Сирокко сидела очень тихо, боясь вспугнуть ее.
— Мы собираемся вместе только тогда, когда дышит Гея, — с тихим вздохом продолжила она. — После зимы она раздувает нас над землей…
— В этот день я летела вместе с ветром. Был чудесный день. Мы много убили, потому что мой народ послушался меня и мы оседлали огромного парящего по воздуху. Четырехногие были удивлены, так как дыхание было выше; мы устали и были голодны, но тем не менее у нас было общее стремление… Это был радостный день. Мой народ пошел за мной — за мной, он делал то, что я говорила, и в глубине души я знала, что четырехногие скоро будут стерты с лица земли Геи. Это случится в первую же следующую войну.
— Но затем я увидела Август и разум покинул меня. Я хотела убить ее, хотела улететь от нее, я хотела обнять ее, рыдать вместе с ней. Я полетела. Теперь я страшусь дыхания Геи, я боюсь, что однажды оно пошлет меня вниз убивать мою сестру, а потом умру я. Теперь я Ариэль Свифт, но во мне еще достаточно осталось Апрель Поло, чтобы я не могла с этим жить.
Сирокко шевельнулось, так как не смогла сдержать возбуждения. Апрель говорила так, как будто она имела авторитет в общине ангелов. Наверняка они слушались ее.
— Так случилось, что я пришла сюда наверх за миром, — сказала она. — Не уходи! Пожалуйста, не уходи!
Апрель дрожала, но не двигалась с места.
— Мир невозможен.
— Я не могу в это поверить. Многим титанидам так же тяжело на душе, как и тебе.
— Может ли ягненок договориться со львом? — покачала головой Апрель. — Летучая мышь с насекомым, птица с червяком?
— Ты говоришь о хищниках и жертве.
— Естественный враг. Это заложено в наших генах — убивать четырехногих. Я могу… как Апрель, я понимаю, о чем ты говоришь. Мир возможен. Мы летаем на немыслимые расстояния только ради битвы. Многие из нас не возвращаются назад. Набирать высоту очень тяжело и мы падаем в море.
— Я просто думала, что если бы мы с тобой вместе смогли быть представителями на…
— Говорю тебе, что это невозможно. Мы — Орлы. Ты не сможешь даже собрать нас вместе, а тем более заставить нас встретиться с четырехногими. Существуют другие кланы, некоторые из них общительные, но они не живут в спице. Может быть, тебе повезет там, но я сомневаюсь.
Все трое некоторое время молчали. У Сирокко было тяжело на душе от того, что она потерпела поражение. Габи положила ей на плечо руку.
— Как ты думаешь, она говорит правду?
— Думаю, что да. Это звучит примерно так, как говорил мне мейстерзингер. Это выше их.
— Ты говорила, что пыталась увидеть Гею. Зачем? — спросила Сирокко у Апрель.
— Для мира. Я хотела спросить у нее, зачем война. Если бы не это, я была бы совершенно счастлива. Она не услышала мой зов.
Или же она не существует, — подумала Сирокко.
— Ты будешь все-таки продолжать ее искать? — спросила Апрель.
— Я не знаю. С какой целью? Почему этот сверхчеловек прекратит войну только из-за того, что я об этом попрошу?
— Что может быть хуже в жизни, чем строить догадки? Ну, а если ты вернешься сейчас, что ты будешь делать?
— Я еще не знаю…
— Ты проделала долгий путь, преодолела огромные трудности. Мой народ говорит, что Гея любит хорошие истории, а еще она любит настоящих героев. Ты герой?
Сирокко вспомнила о несущемся в черную бездну Джине, о бегущем к своей гибели Свирели, о набросившейся на нее ильной рыбе. Конечно же, герою следовало поступать не так.
— Да, она герой, — сказала вдруг Габи. — Изо всех нас только Роки годится на эту роль. Мы все еще сидели бы в грязных хижинах, если бы только она не вытолкнула нас. Она заставила нас идти к цели. Мы можем и не достичь ее, но когда придет этот спасательный корабль, бьюсь об заклад, он не застанет нас сидящими сложив руки!
Сирокко была смущена. С тех пор как был захвачен их корабль, она все время боролась с чувством вины из-за неисполненного долга. Ей не было неприятно, что кто-то думает, что она действовала хорошо. Но герой? Нет, это уж слишком. Она всего лишь исполняла свой долг.
— Я думаю, это произведет на Гею впечатление, — сказала Апрель. — Иди к ней. Стань в ее ступице и кричи. Не надо унижаться и умолять. Скажи ей, что ты имеешь право получить ответы на все наши вопросы. Она послушает.
— Пойдем с нами, Апрель.
Женщина-ангел медленно отодвинулась.
— Меня зовут Ариэль Свифт. Я не пойду ни с кем и никто не пойдет со мной. Я никогда больше не увижу вас. — Она исчезла опять, и Сирокко знала, что она сдержит слово.
Сирокко посмотрела на Габи, которая закатила глаза и слегка скривила рот.
— Все? Какого черта, почему? Я хотела спросить ее кое о чем еще!
— Ты знаешь, что я не герой.
— Ладно, согласна, героиня.
Сирокко хихикнула. Они лежали, шел последний день их четырнадцатой зимы, проведенной вместе в спице. От ступицы их отделяло уже всего десять километров. Им надо было только дождаться оттепели.
— Совсем не это. Если здесь и есть героиня, то это ты.
Габи покачала головой.
— Я только помогала. Просто, наверное, тебе было бы гораздо тяжелее, если бы меня не было рядом.
Сирокко молча стиснула ее руку.
— Я просто шла рядом, помогала преодолевать неприятности, но это совсем не геройство. Герой не стал бы пытаться сбросить Джина с обрыва без парашюта. Герой ты, а не я.
Они молчали, каждый думал о своем.
Сирокко не была уверена в том, что сказанное Габи правда. Частично это соответствовало действительности, хотя она никогда не решилась бы произнести это вслух. Габи не смогла довести их так далеко, она не лидер. Но я? — спрашивала себя Сирокко. Конечно, она пыталась им быть. Но смогла ли бы она сделать все в одиночку? Сомнительно.
— Смешно, не правда ли? — спросила Габи тихонько.
Сирокко искренне удивилась.
— Как можно называть восемь месяцев борьбы смешными?
— Я наверное, неправильно выразилась.
— Нет, ты права. Но ты знаешь, что я имею в виду.
Происходила странная вещь. Она изо всех сил пыталась понять причины депрессии, одолевавшей ее в последние недели. Путешествие шло к концу. Они должны узнать, возможно возвращение на Землю, или нет.
— Я не хочу возвращаться на Землю, — сказала Сирокко.
— Я тоже.
— Но мы можем просто так вернуться назад.
— Мы сделали все, что было в наших силах.