Россия – любимая наша страна!
Могучая воля, великая слава —
Твое достоянье на все времена…
Широкий простор для мечты и для жизни,
Грядущее нам открывают года.
Нам силу дает наша верность Отчизне.
Так было, так есть и так будет всегда!
ГИМН РОССИИ
После той памятной беседы Астафьев оставил при себе Грина, однако доверяться ему не спешил. Пожалуй, отношение к этому человеку переменилось одним зимним морозным вечером. Астафьеву, блаженствующему у камина, захотелось вдруг поболтать с кем-то за бокалом доброго шотландского виски, и он вызвал к себе Грина.
Тот явился без тени смущения и совершенно не заспанный, хотя время было не просто позднее, а давно перевалило за полночь. Его малоподвижное, резко очерченное лицо выглядело в отблесках пламени абсолютно незнакомым, и Астафьев машинально отметил, что, если бы Грину вздумалось отрастить бородку клинышком, он запросто мог бы сыграть Мефистофеля на театральной сцене. Еще отметил он, как непринужденно Грин держится, как свободно сидит и насколько уверен его взгляд, хотя очень многие видные политики в подобной ситуации начинали вести себя скованно и принимать деревянные позы.
Предложение выпить было воспринято без удивления. Глеб поблагодарил, плеснул в бокал немного «Хэнки Баннистер», пригубил и уставился на огонь в распахнутом зеве камина. Астафьев, последовав его примеру, стал задавать вопросы на самые разные темы, пытаясь поймать собеседника на противоречиях или раскусить его натуру.
Выяснить удалось не слишком много. Грин свободно говорил на разных европейских языках, великолепно разбирался в компьютерах, знал толк в основных мужских видах спорта, мог поддержать разговор о тенденциях в науке и искусстве, обладал своеобразным чувством юмора, цитировал по памяти стихи и изречения великих, со знанием дела рассуждал о политике, с легкостью менял тему беседы, но вместе со всем этим выглядел не болтуном, а человеком, умеющим слушать и, главное, слышать собеседника. По истечении получаса Астафьев испытывал к нему все возрастающий интерес, через час проникся к нему симпатией, а через два почувствовал, что может доверять Грину как самому себе.
Виски ли тому было причиной, интимная ли обстановка у пылающего камина, но президент, расслабленно раскинувшийся в кресле, принял для себя решение и не пожалел об этом.
Пригодился Грин очень скоро. В апреле 2010 года под Смоленском разбился самолет «Ту-154», на борту которого находилось почти все руководство Польши во главе с президентом Стасом Корчиньским. Делегация летела в Россию для участия в мемориальных мероприятиях, посвященных годовщине расстрела польских офицеров. Президентский лайнер «Ту-154М» должен был приземлиться на военном аэродроме под Смоленском, но не долетел до взлетно-посадочной полосы восемьсот метров. Из-за тумана летчики не рассчитали высоту, и самолет, задев крылом кроны деревьев, упал. На борту находились 89 пассажиров и 8 членов экипажа. Не выжил никто. Как выяснилось в процессе следствия, диспетчер Смоленского аэродрома рекомендовал пилоту самолета президента Польши сесть на другом аэродроме из-за сильного тумана, однако тот отказался. Судя по расшифрованным записям черных ящиков, пилот действовал под нажимом министра обороны, который, в свою очередь, выполнял приказ Корчиньского.
Однако эта интрига оказалась ерундой в сравнении с тем сценарием, который едва не привел к вооруженному конфликту России с Польшей. Дело в том, что несколько предприимчивых офицеров ФСБ решили нагреть руки на трагедии и сфабриковали видеофильм, на котором неизвестные сотрудники российских спецслужб задействовали возле посадочной полосы так называемые дым-машины, в результате чего естественный туман усилился, лишив польского пилота возможности ориентироваться при подлете к аэродрому. Фиктивный ролик был несколько раз перепродан, пока не оказался в распоряжении родного брата Станислава Корчиньского, Мирослава. Рассчитывая победить во внеочередных президентских выборах, тот затеял ожесточенную антироссийскую пропаганду. Пиком ее должно было стать обнародование злополучных видеоматериалов.
К своему стыду, Астафьев был вынужден признать, что не в силах ни переубедить, ни запугать Мирослава Корчиньского. Не было также возможности доказать подлог, поскольку время работало против России. Стоило скандалу вспыхнуть в Польше, как он немедленно охватил бы страны Евросоюза и всего мира. Учитывая принадлежность Варшавы к Североатлантическому военному альянсу, это грозило отнюдь не только дипломатическими осложнениями.
Вот когда Астафьеву пришло в голову воспользоваться недюжинными аналитическими способностями Глеба Грина. Сказать, что тот с успехом выполнил задание, значит ничего не сказать. Внимательно просмотрев фальшивку, советник президента обнаружил в ней очевидные огрехи, а затем подсказал, как объяснить Корчиньскому, что положение пойманного за руку шулера окажется весьма незавидным. Польский кандидат в президенты проиграл по всем статьям, сошел с большой политической арены и больше не отваживался на прямую конфронтацию с Россией.
Несколько месяцев спустя человек, обставивший его в заочной схватке, занявшей считаные часы, был приглашен в резиденцию «Бочаров ручей» для очередной встречи с Анатолием Астафьевым. На сей раз поручение было посложнее. Неизвестные расстреляли российскую полярную экспедицию. В полном составе. Взбешенный дерзостью теракта, Астафьев желал знать, из какой страны прибыли убийцы российских полярников.
Грин сразу понял, что это не просто блажь, а твердое намерение отыскать и покарать виновных. В свое время Силин был вынужден скрывать истинную причину гибели подлодки «Курск», лишь бы не обвинить в этом США и не вызвать их немедленную ответную реакцию. Затем настал черед Астафьева хранить угрюмое молчание. Он так и не произнес ничего внятного по поводу аномальной жары в России, поскольку тоже опасался вызвать гнев Америки.
Однако, как ни сжимай пружину, однажды она все равно распрямится. Это был тот самый случай. Астафьев докопался до истины и твердо решил потребовать зуб за зуб, око за око. Разумеется, озвучить такой приказ он перепоручил верному генералу Верещагину.
От своего бывшего шефа Глеб Грин узнал, что бойню на Северном полюсе устроили члены ультраправой националистической партии с труднопроизносимым названием «Бривибаи ванаги». Их партийный слоган – «Бог хранит Латвию» – очень напоминал гитлеровский, а в своей программе они открыто провозглашали, что недовольные своей жизнью в Латвии русские и евреи должны возвратиться на свою историческую родину, а если не желают, то нужно выделить им землю под кладбища. Теракт латвийские националисты устроили в надежде на Третью мировую войну, в которой, по их мнению, Латвия должна была достичь чуть ли не мирового господства; ну а Россия – получить по заслугам за свое возмутительное, по мнению скромных латышей, величие.
Получив задание ликвидировать восьмерых латышских стрелков, Грин вылетел в Ригу, оттуда попал в Юрмалу, успешно выполнил то, что от него требовалось, и благополучно вернулся на родину. Конечно, он не ожидал, что его представят к ордену или наградят какой-нибудь государственной премией, но и полного игнорирования со стороны непосредственного начальства он тоже не ожидал.