– Но закон ведь не для всех писан, – прищурился Молотов.

– Увы, – согласилась Таня.

– И что, есть фирмы, которые не пускают вас на порог?

– С такими мне пока что не доводилось сталкиваться. В принципе, даже если мы даем отрицательное заключение, то формально закон соблюдается. Правда, в этом случае растет вероятность, что вслед за аудитором проверить фирму придет инспектор.

– Следовательно, выгоднее вас подкупать, – заключил Молотов и помрачнел так, словно подозревал во всех подобных махинациях лично Татьяну Токареву.

– Да, – честно призналась она. – Некоторым аудиторам платят деньги за положительный отзыв.

– Как много?

– От двухсот долларов до тысячи.

– Неплохо живете, – буркнул Молотов.

– Я не беру взяток, – твердо заявила Таня.

– Так уж и не берете?

– Нет. Ни копейки.

– Знаю.

Это прозвучало до того неожиданно, что впору было открыть рот от удивления. Так Таня и поступила.

– Хотите сказать: «Зачем же, мол, спрашиваете, раз знаете?» – усмехнулся Молотов. – А затем, что приятно лишний раз убедиться в том, что не перевелись еще на Руси честные люди. И наша задача, – он пристукнул кулаком по колену, – сделать так, чтобы всякие ворюги и олигархи не мутили воду, не сбивали с толку законопослушных граждан, не наживались на чужой беде, понимаешь. Государство поручило моему подразделению не допускать переправки награбленного за рубеж и помаленьку возвращать умыкнутые из России миллиарды… десятки… сотни миллиардов долларов. Ведь мародеры-олигархи девяностых годов не канули в небытие, не перевоспитались и не расстались с добычей. Обосновались в Лондоне, Каннах, на Кипре, у черта на куличках, поди, выковырни их оттуда. – Молотов раздраженно отшвырнул трубку. – Чуть затронешь такого деятеля, как он сразу в крик: «Ах, я политический беженец! Ох, наступают на горло свободному предпринимательству, втаптывают в грязь права человека!» Да только не человек он, понимаешь, а преступник и вор, а вор…

Молотов выжидательно посмотрел на Таню.

– Должен сидеть в тюрьме, – процитировала она бессмертную фразу Глеба Жеглова.

– А если упечь в тюрьму его не получается, – продолжил повеселевший Молотов, – то… то…

– То он все равно должен получить по заслугам, – предположила Таня.

7

Она ошиблась. Генерал имел в виду совсем другое. И в его глазах появилось мечтательное выражение, когда он поправил Таню:

– Такой негодяй должен лишиться неправедно нажитых капиталов.

– Каким образом? – вырвалось у нее.

– Любым доступным, – прозвучало в ответ. – На войне все средства хороши.

– В любви, – пробормотала Таня.

– Что? – недоуменно спросил Молотов.

– В любви хороши все средства. Так говорят.

– Я же просил вас: не надо этих ваших уси-пуси. Забудьте о любви и прочей ерундистике. Приучайтесь думать исключительно о деле, о деле и еще раз о деле. Суровые будни – слыхали такое выражение? Это про нас.

– Приглашая меня сюда, Олег Белан и Иван Долото обещали путешествия и массу впечатлений. Суровыми буднями я сыта по горло. – Таня проиллюстрировала сказанное движением руки. – Я не отказываюсь помогать, но при условии, что ко мне будут относиться как к женщине, а не как к солдату в юбке.

– У нас солдаты не служат, – сварливо произнес Молотов.

– Ну тогда эти… – Таня пошевелила пальцами, подыскивая подходящее выражение. – Рыцари плаща и кинжала. На плащ я еще согласна, но кинжал – это не для меня.

– Ваше оружие – жало.

– Простите?

– Жало, осиное жало, – сказал Молотов, вспышка раздражения которого сменилась добродушным настроением. – Ваш оперативный псевдоним – Оса.

– Не такая я уж и ядовитая, – заупрямилась Таня.

– Это аббревиатура, которая расшифровывается как особо секретный агент. Что касается суровых будней, то тут я, пожалуй, переборщил. – На крупном генеральском лице мелькнула тень сожаления. – Лично вам почти ничего не придется делать. Операцию проведут ваши напарники, а вам останется только пожинать плоды их труда. Вознаграждение будет более чем щедрым. – Молотов отвел взгляд. – Мы решили не скупиться при оплате услуг вашей команды. И вообще я планирую привлекать вас достаточно часто, так что очень скоро вы станете богатыми людьми. Короче, вы ни в чем не будете знать отказа. Любая ваша прихоть… нет, не прихоть, а обоснованная просьба… будет выполнена, при условии, что это в интересах дела. О премиях за каждое успешно выполненное задание я уж не говорю. – Молотов небрежно махнул рукой. – Как не говорю о том, что наши лучшие специалисты бесплатно обучат вас таким секретам, которые вы ни за какие деньги не купите. Вы играете в шахматы?

8

Вопрос застиг Таню врасплох. Жадно внимая речи генерала, она уже представляла себя безупречно одетой, ухоженной, блистательной, богатой, уверенной и счастливой. Упоминание шахмат совершенно не вписывалось в радужную картину, нарисованную ее воображением. Играет ли она в шахматы?

– Скорее нет, чем да, – неуверенно сказала Таня. – В детстве с папой иногда сражалась, но скорее ради его удовольствия, а не для своего.

– Значится, принцип игры вам все же знаком, – обрадовался Молотов.

– В общих чертах.

– И значение пешки, проведенной в ферзи, вам понятно?

– Пожалуй.

– В руках опытного шахматиста всякая пешка способна стать королевой, – заявил Молотов. – Белые начинают и выигрывают.

– Это хорошо, – задумчиво произнесла Таня, – но, насколько я помню, пешками принято жертвовать.

– Глупости! – раздраженно воскликнул Молотов. – С какой стати чем-то жертвовать? Отбросьте сомнения. Федеральная служба безопасности еще никого не обманывала.

«Слишком патетически, чтобы быть правдой», – подумала Таня.

– Разрешите подумать до утра, Мирослав Михайлович, – попросила она. – Ваше предложение ужасно заманчиво, но потому-то оно меня и настораживает. Если я скажу да, то превращусь в вашу пешку уже сегодня, а когда стану королевой… и вообще доживу ли до конца турнира, еще неизвестно.

– Подумать разрешаю, – наклонил голову Молотов. – Но не до утра. Минуты вам хватит, Татьяна Тихоновна? – Он демонстративно взглянул на часы. – Не будем тянуть быка за хвост.

– Кота, – машинально поправила Таня.

– Кота тоже тянуть не будем, – великодушно согласился Молотов. – Ни за хвост, ни за что-либо другое. В вашем распоряжении пятьдесят секунд… сорок пять… сорок…

Сердце Тани застучало, как спешащие часы, она попыталась сосредоточиться, но вместо этого стала мысленно считать до тридцати, а когда время истекло, решительно тряхнула волосами: