– Нет, – ответила Лиззи, украдкой покосившись на гостеприимно откинутый угол одеяла.
– Оставайся на связи, Левыкин, – строго произнес Бондарь в глухо молчащую трубку и возвратил ее на тумбочку. – Ну? – прикрикнул капитан. – Чего ты ждешь, Лиззи? Выпроваживай недобрых молодцев и приступим.
– К чему? – Ее голос слегка охрип.
– К обмену опытом, – сказал Бондарь. – ФСБ и ЦРУ очень плотно сотрудничают в последнее время. Вот и мы попробуем.
– И все? – то ли настороженно, то ли разочарованно осведомилась Лиззи.
– Там видно будет.
– О'кей.
Американка отправилась шушукаться с напарниками, а Бондарь извлек из пачки новую сигарету. Нужно было успокаивать порядком потрепанные нервы. Ведь до последнего момента было не ясно, пустят ли американцы в ход оружие, или проглотят наспех придуманную легенду. Они проглотили. А сердце Бондаря колотилось так, словно по-прежнему находилось под прицелом.
Во Владивостоке было около трех часов утра, когда Бондарь подошел к открытому окну, чтобы выкурить первую за новые сутки сигарету. Не спалось. Дело было не только в смене часового пояса, однако Бондарь не собирался признаваться себе в этом.
Перед ним расстилалась бухта, позолоченная лунной дорожкой. Казалось, она наполнена не морской водой, а вязким черным мазутом, застывшим неподвижно в безветренной ночи. Корабли на рейде погасили почти все бортовые огни, отчего создавалось впечатление полной безжизненности пейзажа. Словно вымерла планета, оставшись один на один с бездонным космосом.
Мысли Бондаря автоматически перескочили на атомные бомбы. Неизвестный, сообщивший о них ФСБ, отправил аналогичное электронное письмо на сайт ЦРУ. Этим объяснялось присутствие во Владивостоке маленького отряда под командованием Лиззи Браво. Справедливо рассудив, что русские лучше справятся с расследованием, американцы предпочли установить слежку за Бондарем.
Судя по всему, защита компьютерной сети Лубянки имела серьезные изъяны. По признанию Лиззи, отправитель письма допустил оплошность, указав сразу два адреса через запятую. По электронным каналам послание улетело одновременно на сайты fsb.gov.ru и cia.gov.com. Остальное было делом техники. Американские кибергении сумели отследить конечный пункт назначения письма, переадресованного в оперативный отдел Управления контрразведывательных операций.
Затянувшись так, что с кончика сигареты полетели искры, Бондарь вспомнил недавнюю пресс-конференцию, устроенную начальником службы по связям с общественностью. Журналисты спросили его: «Правда ли, что ежегодное число хакерских атак на сайт ФСБ приближается к одному миллиону?» – «Правда, – вздохнул начальник. – Ежемесячно совершается около ста тысяч попыток взломать сайт, при этом половина их делается с территории иностранных государств. Однако все эти попытки безуспешны, поскольку специалисты ФСБ знают свое дело. Взломать наш сайт практически невозможно, – заявил оратор, – у него изначально очень высокий уровень защиты». – «Неужели зарубежные специалисты хуже наших?» – съехидничали журналисты. Расплывчатый ответ начальника службы по связям с общественностью прозвучал так: «Речь идет о самодеятельности так называемых хакеров, а не о происках иностранных разведок. Россия сейчас идет в русле общемировой практики, когда любая внутренняя информация располагается в замкнутых корпоративных сетях». Последняя фраза врезалась в память Бондаря по причине ее топорности. Его всегда коробило косноязычие высокопоставленных чиновников ФСБ. Уж если тебя поставили пудрить мозги общественности, то будь добр изъясняться понятно и доходчиво. Не надо «в русле общемировой практики», надо просто нормальным русским языком.
Хм, русским языком?
Бондарь рассеянно потрогал рубец на подбородке. Беседуя с Лиззи, он упустил из виду пару важных моментов. Болван! Стоит ли терять голову только из-за того, что какая-то бабенка предпочитает общаться в постели и без трусов? «Разбудить ее? – угрюмо размышлял Бондарь. – Или отложить разговор до утра? Да, так будет лучше. Уж очень неугомонная эта американская барышня. Все соки высосала».
Напрасно он вспомнил о существовании Лиззи. Недооценил правильность поговорки «не буди лихо, пока тихо». И оно, лихо, не заставило себя ждать.
Тишину в комнате нарушил встревоженный голос:
– Женя! Ты где, Женя?
Бондарь выбросил окурок и оглянулся. Кислое выражение его лица отчасти компенсировалось механической улыбкой.
Вспыхнула лампа настенного бра. Подслеповато моргающая Лиззи отбросила одеяло и села на кровати с поджатыми ногами. Поза намекала на то, что ей зябко и одиноко. Зажатые между коленями руки увеличивали и без того глубокую ложбинку между грудями Лиззи. Кулон на тонкой золотой цепочке совершенно исчез из виду. Перехватив взгляд Бондаря, Лиззи улыбнулась в ответ.
– Мой бюст увеличился, не так ли? Это не силикон. Я провожу много времени в плавательном бассейне и фитнесс-клабе.
– Клубе, – автоматически поправил Бондарь. – Выключи свет.
– Мне нравится смотреть на тебя, – заупрямилась Лиззи. – Ты такой сильный, такой красивый.
Ее улыбка изменилась, приобретя сходство с хищным оскалом. Глядя на эти влажные, безукоризненно ровные, белоснежные зубы, Бондарь словно наяву услышал, как скрипели они, безуспешно сдерживая рвущийся из груди Лиззи стон любви.
Задернув шторы, Бондарь сел в кресло и закурил, на мгновение представив себе укоризненную мину полковника Роднина. Ух и разозлился бы старик, узнай, как проводит время капитан Бондарь!
– Ты до сих пор куришь? – удивился он, когда Лиззи потянулась за пачкой сигарет и зажигалкой.
– У меня был хороший учитель. – Лиззи уселась на подлокотник кресла, спиной к Бондарю. Затянулась. Обернулась через плечо. Похвасталась, выпуская дым через ноздри: – И пить научилась я, как плотник.
– Сапожник, – буркнул Бондарь. – Полагаешь, это характеризует тебя с хорошей стороны?
– Я ведь работаю в России. – Плечи отвернувшейся Лиззи приподнялись и опустились. – Русские не могут без водки, приходится не отставать. Дошло до того, что коктейль «Кровавая Мэри» стал для меня слабым. Слишком много томатного сока.
Слишком много гонора, подумал Бондарь.
– Встань, – распорядился он.
– Хочешь смотреть на меня? – обрадовалась Лиззи.
– Насмотрелся уже. Просто не хочу, чтобы ты отсидела задницу на деревяшке. Полоса останется. Красная.
Американка вскочила, как ужаленная, и поспешила перебраться на кровать. Самоуверенности в ее глазах поубавилось, как того и добивался Бондарь. Нельзя допускать, чтобы женщина уповала на свои чары, иначе она становится слишком несговорчивой.
– Что будем делать дальше? – сухо осведомился Бондарь, глядя на Лиззи так, словно дело происходило не в гостиничном номере, а в рабочем кабинете во время делового совещания.