– В следующий раз так и сделаем.

– В следующий раз, ха! Зря, что ли, наши старики говорят, что нельзя скушать одного и того же барашка два раза?

– Зато можно скушать много-много барашков, – успокоил напарника Ваха. – Всех, которые нам попадутся.

– Это будет не то же самое.

– Конечно. А разве наши старики говорят, что это плохо? Они как бы советуют: срывай все цветы жизни, которые попадаются под руку, а о тех, до которых не можешь дотянуться, не жалей. Вот в чем истинный смысл их наставления.

Довольный ходом своих рассуждений, Ваха приосанился, но упрямый Ильяс лишь покачал головой:

– Нет, все-таки мы зря выехали из гостиницы. Надо было сначала найти эту суку и проучить ее хорошенько.

– Какой же ты… – Ваха сделал вид, что закашлялся, после чего продолжал уже без лишних эмоций, которые только мешают общению между двумя вооруженными мужчинами. – Какой же ты… э-э… немножечко не совсем мудрый, брат. Сначала сделаем дело, получим деньги, а потом десять проституток себе купим, сто!

– Мне не нужно сто, мне нужна одна, которая нас обманула, – упрямо сказал Ильяс. – Она обещала исполнить минет, а сама подставила нам свою дырку по разу и смылась. Разве это стоит тех двухсот баксов, которые мы ей заплатили?

– Конечно, нет. Ты меня убедил. Мы обязательно найдем эту… как ее?.. Эльку-шмельку, но после того как сделаем гитариста…

– …шмитариста, – подсказал повеселевший Ильяс и сплюнул от избытка чувств, на этот раз лихо, с удовольствием.

Держась настороженно, но не скованно, современные охотники за головами пересекли улицу и спустились в переход. За минувшую ночь здесь успели навести порядок, и о недавней трагедии напоминала лишь кровавая клякса на кафельной стене. Возможно, уборщики приняли ее за фрагмент граффити, а может, просто не заметили. Но оба чеченца одновременно посмотрели на пятно и многозначительно переглянулись. Русский пес по кличке Сенкевич их не обманул.

Однако в переходе его самого не было, как не было и бродячего музыканта, позарившегося на чужую барсетку. Несколько раз пройдясь из одного конца перехода в другой, Ваха с Ильясом расположились в центре, где пересекались все подземные пути, и стали ждать.

Люди двигались сплошными потоками, целе-устремленные и отрешенные. Гул машин наверху, невнятные обрывки фраз, одновременное шарканье сотен подошв. Ильясу вдруг вспомнился давний сон, в котором он умер, и он невольно поежился. Место, где он очутился в том нехорошем сне, смутно напоминало этот тоннель, только там шумела невидимая река, а человеческие голоса звучали испуганно.

Ильяс потряс головой, прогоняя наваждение. Все стало на места. Обычный подземный переход, обычные люди.

– Если этот Сергей не появится через пятнадцать минут, нужно будет снова наводить справки, – произнес Ваха, злобно зыркая на идущих прохожих и торговцев, выстроившихся вдоль стен. – Опять придется тратить деньги и время.

– Вон у той девушки поспрашиваем, – предложил Ильяс. – Она такая худенькая, такая маленькая. У нее дырочка, как мышиный глазик.

– Как крысиная нора. Или даже лисья.

– Что ты, брат! Совсем молоденькая девочка.

– А раскрасилась, как последняя блядь. Стоит у всех на виду, стену подпирает. – Ваха непроизвольно дернул кадыком. – Снимается, наверное.

– Ждет кого-то, – возразил Ильяс, деликатно сплевывая в желоб для стока дождевой воды. – Я думаю, что она еще школьница.

– Таких школьниц садят сюда, – Ваха показал, куда именно, – и вертят, как пропеллер.

– Я знаю, что все русские девушки – бляди, но эта немножко скромная. Она заметила, что мы на нее глядим, но не улыбнулась, а отвернулась.

– Цену себе набивает.

– Нет, брат. Она все же кого-то ждет… О, смотри! Вот этот счастливчик.

– Где? – ревниво спросил Ваха, глаза которого забегали по лицам прохожих.

– По лестнице спускается, – показал Ильяс пальцем. – А в руках у него черная сумка.

– Убери свой палец, ишак! – прошипел Ваха, опознавший в ноше парня очертания зачехленной гитары.

– Кто ишак, э? Что ты говоришь такое?

– Я сказал: «Ишь, как торопится!» Это и есть наш Сергей, брат. Гитарист.

– Э? – остолбенел Ильяс.

– Закрой рот, – попросил его Ваха. – И не пялься на него во все глаза. Он не должен ничего заподозрить.

Но Сергей, похоже, не видел вокруг ничего и никого, кроме своей ненаглядной девчонки, кинувшейся ему навстречу с радостным визгом. Машинально отвечая на приветствия подземного люда, он раскрыл на ходу объятия и принял на грудь подпрыгнувшую подружку.

– Наконец-то, – верещала она. – А я вчера ждала-ждала, а тебя все нет и нет!

– Дела, – хохотнул он. – Не смог вырваться, прости.

Потом оба заговорили тише, и голоса их сделались неразборчивыми.

Ваха со значением взглянул на Ильяса:

– Ну? Как будем действовать?

– Очень просто. Пока мы будем проходить мимо, я на ходу в него пуль пять успею всадить: пуф-пуф-пуф… Только пусть он сначала девочку отпустит, мне ее жалко.

– Вот же баран! – покачал головой Ваха, косясь на напарника.

– Ты про кого это сказал? – Ильяс сплюнул. – Кто баран?

– Сергей, кто же еще! Он думает, можно взять чужую вещь, и ему ничего за это не будет.

– А! Совсем глупый дурак, ты прав. Я выстрелю ему в лицо два… нет, три раза. Пусть его хоронят в закрытом гробу, и даже родная мать не захочет его поцеловать.

– Нет, это будет немножечко не совсем мудро, – возразил Ваха, не отрывая загоревшегося взгляда от жертвы. – Скажи, разве покойник сможет нам вернуть барсетку, за которой нас послали?

– Нет. – Ильяс озадаченно почесал в затылке. – Выходит, сейчас застрелить его никак нельзя?

– Это ты очень правильно заметил, брат. Нельзя. Поэтому мы просто пойдем за Сергеем, дождемся, когда рядом с ним никого не будет, и выпытаем у него все, что мы хотим узнать.

Подавая товарищу пример, Ваха сдвинулся с места и пошел за неспешно удаляющейся фигурой гитариста.

– А потом уже я выстрелю ему в лицо, – предложил пристроившийся рядом Ильяс. Три, нет, четыре раза.

4

Люди шли по тоннелю нескончаемыми вереницами. Глаза у всех были открыты, некоторые о чем-то болтали на ходу, другие жевали мороженое, но все равно они казались спящими. Лишь у некоторых среди этого многолюдья глаза сияли неподдельным живым блеском. Например, у высокого парня с гитарой и обнявшей его девушки в узких, как лосины, джинсах.

– Ты обещал что-нибудь нашептать мне на ушко, – напомнила Рита.

После того как она повисла у Сергея на шее, прошло совсем немного времени, но он успел осторожно оторвать девушку от себя и возвратить ее обратно на землю.