Тащим бесчувственного и очень длинного Артура в коридор. Уложить его в ванне удалось только с третьей попытки, но ноги остались высоко торчать коленками.
Открыли душ.
— Холодной его, холодной! — злобствует Коля.
Артур очнулся, когда вода залила ему живот. Он сморщился, полез во внутренний карман пиджака, долго там копался, потом достал бумажник и взял его в зубы. Посмотрел на нас, вытащил бумажник изо рта и спросил, где спасательный жилет.
— Вылезайте, вас покормят, — обрадовалась я.
— Может, утопим его прямо сейчас в ванне? — у Коли все еще чешутся руки.
— Нет. В этой ванне нельзя. У нас есть специальная рабочая ванна для этого дела, там и утопим, если не разговорим. Иди на кухню и приготовь что-нибудь поесть.
— Этому?..
— Коля, он ничем перед тобой еще не провинился, кроме того, что узнал Лялю на фотографии. Я тоже хочу есть. Сюшка скоро проснется, давай.
Дождавшись, пока он с ворчанием начнет спускаться по лестнице вниз, я прошу Артура выдернуть затычку в ванне. Он пытается развернуться, скользит и падает в воде на бок, но кое-как становится на колени и выдергивает затычку. Долго смотрит на воронку воды с отстраненностью умственно отсталого.
— Раздевайтесь, вы мокрый. Раздевайтесь догола, а то простудитесь.
— А какое сегодня число? — интересуется он, повернув ко мне голову.
— Не знаю, — вру я.
— А вы не посмотрите по документам там, в бумажнике, как меня зовут?
— Вас зовут Артур Карлович Бехтев, — читаю я на пластиковой карточке с фотографией.
— Я так и думал, — уныло кивает он и пытается встать.
Помогаю ему, как могу. В результате я тоже оказываюсь вся мокрая.
В кухню мы вошли вместе в одинаковых махровых полосатых халатах, предположительно принадлежащих хозяину дома. Тот, что на мне, достает до щиколоток. Тот, что на госте, удобно закрывает его колени.
— Устраивайтесь поудобней, вот здесь… Что? Не хотите рядом с Колей? Коля, отсядь! Выпейте сначала горячего чаю с коньяком, а потом съешьте чего-нибудь. Не хотелось вас огорчать, но в вашем деле произошли кое-какие изменения, непредвиденные обстоятельства, можно сказать, трагедия… — я сбиваюсь и прошу Колю продолжить.
— А чего там долго объяснять, — переходит к делу Коля. — Дядя Антон задушил свою жену.
Артур пьет чай и смотрит устало, но доброжелательно.
— Он что, не понял? — поворачивается Коля ко мне.
— Ты не правильно объясняешь. Женщина, которую вы знаете как Лену, была замужем…
— Да. Я знаю, — кивает Артур. — Она вдова с двумя детьми.
Мы с Колей переглядываемся.
— Это сложно сказать, кто из них первый овдовел. Мы можем только предполагать, вот Коля, он видел…
— Я видел трупы обоих и предполагаю, что дядя Антон придушил свою жену, а уже потом его закололи отверткой.
— Можно еще печенья? — просит гость.
— Он ничего не понимает, может, я отшиб ему стулом мозги?
— Извините, молодой человек, мои мозги в порядке. Но вы меня принимаете за кого-то другого, я совершенно не знаю этого вашего дядю…
— Зато ты знаешь мою тетю! Ее звали Мадлена Сидоркина, у нее двое детей, последнего она родила при мне в Москве три месяца назад! Я называл ее Лялей, а ты — Леной, теперь понял, идиот?
— Нет! — улыбается Артур.
— Давай пойдем с другого конца, — вступаю я. — Вы пришли в этот дом, легли в багажник машины, приняли снотворное, чтобы вас в таком состоянии вывезли в Ленинградский порт, так?
— Так, — неуверенно кивает Артур.
— Расслабьтесь, вы же сами просили вам помочь!
— Мне сможет помочь только учительница пения для глухонемых, — вздыхает Артур. — Это ее дом? Я сделал все, как сказала Лена, мы должны были здесь встретиться и вместе уехать. Я — в багажнике, Лена — за рулем.
— А дети? — вступаю я — Дети на заднем сиденье?
— Не-е-е знаю… О детях ничего не говорилось.
— Это был большой сюрприз для дяди из багажника! — замечает Коля.
— Не мешай. Допустим, Лена привезла вас в Ленинградский порт. Она должна была плыть с вами?
— Конечно. Она сказала, что полностью все продумала. Меня загружают в багаж до Амстердама.
— В багаж?..
— Да. Я засыпаю, меня грузят в какой-то коробке в багажное отделение, а в Амстердаме…
— Вы должны были понюхать порошок? — озарило меня.
— Вероятно. Не знаю точно, я спросил у Лены, что это будет за снотворное, дело в том, что я не переношу уколов, а она меня успокоила. Ты, говорит, будешь спать как мертвый, и никаких уколов.
— А Амстердам потому, что до следующего порта больше сорока часов ходу, — я откидываюсь на спинку стула и смотрю на Артура оценивающе. — Скажите, почему вы не могли уехать как пассажир?
— Потому что я приговорен. Меня не выпустят. Я прохожу свидетелем по одному делу государственной важности. Я случайно оказался в том месте и видел все. Банально, да? Суд длится уже больше года, сначала меня охраняли как важного свидетеля, а потом все переменилось, меня трижды пытались убить. Что-то вроде несчастных случаев, понимаете? Я стал скрываться.
— А вы не пытались сами скрыться за границу? Купить поддельный паспорт, загримироваться…
— Вы знаете, меня посещали такие мысли, и друзья из Калининграда предлагали перебросить в Литву или в Финляндию… Но Лена сказала, что я в этих делах очень неуклюжий, обязательно попадусь, что у меня на физиономии все написано. Я, только когда занят делом, каменею и тогда мобилизую все силы… Ну, в общем, я неудачник.
— А чем вы занимаетесь? — смотрю в раскрасневшееся лицо с тонкой черной полоской усов над нежным ртом, огромными темными глазами с густыми ресницами, выступающими скулами и длинным тонким носом.
Да он красавчик!
— Я… Я некоторым образом студент института физической культуры.
— Баскетболист? — спрашивает Коля.
— Нет. Бильярдист. Я гроссмейстер международного уровня.
— Сколько тебе… лет? — я перехожу на “ты”, обратив внимание на его сильные ухоженные пальцы.
— Двадцать два, а что?
Мы с Колей замолкаем и, уставившись в стол, обдумываем услышанное. Минуты через три я вдруг поняла, что влюбленный бильярдист, уверенный, что его возлюбленная — вдова, как-то же должен объяснить появление на свет младенца у своей женщины! И тут меня так пришибло догадкой, что я резко вскочила, опрокинув стул.
— Ты па-пожалуйста пей чай, согревайся, а нам с Колей нужно кое-что обсудить.