«Пусть себе, — рассуждал Абдукарим, подходя к автобазе, — они идут своей дорогой, а я своей. Я им не буду мешать, они — мне. Так будет лучше».
Придя вечером на дом к Мейеровичам, Раджими застал одну Соню. Она была бледна и ответила на приветствие гостя едва уловимым стоном.
— Что с вами? — с нарочитой тревогой в голосе спросил Раджими.
Соня молчала.
Раджими приблизился к ней, взял ее руку и учтиво поцеловал.
Хозяйка вздохнула.
— Вы пришли за деньгами?
Раджими наклонил голову.
— Господи! Что нам делать? — с отчаянием воскликнула Соня. — Я сегодня собиралась сама итти к вам...
— С деньгами? — спокойно спросил Раджими, хотя переступив порог, уже понял, что рассчитывать сейчас на возврат денег нечего.
Хозяйка безнадежно замотала головой.
— Зачем же? — поинтересовался Раджими.
— Опять за деньгами, — чуть не простонала Соня и тут только сообразила, что стоит сама и не усадила гостя.
— Садитесь, дорогой... Я виновата перед вами, я отлично сознаю, что ставлю вас в затруднительное положение, но у меня нет другого выхода... На вас вся надежда.
Раджими сел и внимательными, полуприкрытыми глазами уставился на хозяйку дома. Соня очень подурнела. Она располнела, появился второй подбородок, кожа на лице потеряла свой прежний бледно-матовый цвет, веки отяжелели. «Сколько же ей лет?» — пытался прикинуть в уме Раджими. Он хорошо помнил, что когда ему было девятнадцать, Соня только родилась, значит, сейчас ей лет сорок.
— Сколько нужно? — спросил он.
Соня даже привстала, вопрос гостя вселил в нее надежду.
— Всего только сорок тысяч, — сказала она.
— Какими вы еще располагаете ценностями? — спросил Раджими.
Соня сжала виски руками и резко опустилась на прежнее место.
— У меня больше ничего нет, кроме... — она рукой обвела комнату.
— У вас? — переспросил гость.
Соня удивленно посмотрела на него, видимо, не понимая вопроса.
— У вас или у мужа? — уточнил Раджими. Ему надо было окончательно утвердиться в своих предположениях.
— Я вам все скажу, ничего не скрою, только ради бога помогите, — взмолилась она. — Деньги нужны Марку... Скоро должна быть ревизия... он погибнет сам и погубит других...
Этого Раджими и ожидал. Все окончательно прояснилось.
— Когда ожидается ревизия? — спросил он.
— В конце месяца.
— Времени еще много, но надежд мало, — тихо, с сочувствием уронил Раджими. — Я вам ничего не могу обещать. Попытаюсь. Приложу все усилия...
Хозяйка встала, подошла к гостю, взяла его за руку.
— Я умоляю вас... Спасите меня... и Марка. Я не могу представить себе, что может произойти... Ведь...
— А тут и нечего представлять, — спокойно произнес Раджими, встал и высвободил руку. — Может быть один выход из такого положения... — он сделал паузу.
Соня с надеждой смотрела ему в глаза.
— Какой же? Скажите! Не мучьте меня!..
— Тюрьма... — коротко закончил Раджими.
Хозяйка вздрогнула, попятилась, глаза ее дико блеснули. Она прикрыла рот рукой, сдерживая готовый вырваться наружу крик.
— На вещи нужно смотреть здраво, — продолжал в том же тоне Раджими. — Вы и сами отлично понимаете, что ничего другого не придумаешь.
— Но вы же сказали, что...
— Я могу повторить то, что сказал, — вновь прервал ее гость. — Попытаюсь, приложу все силы, использую все возможности, но обещать ничего не могу... Ведь сумма не шуточная...
— Какой ужас... — прошептала Соня.
И тут Раджими решил выяснить еще одну деталь.
— Уж коли вы так доверительно ко мне относитесь, то будьте откровенны, — обратился он к Соне. — Скажите, на что он истратил такую кругленькую сумму?
— Нет, — твердо ответила хозяйка и поправилась: — Не только на меня. Это личная, семейная история, но вас я могу посвятить в нее. С Марком я живу всего три года. С первой женой он разошелся. Она не давала ему официального развода, а это не устраивало меня. Ну вот, понадобились деньги...
— Та-а-к, — протянул Раджими. — Хорошо, попробую выручить вашего мужа, но серьезно опасаюсь за успех. Деньги под слово не дают.
У Раджими была странная привычка: он ходил всегда не посередине тротуара, а у самых стен домов или у изгородей. И сейчас он зашагал так же своей церемонной походкой, мелкими, легкими шажками.
Визитом Раджими был вполне удовлетворен. Он узнал все, что надо было узнать.
На другой день рано утром, выходя от тетушки, Раджими чуть не столкнулся с Соней. Она плакала. Взяв женщину под руку, он отвел ее от дома и озабоченно спросил:
— Что еще стряслось?
— Он прислал меня к вам, — проговорила Соня, сдерживая рыдания.
— Мы на улице, — напомнил строго Раджими и сжал у кисти ее руку. — Умейте держать себя.
— Я попаду в сумасшедший дом...
— Не советую. Ничего приятного в этом не вижу.
— Но что же делать? Вы достали деньги?
Раджими отрицательно покачал головой.
— В моем распоряжении была лишь ночь, а это очень немного.
— Но надежды есть?
— Я вам уже говорил: очень незначительные. Скажу правду — всю сумму покрыть мы не сможем.
— Господи, что же делать? Марк согласен на все, что угодно, я говорила с ним. Он готов бежать куда глаза глядят, если это только возможно.
— Он умный человек, — заметил Раджими. — А вы не падайте духом. Завтра я зайду к вам вечером и переговорю с ним лично. Пусть обождет меня и никуда не уходит. А теперь нам в разные стороны...
Юргенс остался очень доволен действиями Раджими.
Они сидели за накрытым столом. Юргенс помешивал серебряной ложечкой крепкий чай в стакане, а Раджими отрывал от лежащей на вазе кисти винограда ягоды, высасывал из них сок и шкурки складывал на блюдце. На лице его была разлита спокойная, хитрая улыбка.
После долгого молчания Юргенс сказал:
— Деньги будут за документацию. Так ему и скажите.
Раджими предупредительно поднял руку.
— Возможно, деньги и не понадобятся.
Юргенс отодвинул от себя пустой стакан и, повернув голову, спросил:
— А как же?
Раджими ответил не сразу. Он, мягко ступая, как кошка, прошелся по комнате, потирая руки, и сел на свой стул.
— Мейерович согласен бежать отсюда, — проговорил он тихо.