– Вот и разоружились, – удовлетворенно произнес он. – Но не до конца, не совсем. Есть у нас про запас кое-что другое. Шибает в голову похлеще любой водяры.
Бондарь потопал ногами, стряхивая снег с ботинок, вошел в дом, тщательно замкнулся изнутри, так же тщательно задернул занавески. Они были в цветочек, как скатерть. Дурацкие розы на голубом фоне.
– Почему не на черном?
Никто Бондарю не ответил. Даже внутренний голос предпочел промолчать. Одиночество так одиночество. До озноба, до звона в ушах.
Нет, звон шел не из головы – снаружи. Надрывался мобильник.
– Абонент временно недоступен, – механически произнес Бондарь. – Попробуйте набрать номер позже.
С такой интонацией разговаривали роботы в старых фантастических фильмах. Но их изображали медлительными и неуклюжими, а движения Бондаря, которыми он расчистил себе стол, были быстрыми, ловкими, точными.
Потом на цветастую клеенку лег пистолет.
Бондарь вынул обойму и патрон из ствола, отвел и отпустил затвор, нажал на спусковой крючок, затем вставил обойму обратно и снова клацнул затвором.
Предохранитель на его пистолете отсутствовал. Конструкция спускового механизма исключала так называемый «самострел». Специальная кнопка обеспечивала ослабление либо натяжение боевой пружины после взвода. Если стрелок забывал нажать на кнопку, ударник опускался так плавно, что боек не пробивал капсюль патрона. Для того чтобы произвести выстрел, требовалось небольшое дополнительное давление на спусковой крючок. Непроизвольный выстрел при этом был абсолютно невозможен.
А умышленный?
Бондарь повертел пистолет, обхватил пальцами рукоятку, сработанную из полимерного пластика таким образом, что стрелять было удобно как с правой, так и с левой руки. Резко скошенная под углом 110 градусов, она увеличивала общую длину пистолета до восемнадцати сантиметров, хотя сам ствол был почти вполовину короче. Очень удобная рукоятка. При выхватывании оружия рука автоматически делала правильный «хват», что позволяло вести скоростную стрельбу. Правда, при этом приходилось еще целиться и вовремя нажимать на спусковой крючок, но при наличии опыта меткость выстрелов достигалась непроизвольно. Ведя огонь, Бондарь превращался в автоматический придаток пистолета, такой же безотказный, как спусковой механизм двойного действия или затвор из стали.
Его первым личным оружием была пижонская «беретта» 959 ВS двадцать пятого или, говоря по-русски, примерно шестимиллиметрового калибра. Носил ее Бондарь в не менее пижонской замшевой кобуре, подвешенной ровно на восемь сантиметров ниже левой подмышки. Это была дань моде на все западное, затронувшей в девяностых годах даже такую консервативную организацию, как Федеральная служба безопасности России. Чекисты тогда много общались со своими коллегами из ЦРУ, забыв на время о естественном антагонизме, разъединяющем обе спецслужбы. В ходе обмена опытом американские умники сумели убедить руководство ФСБ, что благодаря своим малым размерам «беретта» является идеальным оружием для скрытого ношения оперативными работниками. Этой сказочке поверили, и вскоре Бондарь расписался в получении итальянского пистолета, закупленного в арсенале ЦРУ.
Разумеется, американцы просто надули русских, как делали это всегда, при любой возможности. Очень скоро опера ФСБ выяснили, что вооружены они какими-то дамскими пистолетиками, способными произвести удачный прицельный выстрел лишь с десяти метров. Эти «плевачки», как окрестили их офицеры, не годились ни для нападения, ни для самообороны. Пуля вылетала из ствола со скоростью, немногим превышающую 200 метров в секунду. Этого было мало для того, чтобы остановить серьезного противника попаданием в плечо или в конечности. Требовалось непременно поразить его жизненно важные органы, а дальность прицельной стрельбы была мизерной. Да и вообще калибр 6,35 мм был признан российскими специалистами настолько неэффективным, что пользоваться этой моделью «беретты» не рекомендовали даже в целях самообороны.
В конечном итоге оперативников ФСБ перевооружили, и тут Бондарю повезло. Показав лучшие результаты стрельбы среди сотрудников управления, он был награжден «вальтером», причем не просто пистолетом устаревшей серии «ППК», а новинкой «Р-99». Удобный, легкий, надежный, не перенасыщенный дизайнерскими элементами, «вальтер» стал предметом зависти офицеров оперативного отдела.
В съемном коробчатом магазине из листовой стали вмещалось шестнадцать мощных девятимиллиметровых патронов, тогда как толщина рукоятки составляла менее трех сантиметров. Стандартные пистолеты таких габаритов были куда менее емкими, поскольку их оснащали однорядными, а не двухрядными обоймами. Да и весили они значительно больше «вальтера» Р-99, тянувшего без патронов всего 700 граммов. Носить его при себе целый день было совершенно необременительно. Более того, Бондарь настолько привык к наличию пистолета, что порой ему приходилось проверять: вооружен ли он или забыл «вальтер» в сейфе.
Сегодня вечером такой вопрос перед ним не вставал. Пистолет не просто находился у него в руках, а, казалось, нетерпеливо ждал, когда хозяин воспользуется им по прямому назначению.
* * *
Бондарь погладил вороненый, идеально отполированный корпус. Внутри таилась смерть, шестнадцать смертей в аккуратных латунных гильзах. Одна из них прямо-таки просилась наружу. Выпустить ее? Все произойдет быстро. Нажатие на спусковой крючок, грохот выстрела, автоматическая перезарядка в момент отдачи ствола. Но хватит одной-единственной пули. Рука Бондаря разожмется, уже ненужный ему пистолет упадет на пол, обойма выскочит из рукоятки, неподвижно застынет рядом с дымящейся гильзой. А потом к ним присоединится тело человека, вышибившего себе мозги. И сами мозги. И много-много крови, которую будет не так-то легко смыть с половиц.
Не самый приятный сюрприз для Наташиных родителей, которым и без того сейчас не сладко. Что скажут они о своем зяте? Ничего хорошего. От коллег и знакомых тоже не следует ждать сочувствия. «Дезертировал на тот свет, – скажут. – К ангелам под крылышко. Ну и хрен с ним. Без него обойдемся».
Вот и вся эпитафия.
– Повременим? – спросил Бондарь.
«Вальтер», только что отражавший свет лампы, потускнел.
– Не переживай, скоро найдем тебе работенку получше.
Ствол опять залоснился.
– Значит, договорились.
С этими словами Бондарь убрал пистолет с глаз долой и взял в руку телефон, разразившийся очередной серией звонков. Это снова пытал счастья полковник Роднин. Что ж, на этот раз ему повезло.
– Слушаю, – бросил в трубку Бондарь.
Трубка отозвалась негодующим клокотанием. Напоминание об уходе в очередной отпуск лишь подлило масла в огонь. Бондарю даже захотелось снова достать пистолет и разнести говорящую трубку в дребезги. Но он заставил себя не только сдержаться, но и безропотно снести незаслуженную взбучку. Такое смирение несколько остудило разгневанного начальника.
– Ты где? – спросил он.