Неожиданно она услышала чей-то разговор. Похоже, что кто-то шел мимо ее кабинки. О Господи, поскорее бы прошли!
Шантель села и торопливо вытерла глаза рукавом халата. Хорошо, что подкрашивает ее Адамма. Благодаря ей косметики на лице совсем немного, иначе было бы невозможно скрыть черные подтеки размытой слезами сурьмы. Дурацкие слезы! Стоит ли плакать из-за этого сына верблюжьего дерьма? Девушка чуть было не рассмеялась. Уж больно метким и забавным показалось ей сейчас это турецкое ругательство, слышанное от Адаммы.
Пар рассеивался, и Шантель разглядела в проходе смутные очертания какой-то женщины. Одна из служительниц хаммама? Нет, не похоже. Уж слишком повелительно звучали ее слова, доносившиеся до угла парной кабинки.
— ..не хочу слушать никаких оправданий! Для этого не нужно так много времени!
Ответом было бормотание мужчины, но слишком тихое, чтобы можно было что-либо понять. Рассерженный голос женщины был слышен лучше:
— Возьми вот это и продай. Надеюсь, выручки хватит, чтобы вы действовали посмелее. Если нет, мне ничего не останется, как…
Перебив собеседницу, опять что-то забубнил мужчина.
— Как насчет мальчишки? Снова невнятное бормотание.
— Хорошо, — четко произнес женский голос, — иди и устрой это. Иного способа выманить его из дворца у нас нет. Может быть, это сработает. Если да, мы добьемся того, что нам нужно. И больше никаких ошибок, ответишь за них собственной шкурой! Не смей перебивать меня, Али! Никто…
Окончание фразы Шантель не расслышала, поскольку неизвестные спорщики миновали наконец ее кабинку. Но теперь она уже пожалела об этом. Разговор вызвал любопытство, и было жаль, что ей не довелось узнать ни его начала, ни окончания. Зато теперь ей ничто не мешало вернуться в свои апартаменты. Выходя из парной, она не заметила двух стоящих в дальнем углу общего зала людей. Но они наблюдали за ней очень внимательно.
— Думаете, она подслушивала? — спросил евнух.
— Нет, наверное. Но кое-что услышать случайно вполне могла.
— Что ж, придется мне заняться и этим, лалла.
Когда Шантель на следующий день появилась в хаммаме, выглядела она совершенно спокойной и уравновешенной. Она пошла в бани вопреки уговорам Адаммы, предупреждавшей, что все сегодняшние сплетни будут посвящены ей, и несмотря на мучившие ее боли в желудке. Сумела она пересилить и желание скрыться подальше от любопытных глаз. Сейчас девушка чувствовала, что полностью контролирует свои поступки и эмоции, и это вызывало в ней чувство гордости. Что бы ни думали о ней в гареме, сказать, что она хоть капельку опечалена вчерашним, оснований не будет ни у кого.
Но и Адамма не ошиблась. Войдя в хаммам, Шантель сразу же оказалась в центре всеобщего внимания. Собственно, это было естественно. Как правило, новенькие попадают к дею после довольно продолжительного периода обучения, с Шахар же Джамиль ждать не захотел. Обычно новая фаворитка проводит с господином ночь или две, а затем восстанавливается прежний порядок. Шахар же призывали к дею подряд целую неделю. Такого здесь еще не было. Конечно, всем хотелось узнать, что чувствует она теперь, когда эта неделя кончилась.
Что ж, Шантель, если быть откровенной, чувствовала себя именно так, как и предполагают ее завистницы. Но будь она проклята, если кто-нибудь узнает об этом. Казалось, она не обращала ни малейшего внимания на злорадные взгляды, шепот и даже смех, который раздавался кое-где при ее появлении. Впрочем, как она сейчас поняла, не все в гареме были столь мелочно ревнивы. Некоторые женщины смотрели на нее с сочувствием и даже с жалостью. Зато Наура будто только и ждала этого момента, чтобы сообщить ей «приятную» новость: Джамиля так утомилась за ночь, что до сих пор отсыпается. Шантель нашла в себе силы улыбнуться и Науре, хотя сообщение больно задело ее, напомнив, какой счастливо-усталой была она сама еще вчера утром, вернувшись от Джамиля. Сейчас она тоже ощущала себя разбитой, но совсем по другой причине. От ночи удовольствий к вечеру остались лишь утомление от бессонницы и дискомфорт чувств. Сам вечер из-за этого тоже прошел отвратительно. Шантель не захотела кого-либо принимать и провела его в компании Адаммы. А юная нигерийка вела себя так, как будто это она сама вдруг лишилась статуса фаворитки дея. Ее веселая болтовня сменилась угрюмым молчанием, а всегдашняя улыбка на лице — маской скорби.
Излить душу, таким образом, было некому. Впрочем, это было не так плохо. Шантель переполняли разнообразные эмоции, мешая собраться с мыслями и отражаясь даже на физическом состоянии. Девушка едва притронулась к ужину, да и от того, что съела, желудок отказался через несколько часов. Боли в животе она также отнесла насчет Джамиля. Ворочаясь добрую половину ночи с боку на бок, она яростно проклинала этого «развратного мерзавца».
Адамма влетела в общий зал хаммама как раз в тот момент, когда туда из отдельной кабинки перешла ее хозяйка. Она подбежала к Шантель и сказала, точнее, выкрикнула, что дей вновь призывает к себе Шахар сегодня вечером. Шантель не сомневалась, что сияющая от радости нигерийка отнюдь не случайно преподнесла свою новость с такой помпой, но демонстрировать свои собственные чувства не торопилась. Тетушка Элен испытывала бы заслуженную гордость, имей она возможность видеть в данный момент свою воспитанницу. Великолепная Шахар даже глазом не повела, выслушав удивившее всех известие. Она лишь небрежно кивнула головой и направилась к выходу, показывая всем своим видом, что не усматривает в приглашении Джамиля ничего особенного. Но, конечно, это было совершенно не так.
Придя к себе, Шантель прошла в спальню, оставив возбужденную Адамму в прихожей. Она ничего не сказала служанке, и та нисколько Не сомневалась, что хозяйка, не теряя времени, начала готовиться к встрече. Шантель, однако, и не собиралась. Когда минут через двадцать рабыня, не выдержав, заглянула в спальню, она увидела свою госпожу безмятежно наслаждающейся у окна видом сада.
— Лалла!
— Да?
— Не пора ли нам начать…
— Нет.
— Но…
— Я никуда не иду, Адамма.
В ходе этого разговора Шахар не повысила голоса и даже не повернулась. Адамма в растерянности прикусила нижнюю губу. В глубине души она ожидала от госпожи подобной выходки, но все равно оказалась не готовой к такому повороту событий.
— Вы заболели, лалла? — спросила озадаченная нигерийка.
Шантель, не отходя от окна, оглянулась через плечо.
— Заболела? — произнесла она с натянутой улыбкой. — Нет, но и этот предлог не хуже других. Пусть Кадар через Хаджи-агу сообщит дею, что тот может подобрать себе другую наложницу на сегодняшнюю ночь.
Адамма даже застонала. Но спорить не решилась и немедленно выскочила в дверь, чтобы выполнить распоряжение хозяйки. Евнух находился на своем обычном месте, охраняя вход в покои Шахар.
— Она не собирается идти, — выпалила нигерийка. Кадар вскочил на ноги.