листву. Короткое время они еще слышали шум ее крыльев, и она исчезла, будто ее и не было.
Сирокко посмотрела на Габи, которая покачиваясь сидела у ее ног. Лицо у нее было мрачное.
— Это ужасно, — прошептала Сирокко, — что с нами произошло?
— Я надеялась, что она сможет ответить нам на некоторые вопросы. Но как бы там не было, она получила самый жестокий удар, более жестокий, чем Джин.
Она вернулась через несколько часов, но не смогла ответить на самые важные вопросы. Как выяснилось, она даже не задумывалась над ними.
— Откуда я знаю? — спросила она. — Я находилась в сплошной темноте, когда я очнулась, то была такой, как вы видите меня. Что бы ни произошло, теперь это не имеет никакого значения.
— Можешь объяснить, почему?
— Я счастлива. Я никому не была нужна, ни я, ни мои сестры. Никто не любил нас. Теперь я не нуждаюсь в этом, теперь я принадлежу к клану Орлов. Я гордая и одинокая.
Осторожные вопросы помогли выяснить, что означала принадлежность к клану Орлов. Это не было племя или жизненное сообщество, как подразумевала Апрель; скорее это была разновидность ангелов.
Орлы были одиночками, отшельниками от рождения до смерти. Они не сходились даже для спаривания, могли терпеть соседство друг друга лишь короткое время во время перелетов, да и то на приличном расстоянии друг от друга. Апрель слышала в спице человеческий разговор.
— Есть две вещи, которые я не могу понять, — осторожно сказала Сирокко. — Могу я спросить тебя?
— Я не обещаю ответить.
— Хорошо. Как появляются новые ангелы, если вы никогда не встречаетесь?
— На дне мира рождаются существа без органов чувств. Всю свою жизнь они проводят, взбираясь на вершину. Раз в год я нахожу такое существо и имплантирую ему в спину яйцеклетку. Ангел мужской особи оплодотворяет его спермой, но не всегда, как получится. Когда хозяин умирает, рождается младенец. Мы рождаемся в воздухе и должны учиться летать вниз. У некоторых не получается. Это воля Геи. Это…
— Подожди минутку. Ты сказала Гея. Как ты выбрала это имя?
Последовала пауза.
— Я не понимаю вопроса.
— Я не могу объяснить проще. Калвин назвал это место Геей. Он решил, что оно подходит. Ты тоже сведуща в греческой мифологии?
— Я никогда раньше не слышала это имя. Гея — так называет народ это существо. Это разновидность божества, хотя это не совсем точно. У меня от вас разболелась голова. Я счастлива, а теперь я должна идти.
— Подожди, подожди хоть минутку.
Апрель начала отступать к краю дерева.
— Ты сказала «существо». Ты говоришь об этом создании в спице?
Апрель выглядела удивленной.
— Почему? Нет, это только ее часть. Гея есть весь мир. Я думала, ты знаешь это.
— Нет, я… подожди, пожалуйста, не уходи. — Но было слишком поздно. Они услышали хлопанье ее крыльев.
— Ты вернешься позже? — закончила Сирокко.
— Еще раз, — послышался далекий ответ.
— Ты сказала, одно существо. Все это одно существо. Откуда ты это знаешь?
На этот раз Апрель вернулась всего через час. Сирокко надеялась, что теперь она составит им компанию, но Апрель снова не приблизилась к ним ближе, чем на двадцать метров.
— Можешь поверить. Некоторые из моего народа разговаривали с ней.
— Так она разумное существо?
— А почему нет? Послушай… капитан, — она на мгновение сжала виски. Сирокко могла представить, какие противоречивые чувства ее одолевали. Апрель была одним из лучших физиков. Теперь она жила как дикое животное, по законам, которые с трудом себе представляла Сирокко. Она подумала, с какой энергией былая Апрель боролась бы с этим испытанием.
— Сирокко, ты просила рассказать тебе… о тех, что на ободе колеса. Она говорила о титанидах, изо всех сил стараясь не упоминать их, чтобы ей не пришлось улететь. — Они понимают тебя. Калвин может разговаривать с парящим в воздухе. Меня Гея изменила больше. Я — одна из моего народа. Я проснулась, зная, как мне вести себя среди них. У меня были те же чувства и я так же летала, как и ангелы. Я знаю одно. Гея существует. Она живая. Мы живем внутри нее.
Габи слегка позеленела.
— Ты только оглянись вокруг, — продолжала Апрель. — Разве все вокруг похоже на машины? Есть что-то общее с ними? Мы захвачены живым животным; ты без доказательств принимаешь существование животного под ободом колеса. Спица заполнена огромным живым существом; ты решила, что это слой, покрывающий остов.
— То что ты говоришь, интригует.
— Более того. Это правда.
— Если это так, то я не найду управляющего центра в ступице.
— Но ты очутишься там, где она живет. Она сидит словно паук и как кукольник в театре марионеток дергает за шнурки. Она наблюдает за всем происходящим внизу, и вы обе такие же игрушки в ее руках как и я. Она распоряжается нами по своему усмотрению.
— И какова ее цель?
Апрель пожала плечами, это был, как отметила Сирокко, совершенно человеческий жест.
— Мне она этого не сказала. Я ходила в ступицу, но она отказалась встретиться со мной. Мой народ говорит, что чтобы быть допущенной к ней, надо иметь великую цель. Моя, очевидно, недостаточно великая.
— И о чем ты хотела попросить ее?
Апрель ненадолго замолчала. Сирокко поняла, что она плачет. Потом она снова подняла на них глаза.
— Вы делаете мне больно. Думаю, что мне не надо больше разговаривать с тобой.
— Пожалуйста, Апрель, ради нашей былой дружбы.
— Нашей дружбы? Ты это серьезно? Я что-то не помню такого. Я только помню себя и Август, и еще, это было очень давно, моих сестер. Мы всегда были одиноки среди других. И теперь я одинока, одинока…
— Ты скучаешь по ним?
— Да, — пустым голосом ответила она. — Это было давно. Я летела, чтобы остаться одной. Одиночество — это мир клана Орлов. Я знаю, что это правильно, но раньше… раньше, когда я еще тосковала по своим сестрам…