Маша, кстати, уже надела колечко и теперь крутила его на пальце. Мне было приятно отметить это: все-таки какая-то человеческая черта, очень женская, даже детская. Подарили тебе игрушку — бегом с ней на улицу играть!
Маша заметила, что я смотрю на ее пальцы.
— Кстати, — встрепенулась она, — ты, надеюсь, не подумал, что я хотела купить это кольцо за твой счет?
Она как-то неприятно это произнесла. У Маши был дар интонировать самую банальную фразу так, что она звучала как выпад. Я только пожал плечами — поддерживать ее в этой игре я не собирался.
— Что ты пожимаешь плечами? Ведь подумал?
«Помяни, господи, царя Давида и кротость его!» — сказал я про себя. А вслух произнес только:
— Я не подумал.
Что было святой правдой.
Маша перегнулась через стол ко мне. Это было сильнее ее, она хотела крови. Моей или ее.
— А…
И этого «а» оказалось достаточно. Не исключено, что я тоже подсознательно хотел открытого кризиса. Можно, конечно, отрывать пластырь от груди понемножку, выдергивая волосок за волоском, но лучше сделать это одним резким движением.
— А ты что, на это рассчитывала? — спросил я.
Маша вспыхнула. Если бы у нее в голове был вживлен маленький лазер, я бы сейчас превратился в кучу пепла. Она искала, что ответить, но сразу не нашлась. А потом сообразила, что и не нужно ничего отвечать. Видимо, по мне было заметно, что я, на самом деле, крови не хочу.
— Ты просто хотел меня позлить, да?
Я вылил в стакан остатки пива и оглянулся. Официанта в поле зрения не было.
— Да? — снова спросила Маша.
— Это называется блок, — сказал я. — Ты сам не бьешь, но и избитым быть не хочешь. Тогда ты просто защищаешься. Но иногда от блока противнику так же больно, как и от удара.
— Мне не больно!
— Ну, тем лучше.
— И за кольцо я плачу сама.
— Как скажешь.
Мое внутреннее я, получается, все же не хотело кризиса.
В воздухе материализовался официант и приподнял со стола мою пустую бутылку:
— Еще одну, сэр?
— Еще одну! — Я повернулся к Маше. — Что тебе заказать?
— Ничего!
Только детских капризов нам теперь не хватало! Я наклонился к ней поближе и произнес голосом терпеливого взрослого:
— Маша, это очень простой вопрос — за ним нет никакого контекста и никаких тайных мыслей. Что тебе еще взять? Или, может, давай уже пообедаем!
Маша сделала глубокий вдох. Разум боролся в ней с эмоциями и победил! Она посмотрела на часы — был почти час дня.
— Хорошо, давай пообедаем!
Я попросил официанта передать нашему водителю, чтобы он заехал за нами через час, и мы заказали обед.
— Что мы делаем дальше? — спросил я, посчитав, что мы оба уже остыли.
— В каком смысле?
— На один след мы вышли — хотя и не знаем, что же такое нам достанут через неделю. Но о том, что произошло с Ромкой, этот сикх явно не знает.
— Но, помнишь, у него вырвалась странная фраза? «Значит, он благополучно добрался до Израиля». То есть он предполагал, что этому могли и помешать.
— Правильно. И, скорее всего, люди, о существовании которых он знает. А мы нет! Пока нет.
И вот тут начало проявляться главное противоречие, о котором я даже не подозревал.
— А ты что, непременно хочешь их разыскать? — спросила Маша. — Какая разница? Мы сейчас поедем покататься по Раджастану, через неделю вернемся, заберем то, что для нас припасут, и постараемся выбраться из этой страны живыми. Что еще?
— Мы здесь не для этого. Я, по крайней мере, приехал сюда, чтобы попытаться понять, что произошло с моим другом.
Маша упрямо покачала головой.
— Задание было сформулировано так, потому что никто не надеялся, что нам удастся найти то, за чем он приезжал в Индию. Я предполагаю, это для всех намного важнее.
Маше, похоже, хотелось поскорее покончить с этой операцией. И знаете, что? Мне показалось, что это никак не было связано с опасностью: с тем, что случилось с Ромкой и могло случиться с нами. Моя напарница просто хотела как можно скорее попрощаться со мной.
Но я-то и был здесь главным.
— Нет, надо понять, кто его убил, — спокойно, но как окончательный приговор произнес я. И подумал вот что: я Машу раздражаю, ну а, с другой стороны, мне-то она зачем?
— Знаешь, — продолжил я, — ты, пожалуй, можешь возвращаться домой!
— Как это?
Мне не хотелось ее обижать.
— Да очень просто! Основная часть работы чудесным образом уже проделалась. Я покатаюсь недельку, потом заберу товар и тоже поеду к себе.
Мозг — такое подлое приспособление! Совершенно отдельной жизнью живет, собака! Я говорю одно, а он уже думает свое: «А что, и Ромка твой надеялся точно так же! Во всяком случае, он не рассчитывал, что в результате всего этого окажется в холодильном шкафу с биркой на большом пальце ноги. На поверхности все так красиво, спокойно! Он пришел к ювелиру, тот тоже отправил его погулять на какое-то время. Ромка решил воспользоваться этим для знакомства с волшебной страной Индией, да еще и компанию себе присмотрел. Потом в назначенный день вернулся, взял у ювелира то, что ему было нужно, и с чувством выполненного долга отправился в обратный путь. Покупал там, в Дели, шелковые платки на подарки, такси, небось, в аэропорт уже заказал».
Ну, а если так, то, тем более, нечего Машу за собой таскать!
— Решено! Так мы и сделаем! — заключил я.
Я же принимал решения!
— Нет, я не могу вас оставить, — воспротивилась Маша.
Вас! Пока мы считались на задании, она говорила мне ты.
— Вам нужен письменный приказ?
Я тоже умел быть вредным.
— А это приказ?
— Это приказ.
И все! Покончили с этим!
— И прекрасно, — заключила Маша.
Обед мы доели молча. Маша вообще ни разу не подняла глаза на меня, как если бы ела одна, сидя лицом к стене.
Как-то странно она себя вела. То совершенно недвусмысленно хотела поскорее покончить с этим заданием. А когда я предложил ей сделать это прямо сейчас, упирается. Этого я не понимал и, честно говоря, не очень стремился разобраться в хитросплетениях Машиной психики. Сложностей хватает во внешнем мире, если еще тратить силы на то, чтобы разбираться с ними внутри команды! Нет, мне действительно будет спокойнее действовать в одиночку.
— И как дальше? — спросила Маша, когда мы встали из-за стола.