«– Конечно, США и Советский Союз – разные страны, – говорил Рокфеллер. – Вы – страна социалистическая, а мы – капиталистическая, если придерживаться ваших характеристик. Я бы сказал по-своему: США – страна частной инициативы, а вы – Советский Союз – страна общественной инициативы. Ну и что же? Оставайтесь тем, чем являетесь. Мы же будем самими собой. Наши порядки нас, американцев, вполне устраивают. Революция нам не угрожает.
Сделал небольшую паузу и тут же заметил:
– Сам президент Рузвельт недавно высказал мне эту мысль. Но высказывая ее, он сделал важную оговорку. А именно: «Ни одна из двух стран не должна пытаться навязывать свои порядки другой. Такие попытки принесут только один результат – расстройство отношений. Именно эта философия заставила США сделать свой меч союзником меча советского. Победы еще нет, но она придет. Эти два решающих меча обеспечат победу».
Далее Нельсон Рокфеллер заявил:
– Когда я решал вопрос о сотрудничестве с администрацией Рузвельта, то учел его взгляды. И пришел к выводу, что от сотрудничества двух сильных союзников США получат только выгоды. Широкий слой американского бизнеса не только от этого не пострадает, но, напротив, получит огромный рынок для своих товаров. А Советский Союз будет еще долго испытывать нужду в импорте американского оборудования. Да и товаров легкой промышленности вы будете закупать в Америке немало.
Все это свидетельствовало о том, что он смотрел далеко вперед.
– Конечно, – говорил собеседник, – определенная часть делового мира США будет всегда смотреть на вас с опаской. Для нас вы, как пришельцы из других миров. Но коль скоро мы убедимся в том, что вы не собираетесь совершать революцию в Америке, то все смелее и смелее будем идти на деловое сотрудничество с вами.
Тут же он сделал интересное заявление:
– Тогда не только я, но и вся династия Рокфеллеров будет стоять за добрые отношения с Советским Союзом.
А потом добавил:
– Сейчас я по просьбе президента приобщился к политике. Незадолго до нашего разговора Нельсон Олдрич Рокфеллер, преуспевающий молодой бизнесмен, стал заместителем государственного секретаря США. Я слушал его со вниманием, а он продолжал:
– Но ведь рано или поздно я возобновлю деятельность в бизнесе. И тоже буду получать выгоду от торговли с вами. Конечно, известная настороженность к вашей стране у американцев будет, но она не станет решающим фактором. Поможет делу и то, что выгоды от хороших деловых связей обе страны, по прогнозам американских специалистов, могут извлекать в течение длительного времени. Разрушения, которые причинила война, колоссальны. Следовательно, и восстановительный период у вас будет длительный.
Выслушав Рокфеллера, я сказал:
– Вы изложили очень четкую линию возможного отношения делового мира США к Советскому Союзу после победы над гитлеровской Германией. Уверены ли вы, что у американских бизнесменов не возьмут верх, скажем прямо, идеологические мотивы? Уж очень часто приходится слышать и читать, мягко выражаясь, весьма недружественные высказывания некоторых представителей бизнеса по адресу Советского Союза. Пока звучат они приглушенно. А что будет дальше?
Нельсон Рокфеллер на это ответил:
– Многое будет зависеть от того, какими выйдут из войны и союзники, и Германия. Если по итогам войны между СССР и его западными союзниками не будет серьезных разногласий, то дело должно пойти так, как предполагаю я. Правда, еще не ясно, чем закончится война.
Далее разговор перешел в несколько иную плоскость.
– Что касается моей семьи, – рассуждал он вслух, – то, возможно, не все ее члены придерживаются идентичных со мной взглядов на будущее. Но я не вижу среди них никого, кто занимает недружественную к Советскому Союзу позицию. Ведь из семьи Рокфеллеров я, пожалуй, больше других интересуюсь политикой. Остальные – это люди бизнеса, бизнеса и бизнеса. Поэтому они, возможно, с интересом ожидают расширения сферы взаимной заинтересованности двух крупных стран в развитии их экономического и торгового сотрудничества.
Рокфеллер как бы между прочим затронул и такой вопрос:
– Какой выйдет из войны Германия?
И ответил сам себе:
– То, что она в значительной мере будет разрушена, – не подлежит сомнению. Как с ней быть впредь? От этого вопроса союзники никуда не уйдут.
Подчеркнув, что это его личное мнение, Нельсон Рокфеллер сказал:
– Если Германия восстановит свой экономический потенциал, то в ее лице США будут иметь серьезного конкурента. Опыт прошлого показал, что она способна быстро восстановить свою промышленность. Однако союзники могут подрезать ей крылья. Особенно если будут действовать согласованно».
В 1974—1977 годах Нельсон Рокфеллер был вице-президентом США. Это были годы разрядки. Громыко и через тридцать лет после знакомства удавалось ладить с ним.
После 22 июня 1941-го работы в Советском посольстве прибавилось. Формировались принципы будущего союза великих держав. После первых побед Красной Армии под Москвой была подписана Декларация 26 государств – прообраз Организации Объединенных Наций. Овеянный ореолом воинских подвигов советского солдата, Громыко стал в Штатах популярным человеком: сам Фрэнк Синатра давал ужины в его честь. В своих мемуарах Громыко милостиво называет певческий стиль Синатры «легким, но не пошлым». Ну а Поль Робсон и вовсе был частым гостем в советском посольстве, как и Давид Бурлюк – футурист, эмигрант, которого Громыко называл «патриотом России». Громыко принял у Сергея Васильевича Рахманинова заявление с просьбой разрешить ему вернуться на Родину. Увы, композитор вскоре умер, так и не получив советского гражданства.
Тегеранскую конференцию Громыко пропустил: остался на вахте, в Штатах. А в Ялту прибыл. На конференции Громыко с восторгом следил за Сталиным: «Не помню случая, чтобы Сталин прослушал или недостаточно точно понял какое-то существенное высказывание своих партнеров по конференции. Он на лету ловил смысл их слов. Его внимание, память, казалось, если употребить сравнение сегодняшнего дня, как электронно-вычислительная машина, ничего не пропускали. Во время заседаний в Ливадийском дворце я, возможно, яснее, чем когда-либо раньше, понял, какими незаурядными качествами обладал этот человек». На Громыко произвело впечатление, что Сталин открыто, во всеуслышание отдавал должное стойкости и мужеству немецкого солдата. Ценил Громыко и шутки Сталина – именно от Громыко мы узнали достоверный исторический анекдот: «Помню, как во время выступления Козловского на одном из концертов некоторые члены Политбюро стали громко выражать пожелание, чтобы он спел задорную народную песню. Сталин спокойно, но во всеуслышание сказал:
– Зачем нажимать на товарища Козловского. Пусть он исполнит то, что сам желает. А желает он исполнить арию Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».
Все дружно засмеялись, в том числе и Козловский. Он сразу же спел арию Ленского. Сталинский юмор все воспринимали с удовольствием».