– Глупо, – сказала Алиса.
– Что именно? Глупо отказываться от дармового угощения? – Спина, обращенная к ней, окаменела. Словно Бондарь превратился в заколдованную статую, ожидающую, когда с нее снимут чары.
– Глупо вести себя так. – Алиса взяла его за плечо и осторожно потянула, вынуждая обернуться. – Ты ведь не мальчик, тебе уже за тридцать, если я не ошибаюсь.
– Не ошибаешься, – сухо подтвердил Бондарь. – Мне за тридцать, и у меня есть жена. Ты это хотела узнать? Так знай. Мне скрывать нечего. Я не дама бальзаковского возраста, чтобы наводить тень на плетень.
– Конечно, ты не дама, – согласилась Алиса. – Ты мужчина в полном смысле этого слова. Ты спас меня. Но, как сказал один умный человек, мы в ответе за тех, кого приручили. Ты ведь спас меня не для того, чтобы бросить на произвол судьбы? – Алиса подтянула колени к подбородку, обхватила ноги руками и стала похожа на маленькую девочку, которой зябко, страшно, одиноко и которая непременно хочет показать взрослому дяде, насколько ей зябко, страшно, одиноко. – Я не претендую на многое, – рассуждала она. – Мне просто нужен человек, на плечо которого можно опереться. Думаешь, мне приходится сладко в Москве? Думаешь, меня так уж привлекает та мишура, которая зовется тусовкой?
– Полагаю, что да, – ответил Бондарь, однако это был не тот случай, когда чья-то реплика была способна помешать исповеди.
– Блестит, сверкает, переливается всеми цветами радуги… – Алиса изобразила в воздухе нечто большое и объемное. – А на поверку это всего лишь мыльный пузырь, пшик. Лучше не знать, что кроется под этой яркой оболочкой. Там, внутри, сплошь гниль, грязь, мертвечина. Не лица – маскарадные маски. Не улыбки – оскалы.
– Так какого черта ты влезла в это болото? – снова не сдержался Бондарь. – Клубы, сорванные башни, съехавшие крыши, паскудное свингерство с кем ни попадя… Выбирайся, пока не поздно. Бросай своего Сундукова и дуй в Калугу.
– Я родилась в Костроме.
– Тем более. В Москве пропадешь. Тот же Руслан Гелхаев станет тебя искать. – Голос Бондаря приобрел звучание яростного клокотания двигателя, вынужденного работать на холостых оборотах. – Ты хоть понимаешь, в какую историю вляпалась, девочка? Там, – взмах в темноту, – остались трупы чеченских боевиков и долгая память о хакерше, исчезнувшей вместе с секретным компьютером. Это не шуточки. Тебе придется исчезнуть либо в буквальном смысле, либо в переносном.
Алиса упрямо тряхнула волосами:
– Лучше сразу умереть, чем заживо гнить в захолустье.
Бондарь досадливо поморщился. Надеяться услышать что-нибудь иное было глупо. Современная девушка, что с нее возьмешь. Все они были для него инопланетянками. Гостьями из будущего, обитающими в ином измерении.
– Как знаешь, – буркнул Бондарь.
Алиса, по-птичьи наблюдавшая за ним, хмыкнула:
– И вообще, зачем загадывать наперед? Сейчас мы вместе, вот и все, что можно сказать наверняка. Зачем громоздить стену условностей там, где прекрасно можно обойтись без нее? Хочешь, раздень меня. Хочешь, я разденусь сама. Это будет просто и честно.
– Я давно вышел из того возраста, когда бросаются на первую попавшуюся юбку, – отрезал Бондарь, убирая остатки трапезы. – И в утешительных призах не нуждаюсь.
– Вот как? – вежливо удивилась Алиса.
Заготовленная язвительная улыбка так и не появилась на ее губах. Вдруг стало слышно, как громко все это время звучал тысячеголосый хор цикад, вторящий неслышимой, но нескончаемой музыке космоса. Разглядывая окрестности, залитые молочным лунным светом, Алиса ощущала беспредельную тоску от осознания того, что эту ночь и все последующие тоже она обречена проводить одна, совсем одна. Во враждебном мире. Под чужим небом, на котором висит чужая, чудовищно бледная, чудовищно холодная луна.
– Обними меня, Женя, – попросила Алиса. – Вместе нам станет хоть чуточку теплее.
Бросив взгляд на ночное светило, Бондарь поразился тому, насколько схоже оно окраской с лицом, белеющим напротив. Подобно Алисе, луна тоже чего-то ждала. Уплаты какого-то неведомого Бондарю долга?
– Мне не нужно от тебя ничего, – произнес он, после чего сомкнул челюсти так сильно, что услышал скрип собственных зубов.
Это было проделано слишком решительно, чтобы убедить Алису. Усмехнувшись, она взяла его руку и положила на свою грудь, под майку. У нахмурившегося Бондаря перехватило дыхание. Словно к ледышке прикоснулся. Алиса жалобно вскрикнула, когда он смял ее грудь, делая это значительно настойчивей и грубее, чем все те мужчины, которых Алиса знала прежде. Голос его был начисто лишен нежности, как и прикосновения.
– Ни черта ты не греешь, девочка, – равнодушно произнес Бондарь. – Холодная.
– Так отогрей! – выкрикнула с отчаянием Алиса.
– С тобой скорее сам замерзнешь к чертовой матери.
Бондарь убрал руку и встал, глядя не на растерянную девушку, а на белый диск луны в серебрящемся небе.
– Вернись, – капризно потребовала Алиса, чувствуя себя маленькой девочкой, которой напомнили ее место. Девочка долго расхаживала в маминых туфлях на высоких каблуках, и взрослый мужчина был так мил, что подыгрывал ей, притворяясь очарованным, но внезапно наваждение закончилось, стало стыдно, горько и обидно. – Иди сюда, слышишь! – взмолилась Алиса.
– Спи, – бросил Бондарь через плечо. – Ночь в июле только шесть часов.
Уходя в темноту, он так и не обернулся. Потому что, если бы Алиса догадалась позвать его еще раз, он вряд ли устоял бы перед искушением. К счастью, она не догадалась. Так почему Бондарь не испытал ничего похожего на счастье или хотя бы на облегчение?
Конг-конг-конг-конг…
Спросонья было совершенно непонятно, что за настойчивый механический рокот разносится над округой, и пробудившаяся Алиса недоуменно захлопала глазами, выискивая источник шума. Конг-конг-конг-конг…
Может быть, это рокочет взошедшее над долиной солнце? – подумала Алиса, садясь на примятой за ночь траве. Она еще не вполне проснулась, так что в ее голове бродили всякие странные фантазии. Например, мысль о том, что никакого Жени рядом нет, зато вот-вот налетят яркие голенастые птицы, пригрезившиеся на этом самом месте вчера. Или что все видимое вокруг является лишь продолжением сна, причем не приятного, расслабляющего, а тревожного, томительного, грозящего какой-то катастрофой.
– Женя!
Конг-конг-конг-конг… Все громче, все ближе.
– Женя! – окликнула Алиса снова, готовясь вскочить на ноги.
– Сидеть, – приказал Бондарь, возникший поблизости как из-под земли. – Не вставая, ползи за камни. Спрячься там и не высовывайся, пока не скажу.
– Что-то не так?
– Нужно всегда действовать, как будто что-то не так. Только тогда все будет в порядке.