— У нас много времени впереди, — солгал он, ласково обнимая ее. — А теперь, tesoro, пора в постель.
— Что ты сказал? Как ты назвал меня? — встрепенулась Софи, игравшая кудряшками на его груди.
Это слово вырвалось у Криспина невольно, как если бы он говорил сам с собой.
— Я сказал tesoro. Это означает «сокровище».
— Tesoro, — повторяла Софи вслух, пока Криспин на руках нес ее в спальню и укладывал в огромную постель под шелковым покрывалом. Когда он лег рядом, она взяла его руку и положила себе между ног.
— Спасибо, — тихо вымолвила она, благодарная за те восхитительные ощущения, которые он ей доставил. — Спасибо тебе за… — Не закончив фразы, Софи провалилась в глубокий сон.
Криспин смотрел, как умиротворенно она спала, доверчиво свернувшись калачиком рядом с ним, любовался ее чертами, смягченными лунным светом, волосами, разметавшимися по подушке, восхитительной грудью, равномерно вздымающейся при каждом вдохе, и чувствовал себя обитателем рая.
Облака только начинали розоветь, когда слуга бесшумно закрыл за собой дверь конюшни Сандал-Холла. Прижав к груди грязную тетрадку, он оглядел окна, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, и направился вниз по Стрэнду. Вскоре он остановился, потоптался на месте и, оглядевшись на пустынной улице, шмыгнул в соседнюю аллею.
Старая нищенка, сидевшая на земле напротив Сандал-Холла, поднялась и последовала за ним. Она двигалась проворно и энергично и теперь выглядела моложе, чем казалась на первый взгляд. Вдруг она замерла на месте. Аллея была пуста. Слуга со своим тщательно составленным сообщением о том, что происходило минувшей ночью в висячем саду на втором этаже особняка лорда Сандала, бесследно исчез.
Камень влетел в открытое окно спальни, задел плечо Криспина и упал на подушку рядом с головой Софи. Криспин протянул руку и нащупал предмет, который так грубо разбудил его. Веки Софи едва заметно дрогнули, она повернулась к нему лицом и сонно спросила:
— Уже пора?
— Что пора?
— Пора попробовать сделать то, что мы не успели ночью? Ты сказал, что еще многое осталось.
— Так и есть, tesoro, но, я думаю, нам лучше подождать с этим, — ответил он, ласково гладя ее по волосам. — К чему спешить?
— Хорошо. Разбуди меня, когда придет время, — пробормотала Софи и, устроившись поудобнее рядом с ним, снова заснула.
Несколько минут Криспин любовался ею и наслаждался ощущением ее близости, совсем забыв о том предмете, который держал в руке. Он даже стал подумывать о том, что время у них действительно есть, но память о профессиональном долге вернула его с небес на землю. Осторожно перевернувшись на бок, чтобы не разбудить Софи, Криспин поднес странный предмет к глазам.
На ощупь это был обычный камень, завернутый в бумагу. Но Криспина однажды уже пытались отравить ядовитой пылью — стоило ее вдохнуть, и уже через пять минут наступала смерть. Эта пыль была насыпана в складки письма, выглядевшего совершенно невинно. Кроме того, как-то раз он был едва не взорван бомбой, которая внешне напоминала обычный камень, но была напичкана порохом. Поэтому сейчас он разворачивал камень с величайшей осторожностью, однако, как выяснилось, напрасно. Камень оказался просто камнем, а лист бумаги — просто листом бумаги.
Правда, необычным листом. Разгладив его на простыне, Криспин узнал источник, из которого исходила угроза. Сверху крупным типографским шрифтом было набрано: «Новости двора ее королевского величества», а внизу помельче: «Отпечатано Ричардом Тоттлом, эсквайром, по приказу ее величества». Содержание разобрать было невозможно, потому что поверх текста была криво нацарапана надпись:
ВАША СВЕТЛОСТЬ НЕ ЛЕЗЬТИ НИ В СВАЕ ДЕЛО ИНАЧЕ ПОЖАЛЕИТИ.
Криспин громко хмыкнул и разбудил Софи.
— Теперь уже пора? — спросила она, не открывая глаз.
— Нет, tesoro, еще нет. — Он поцеловал ее в лоб. — Но мне пора вставать.
— Чтобы принести что-нибудь поесть? — Она открыла один глаз. — Как хорошо, что ты тоже проголодался. Я готова съесть две дюжины апельсиновых пирожных.
Не успела она произнести эти слова, как раздался стук в дверь. Софи испуганно вздрогнула.
— Не волнуйся, — успокоил ее Криспин. — Это наверняка Терстон. — Он встал с кровати, подошел к двери и приоткрыл ее настолько, чтобы можно было разговаривать.
— Доброе утро, ваша светлость, — невозмутимо сказал Терстон, как будто привык разговаривать через щель в двери со своим хозяином, когда тот, совершенно голый и всклокоченный, с цветами лаванды в волосах, расхаживает по своей спальне. — Их сиятельства шлют вам приветствие и просят посетить их в самое ближайшее удобное для вас время. Я подумал, что вам следует знать об этом прежде, чем вы отправитесь по делам.
Дверь приоткрылась еще немножко, слуга и господин обменялись несколькими фразами шепотом, после чего Криспин вернулся к Софи и поставил на покрывало серебряный поднос с завтраком. Софи тем временем с величайшим интересом изучала камень и записку.
— Что это? — спросила она, взмахнув листком в воздухе.
— Я бы сказал, что это шутка, — ответил Криспин, с аппетитом откусывая кусок бисквита и протягивая другой Софи.
— Мне это шуткой вовсе не кажется, — сказала она с набитым ртом. — Записка оказалась здесь вместе с камнем?
— Да, камень бросили в окно. Детский розыгрыш. Никто не станет посылать настоящую угрозу таким способом. Господи, да ты, похоже, не притворялась, что умираешь с голоду.
Софи улыбнулась ему, приканчивая третий бисквит, но тут же снова нахмурилась:
— И что ты собираешься предпринять?
— Сначала отряхнуть бисквитные крошки с твоего рта, а потом забыть об этой глупой записке.
— Я бы не стала относиться к ней так легкомысленно. — Софи нахмурилась еще больше. — Нельзя быть уверенным, что это шутка. По-моему, тебе следует прекратить свое расследование.
Криспин, который пытался соорудить баррикаду между Софи и остатками завтрака, тающего на глазах, взглянул на нее и удивленно приподнял бровь:
— Ты действительно хочешь посоветовать мне прекратить расследование?
— Именно, — кивнула Софи, отодвигая подушку, которая таинственным образом возникла между ней и подносом с бисквитами.
— Мисс Чампьон, — помрачнел вдруг Криспин, — я не ожидал от вас этого. Не думал, что вы станете применять тактику, достойную интриганки. — Он разочарованно покачал головой.
Софи оставила попытки дотянуться до подноса, что требовало немалой гибкости и сноровки, чтобы не свалиться с кровати, и спросила:
— Что вы имеете в виду?