– Сандали масля, сандали масля, – затараторил продавец, жонглируя пузырьками и флаконами с ловкостью заправского наперсточника. – Нюхать бесплатно, покупать – платить. Ароматик натураль, сама цветок будешь.
Сочетание этой тарабарщины, жары и густых запахов ударили Наташе в голову. Минуты через три она вышла из лавки с бутылкой неведомой жидкости, которая, по уверениям торговца, должна была пахнуть, в точности как «Шанель». Надпись на этикетке утверждала обратное. «Rose oil», гласила она.
– Черт! – воскликнула Наташа. – Но я ведь никогда не пользуюсь розовым маслом!
– Теперь будешь, – предположил Саша. – Запасов на внуков хватит.
– У меня нет внуков!
– Дело наживное.
Наташа резко остановилась, уперев кулаки в крутые бока.
– В бабки меня записываешь?
– Ни в коем случае, – поспешил возразить Саша, глядя честно и ясно, как Швейк на начальство.
– Тогда прекращай эти разговоры о внуках.
– Слушаюсь, мадам.
Проследив, как залихватски пристукнул Саша ногой об ногу, Наташа не удержалась от улыбки.
– А ты сегодня смотришься гораздо симпатичней, чем во время нашей первой встречи.
– Сейчас я слегка навеселе и выбрит до синевы. А тогда был слегка выбрит и до синевы пьян.
– Ты притворялся, – укоризненно сказала Наташа.
– Самую малость.
– Зачем?
– Разве я мог допустить, чтобы моя соотечественница попала в чужие волосатые лапы! – патетически воскликнул Саша.
– Некоторые чистые руки хуже всяких лап.
– Согласен.
Наташа посмотрела по сторонам и тихо заговорила:
– Что за человек Галатей? Что он задумал? Зачем ты меня сюда привел? Если меня намереваются похитить, то безопасней оставаться в отеле, правда?
– Слишком много вопросов, – сказал Саша.
– Я и половины не задала из тех, что хотела.
– А вот за это спасибо.
Убедившись, что она ничего не добьется от спутника, Наташа отправилась в магазин «Сак-аль-Саха», где перебирала ожерелья, сережки и браслеты до тех пор, пока Саша не предупредил:
– Золото здесь дешевое, но и проба не фонтан.
– Проба выше самый верх! – заголосил торговец. – Сто, нет, двести. А цена ниже самый низ.
Наташа положила на прилавок кольцо.
– Так много золота, что выбрать невозможно.
То же самое повторилось в посудной лавке, до потолка набитой египетским стеклом – синим, зеленым, фиолетовым, коричневым. Для того, чтобы купить одно-единственное блюдо, нужно было отвергнуть сто почти таких же, а Наташа была на это не способна. Охмурили ее лишь в лавке специй, предварительно напоив каркаде. Утратив бдительность, она приобрела упаковку шафрана и баночку каких-то подозрительных грибов для омоложения кожи.
– Гуд прайс! – долдонил хозяин лавки. – Унбеливели гуд прайс.
Как он и обещал, цена действительно оказалась очень хорошей, просто невероятно хорошей. Для продавца, а не для покупателя. Эта истина стоила Наташе тридцать баксов. Присоединив покупки к бутылке с розовым маслом, она предложила погулять где-нибудь подальше от рынка.
Взглянув на часы, Саша пообещал:
– Обязательно погуляем. Но сначала я должен купить… – Досадливо морщась, он пошевелил пальцами. – Купить папирус, да.
– Зачем? – подозрительно спросила Наташа.
– В Египте все покупают папирус. Если ты не сделал это, то ты просто лох.
– А если сделал?
– Тоже лох, но зато при сувенире.
– Есть разница?
– Огромная, – заулыбался Саша. – Когда ты вручаешь кому-нибудь подарок, тебя не назовут лохом. Если же возвращаешься домой без подарков, то парочка нелестных эпитетов тебе гарантирована.
Наташа вспомнила про Степушку, про Виталия и надолго умолкла.
Они еще минут сорок бродили по торговым улицам Хан-аль-Халили, сильно смахивающего на Черкизовский рынок, захваченный арабами. Глаза разбегались от обилия тряпок, кастрюль, овощей, фруктов, кур и кроликов, алмазов и пучков сушеных трав, купальников и восточных халатов.
А в магазин изделий из папируса Саша так и не наведался. Выражение его лица было пасмурным, как будто ему передалось мрачное настроение Наташи.
– В чем дело? – не выдержала она.
– Что? – встрепенулся Саша.
– Ты прямо как на похоронах.
– Ага. Вовремя напомнила.
Он снова сверился с часами и увлек Наташу в неведомом ей направлении.
– Куда мы идем? – напряглась она.
– На кладбище, – ответил Саша так просто, словно в это время дня он постоянно гулял среди могил и надгробий.
А лицо его больше не выглядело угрюмым. Оно было злым и решительным.
Египет, Каир,
Аль-Халифа, район Цитадели Саладина,
27 мая, вторая половина дня
Вокруг мечети Каитбея, там, куда падала тень от резного купола, сидело множество нищих. Своей худобой они могли бы соперничать с узниками Бухенвальда. Их неправдоподобно большие неподвижные глаза принадлежали словно не людям, а насекомым. В черных провалах ртов желтели редкие зубы. В сравнении с ними живые мертвецы и зомби из фильмов ужасов не показались бы страшными даже ребятишкам. Серые, пыльные, они плели венки из таких же пыльных пальмовых ветвей и призывно размахивали ими.
– Это что-то вроде вееров? – предположила Наташа.
Ответ ее обескуражил.
– Поминальные венки, – сказал Саша. – Их покупают, когда приходят навестить родственников.
– Хала-лам-бала-лам! – выкрикнул один из грязных призраков, призывно размахивая пальмовыми ветвями. – Хама-ма-хиби-би.
Так это прозвучало для Наташи, не знающей здешнего языка.
– Кто они такие? – спросила она, поспешно отводя взгляд.
– Обитатели Города Мертвых, – сообщил Саша, выбравший такой маршрут, чтобы обогнуть мечеть по максимально широкой дуге. – Отверженные.
– Давай дадим им денег, – предложила Наташа.
– Твоя мелочь им не нужна. Вот кошелек выхватят с превеликим удовольствием. Скажи, ты отважишься отбирать кошелек у одного из этих созданий?
– Нет.
– То-то.
– Откуда у них шрамы? Их истязают?
Саша мельком взглянул на нищих.
– Они продают свои органы, – пояснил он. – Почки, селезенки, кишки, сердца…
– Разве возможно жить без сердца?