— Я не предъявляю ему никаких обвинений в этой статье, — объяснял я. — Все, чего я хочу, — это чтобы Мигел Родригеш, на самом деле Мануэл Абрантеш, явился в полицию и ответил на вопросы следователя. Он сделал все, чтобы воспрепятствовать расследованию. Используя свои связи, сделал так, что меня отстранили от дела. Устроил покушение — меня толкнули под трамвай. Навел на мой дом отдел по борьбе с наркотиками. Дочь вашего босса уже устала снимать с машины записки с угрозами. Наши действия оправданны.
Редактор бросил взгляд на отца Луизы.
— От всей души надеюсь, что вы правы, — сказал мне Витор Мадругада. — Это действительно сенсация. Целая династия процветает благодаря нацистскому золоту, агент МПЗГ оказывается убийцей. Тут тебе и секс, и наркотики, и убийство невинной девушки. Нет, вернее будет сказать, юной девушки. Все это разнесется по Португалии со скоростью лесного пожара.
— И вы не хотите, чтобы вас считали поджигателем, — сказал я.
— Да, — сказал он. — Не хочу. Но я и не считаю себя таковым.
И он дал добро.
Я покинул совещание со смешанным чувством восторга и ужасной тревоги. Несколько дней я не мог найти себе места. Жоан Жозе Силва, позвонив мне, сообщил, что Лоуренсу Гонсалвеш так и не объявился. Я велел ему объявить его в розыск и удостоверился, что распоряжение мое выполнено. Урывками мы с Карлушем без особого воодушевления и успеха занимались расследованием убийства Шеты.
В семь утра, когда я варил кофе, внимание мое привлек шум на улице. Уже через десять минут на крыльце моего дома толпились журналисты и операторы телевидения. Я позвонил в полицию и попросил прислать мне машину с охраной.
В семь тридцать я вышел на улицу и был атакован вопросами и вспышками фотокамер. Не отвечая ни единого слова, я проследовал к полицейской машине. В сопровождении охраны мы поехали в Лиссабон. Возле здания полиции нас встретила новая толпа газетчиков. Охрана проводила меня к задней двери, откуда я прямиком направился в кабинет Нарсизу. На этот раз ждать мне не пришлось: инжинейру Нарсизу будто подменили.
Он пригласил меня сесть и сам сел рядом. Мы выкурили по сигарете. Секретарь принесла кофе. Без единого возражения Нарсизу восстановил меня и Карлуша в правах и разрешил вызвать Мигела да Кошта Родригеша на допрос.
— Я хотел бы также произвести обыск у него в доме, — сказал я.
— Ордер уже приготовлен, — сказал он.
В семь сорок пять в кабинет Нарсизу позвонил адвокат Мигела да Кошта Родригеша, вызвавшийся приехать со своим клиентом на допрос.
В восемь пятнадцать Мигел да Кошта Родригеш был у нас. Выступив вперед, его адвокат сделал заявление для прессы. Он осудил нашу передачу в газеты непроверенных данных и подчеркнул факт добровольного прибытия своего клиента в полицию. Ни на один из вопросов он не ответил.
В восемь двадцать пять Нарсизу ободрил меня, хлопнув по плечу и продемонстрировав кулак, которым он собирался помочь мне скрутить Мигела да Кошта Родригеша. Облачившись в мундир, он вышел к фасаду здания. Не оставив камня на камне от заявления адвоката, он присвоил себе восемьдесят пять процентов успеха от проделанной работы, милостиво оставив мне пятнадцать и лишив Карлуша даже крошки. В этом-то он был силен.
В восемь тридцать Мигел Родригеш занял место в комнате для допросов № 3, в которой было большое окно. Возле окна собрались люди, которых я еще ни разу не видел у нас. Для них это было своего рода развлечение, вроде вечеринки с коктейлем.
В восемь тридцать две я произнес вступительное слово под магнитофонную запись. Мигел да Кошта Родригеш ничем не выказал, что мы с ним знакомы. Похоже, у него уже была заготовлена железная версия защиты. Как агент МПЗГ он знал толк в допросах. Моим единственным преимуществом могло стать лишь то, что ему еще не доводилось присутствовать на них в качестве допрашиваемого.
Он бросил взгляд на зеркальную панель в стене и сел рядом с адвокатом. Последний, по-видимому тот еще тертый калач, сидел на краешке стула. Я начал с вопроса о подлинном имени сеньора Родригеша. В ответ он без тени смущения заявил, что настоящее его имя Мануэл Абрантеш, но имя он сменил, опасаясь, что род его занятий в прошлом может невыгодно отразиться на деятельности банка. Я не стал развивать эту тему, не желая отвлекаться от главного.
— Сеньор Родригеш, — начал я, — где вы находились около часа дня в пятницу, двенадцатого июня?
— В пансионе «Нуну».
— Что вы там делали?
— Наблюдал за троицей постояльцев, занимавшихся сексом.
— Каким образом вы за ними наблюдали?
— Я находился в соседнем номере и видел их через установленное в стене двойное зеркало.
— Вам были знакомы эти люди?
— Нет.
— Видели ли вы кого-нибудь из них прежде?
Посоветовавшись с адвокатом, он ответил:
— Девушку я видел раньше.
— Где?
— В том же пансионе.
— Когда?
— Ровно за неделю до этого.
— Также занимавшуюся сексом?
— Да.
— Сколько раз вы ее видели?
— Несколько раз.
— Нельзя ли поточнее, сеньор Родригеш? Надо вам сказать, что Жорже Рапозу, управляющий пансиона, оказывает нам помощь в расследовании.
— Точно я не помню. Должно быть, раз двенадцать.
— И всякий раз в пансионе «Нуну»?
— Да. Но в ту пятницу она впервые занималась сексом сразу с двумя.
— Когда-нибудь после этого вы предпринимали попытки выследить ее?
Он опять наклонился к адвокату.
— Две недели назад в пятницу я проделал вслед за ней весь путь от пансиона «Нуну» до ее школы на Авенида-Дуке-де-Авила.
— Это не совсем правильный ответ, сеньор Родригеш.
— Простите, вы правы. Попутно она зашла в кафе рядом со школой.
— Вы тоже зашли в это кафе?
— Да.
— Помните название кафе?
— Нет.
— Откуда вы знаете, что учится она в лицее Д. Диниша?
— Когда она вышла из кафе, я тоже вышел и видел, как она зашла в здание школы.
— Значит, наблюдая за ней в пансионе «Нуну» в прошлую пятницу, вы уже знали, что она школьница?
— Да.
— Будьте любезны, опишите сексуальный акт, свидетелем которого вы стали в прошлую пятницу.
— Девушка стояла на коленях между двумя молодыми людьми. Пенис одного был у нее во рту, другой же молодой человек имел ее сзади.
— Имел ее сзади? — переспросил я, начиная догадываться о выбранной им стратегии.
— Да.
— Откуда вам известно, что он имел ее сзади?