Астафьев нетерпеливо стиснул подлокотники кресла.
– Какое заявление?
– Запустите, пожалуйста, фильм сначала, – вежливо попросил Грин. – Угу, спасибо. Звук можно отключить. Теперь следите не за людьми, а за пейзажем. Как вы его находите?
– Черт! – Прикусив язык, чтобы с него не сорвалось более грубое ругательство, Астафьев покрутил шеей, одновременно расстегивая верхнюю пуговицу рубахи.
Ему было тесно и душно. Он не понимал, как столь очевидный факт ускользнул от его внимания. Действительно, Мирослав Корчиньский мог блефовать сколько угодно. Достаточно будет нескольких слов, чтобы прикончить поляка. Удар отсроченной смерти. После него господин Корчиньский протянет недолго. Для политика нет ничего страшнее, чем превратиться во всеобщее посмешище. Каково это, испытал на собственной шкуре Виктор Мищенко, талдычивший о том, что его будто бы отравили слоновьей дозой диоксида. Следующим был Михаил Шахашвили в пожеванном красном галстуке. И вот настал черед их польского друга.
Голос Грина вывел Астафьева из задумчивости:
– Итак? Вы видите?
– Вижу.
Анатолий Дмитриевич медленно наклонил голову, исподлобья глядя на плазменный экран.
– Десятого апреля, когда упал польский самолет, – продолжал Грин, – почки на деревьях еще не распустились, они стояли голые. А полторы недели спустя на ветках появилась зеленая листва, что прекрасно видно при просмотре видеоролика. Трава тоже заметно поднялась. Остальное докажут эксперты, проанализировав, например, шум авиадвигателей самолета, снижающегося в тумане. Боюсь ошибиться, но, по-моему, это «Ил», а не «Ту». Аэродром-то военный?
– Военный, – сказал Астафьев, вставая.
Грин тоже поднялся со стула.
– Насколько я понимаю, – промолвил он, – вы намереваетесь немедленно позвонить господину Корчиньскому?
– Кажется, я уже делал комплимент вашей наблюдательности?
– Не делайте этого.
Но, подумав, Астафьев произнес:
– Пожалуй. Но я не могу позволить, чтобы на Россию был вылит очередной ушат помоев. Их и так было много. Я не хочу, чтобы люди увидели этот проклятый ролик. Что бы мы потом ни говорили, осадок-то все равно останется…
– А ведь верно, – расплылся в улыбке Грин. – Вы меня приятно удивили, Анатолий Дмитриевич. Не надо никакого удара отсроченной смерти.
– Ну почему же? – улыбнулся в ответ Астафьев. – Именно его я и собираюсь нанести прямо сейчас и в вашем присутствии. После этого звонка господин Корчиньский уже никогда не оправится. Он не из тех, кто умеет проигрывать. И он не из тех, кто смирится с потерей двадцати миллионов долларов. С ним покончено. Его отравит собственная желчь, и это произойдет, даже если поляки выберут его своим президентом.
Продолжая улыбаться, Астафьев приблизился к столу, чтобы снять телефонную трубку. Его осанка была горделивой, а в голосе звучали металлические нотки, когда он попросил соединить его с Варшавой.
Наблюдающий за ним Грин покачал головой, сделавшись похожим на учителя, радующегося за своего лучшего ученика. Хотя, конечно, их отношения были совсем другими.
Президенты и мысли не допускают о том, что существуют люди умнее или опытнее их. Они принимают решения самостоятельно и совершенно не нуждаются в чьих-то подсказках.
На протяжении недель, оставшихся до выборов в Польше, Грин внимательно следил за польской прессой, выуживал интересующие его статьи в Интернете и просматривал ролики на сайте «Your Tube».
Надо полагать, несмотря на обещание, данное российскому президенту, Мирослав Корчиньский все же проболтался в своем окружении, потому что с середины июня в Сети поползли слухи, будоражащие обывательское воображения.
«В Смоленске было покушение, – писали завсегдатаи форумов и авторы блогов. – У Тусека и Астафьева кровь на руках. Продажные СМИ исказили правду. Настоящие поляки должны разгромить русское посольство и единогласно избрать президентом брата покойного Стаса Корчиньского».
Искрой, от которой занялся этот пожар негодования, послужил фильмик неизвестного автора, продолжающийся минуту и двадцать четыре секунды, помещенный на портале «Your Tube». Снятый мобильником, плохого качества, он изображал якобы расстрел несчастных жертв, выживших во время падения «Ту-154». Валяясь среди каких-то горящих обломков, они молили о пощаде, а русские коммандос, прибывшие на место трагедии, безжалостно добивали их из огнестрельного оружия. Выглядела эта провокация не так убедительно, как та, которую состряпали продажные офицеры ФСБ, и все же привлекала к себе внимание десятков тысяч людей, падких на сенсации. Телевизионщики же, ознакомившись с этой самодеятельной постановкой, моментально теряли к ней интерес. Слишком ненатурально смотрелись обломки самолета и «вывалившиеся из него пассажиры». Совсем уж нелепым казалась надрывающаяся сирена, включенная для того, чтобы заглушить выстрелы.
Позже выяснилось, что автором ролика якобы является некий киевлянин Андрей Мендерей, зарезанный ножом за свое правдоискательство. Окровавленного, его привезли в больницу, где вездесущие палачи-чекисты отключили его от аппаратуры жизнеобеспечения.
Когда выяснилось, что никакого Андрея Мендерея в природе не существует, сторонники теории заговора не смутились, а завалили «Мировую паутину» новыми свидетельствами преступления «силинско-астафьевского режима».
Кто-то спешно сочинил корявое пророчество под Нострадамуса: «И тогда большая металлическая птица упадет, а на ней будут находиться важные лица непобежденной страны, а на страну, охваченную хаосом и скорбью, ударит враждебный агрессор с Востока». Кто-то раскрыл страшную тайну о том, что в далекой Чечне были ликвидированы террористы, выполнившие под Смоленском заказ ФСБ: «Как сообщается на сайте кавказских партизан, в день катастрофы бронированный автомобиль министра Сергея Шойгу протаранил микроавтобус и убил более 20 пассажиров».
Внимая этому бреду, Глеб Грин лишь посмеивался, но многие принимали подобные инсинуации за чистую монету. Один из таких впечатлительных и легковерных затесался в сплоченные ряды сотрудников российского телеканала НТВ. Озвучивая неизвестно какой по счету репортаж с места катастрофы, автор сюжета показал заходящее над Смоленском солнце, небо оранжевого цвета, немногочисленные белые облачка и перекрещивающиеся реверсионные следы, оставленные самолетами. «Вы видите этот крест? – торжественно произнес он голосом глашатая, зачитывающего божественное послание. – А рядом с ним Господь, я четко вижу в облаках белоснежную бороду и печальный лик. Это знак, посланный нам с небес, знак свыше над проклятой катынской землей».
Телевизионного оракула из российского эфира быстренько убрали, но в Польше тухлые «утки» размножались с невероятной скоростью. Один радиоведущий провозгласил, что Владлен Силин и Дональд Тусек вместе наблюдали за падением самолета, а потом бросились туда, чтобы изобразить скорбь на месте трагедии. Малоизвестный бойкий журналист написал в своей газете, что «все свидетельские показания, касающиеся падения «Ту-154», были изъяты спустя два часа после катастрофы». Где хранились эти показания, кто их изымал, в статье указано не было, но зловещий тон воздействовал на неуравновешенную психику самым серьезным образом. Поляки откликнулись на статью письмами, похожими на вопли отчаяния: